Волконский, Григорий Константинович
| Григорий Константинович Волконский-Кривой | |
 | |
| Род деятельности: |
окольничий, воевода, дипломат |
|---|---|
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Константин Романович |
| Дети: |
Иван |
Григо́рий Константи́нович Волко́нский-Криво́й (ок. 1560 — 1634) — князь, окольничий; воевода и дипломат.
Происхождение
Представитель княжеского рода Волконских. Второй сын Константина Романовича Волконского, брат воевод Фёдора и Михаила Волконских.
Биография
Первое известие о нём датировано 1591 годом, когда он во время русско-шведской войны 1590—1595 во главе стрельцов разбил шведский отряд, занявший Сумский острог на Белом море. После этого он совершил поход в подвластные шведам земли и вернулся оттуда в Соловецкий монастырь с богатой добычей.
В 1593 году был посланником в Турции.
С 1594 года воевода Мценска. С 1598 года проходил службу на Засечной черте, оборонял русские земли от крымских набегов. В 1599 году воевода Белёва, в 1601 году — Белгорода. В том же 1601 году вместе с дьяком Андреем Ивановым правил посольство в Крым к Казы-Гирею. Царь Борис Годунов высоко оценил успешное завершение этого посольства, вернув Волконскому изъятые при Иване Грозном земли его предков на реке Волкони в Алексинском уезде. В последующие годы он — воевода в Путивле, Ливнах и Брянске.
Во время правления Лжедмитрия I находился в Москве. Летом 1606 года новый царь Василий Шуйский направил его (как и в 1601 году, вместе с дьяком Андреем Ивановым) в Польшу с чрезвычайно важной дипломатической миссией. Необходимо было дипломатическое признание польским правительством нового царя, пришедшего к власти после убийства самозванца (который, как известно, поддерживался поляками и признавался за истинного сына Ивана Грозного). Уже при пересечении границы Волконский столкнулся с угрозой продолжения самозванческой интриги. Польский пристав говорил русским послам: «государь ваш Дмитрей, которого вы сказываете убитого, жив и теперь в Сендомире у воеводины жены» (то есть у жены Юрия Мнишка, воеводы Сандомирского, который сам в то время находился в русском плену). Волконский отвечал приставу, что объявивший себя царём Дмитрием — самозванец, и скорее всего «Михалко Молчанов» (бежавший из Москвы приспешник Лжедмитрия). По просьбе русских послов польский пристав дал словесный портрет претендента на роль царя Дмитрия; русские послы объявили, что Молчанов именно таков лицом, а «прежний вор расстрига» выглядел иначе[1]. Последовавшие официальные переговоры были очень сложными, но завершились в целом успешно: новое русское правительство получило признание.
Во время восстания Болотникова, Волконский и Андрей Иванов правили ещё одно посольство в Польшу (возвращение в Москву — 18 февраля 1607 г.[2]).
Роль в событиях 1608—1613 годов недостаточно исследована; известно, что он оборонял Москву от Лисовского (1609), сражался на Ладоге со шведами (1610).
В 1614 году Волконский служил воеводой в Кашире и вновь возглавлял посольства в Крым и Польшу, за что был пожалован Михаилом Фёдоровичем в окольничие.
В 1618 году во время московского похода королевича Владислава Волконский был вторым воеводой (под началом Д. М. Пожарского). Но вскоре Пожарский серьёзно заболел и по приказу царя передал командование Волконскому, который в новой своей роли действовал пассивно и нерешительно. Сперва он безуспешно пытался помешать запорожскому войску гетмана Сагайдачного переправиться через Оку, а затем и вовсе заперся в Коломне. Сагайдачный со своими запорожцами беспрепятственно двинулся дальше и 20 сентября 1618 года соединился у Донского монастыря с польскими войсками Владислава. Волконский со своим отрядом прибыл в Москву до начала осады и принял участие в обороне столицы, снова под началом Пожарского. 1 октября поляки начали штурм и дошли до Арбатских ворот, но были отбиты.
Имеются предположения, что Григорий Константинович Волконский был родным дядей (по матери) Евдокии Лукьяновны Стрешневой, второй жены царя Михаила Фёдоровича, и поэтому ему была отведена весьма почётная роль на царской свадьбе 5 (15) февраля 1626 года. Когда царь пришёл в Золотую палату и послал царевниных дружек сказать царевне идти на место в Грановитую палату, то впереди шел Григорий Константинович «беречь путь», чтобы никто не переходил, а за ним шёл Благовещенский поп, Иван Наседка, и кропил святой водою. Когда же царь с государыней вышли из дворца и пошли до аргамака и до саней, чтобы идти к венчанию в соборную церковь Успения, за санями государыни шёл Григорий Константинович, а когда она из саней вышла, то сел на её место.
Умер Г. К. Волконский в 1634 году в Валуйках при размене пленных с крымцами. Кроме единственного бездетного сына Ивана у него были дочери Ирина (замужем за князем Василием Ивановичем Хилковым) и Анастасия (замужем за боярином Василием Васильевичем Бутурлиным).
Служба в приказах
Сохранились документы, свидетельствующие о действиях Г. К. Волконского в роли приказного судьи; некоторые из них имеют точную дату, другие могут быть датированы в пределах сентябрьского года «от сотворения мира». В совокупности эти данные рисуют такую картину служебных перемещений[3]:
- Казачий приказ: 22 июня 1617 г.; 25 июня 1618 г.
- Пушкарский приказ: 29 сентября 1621 г.; 7130 г., между 1 сентября 1621 г. и 31 августа 1622 г.; 11 декабря 1622 г.
- Челобитный приказ: 11 сентября 1627 г.; 7137 г., между 1 сентября 1628 г. и 31 августа 1629 г.; 7138 г., между 1 сентября 1629 г. и 20 ноября того же года (последняя дата застаёт Г. К. Волконского уже в Казачьем приказе)
- Казачий приказ: 20 ноября 1629 г.; 6 июля 1631 г.; 22 сентября 1631 г.;
- Челобитный приказ: 21 марта 1632 г.
- Челобитный приказ: 7141 г., между 1 сентября 1632 г. и 31 августа 1633 г.
- Казачий приказ: 7141 г., между 1 сентября 1632 г. и 31 августа 1633 г.
- Казачий приказ: 7142 г., между 1 сентября 1633 г. и 22 апреля 1634 г. (последняя дата застаёт Г. К. Волконского уже в Челобитном приказе)
- Челобитный приказ: 22 апреля 1634 г.
- Разбойный приказ: ноябрь 1632 г.
Таким образом, в 1618—1632 годах Волконский попеременно руководил работой четырёх приказов.
Напишите отзыв о статье "Волконский, Григорий Константинович"
Примечания
- ↑ Сборник Русского исторического общества, т. 137, с. 301, 302, 313.
- ↑ Сборник русского исторического общества, т. 137, с. 295 и 359)
- ↑ Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века // Богоявленский С. К. Московский приказной аппарат и делопроизводство XVI—XVII веков. — М.: Языки славянской культуры, 2006. — С. 228 и указанные здесь места имеющегося выше списка судей по приказам.
Ссылки
- [ru.rodovid.org/wk/Запись:209227 Волконский, Григорий Константинович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
Литература
- [books.google.ru/books?id=5w2aelUEB_UC&printsec=frontcover&source=gbs_navlinks_s#v=onepage&q=&f=false Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия. В 2 тт. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. — 3200 с.]
Отрывок, характеризующий Волконский, Григорий Константинович
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.
Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
