Волнения в Ливане (2011)

Волнения в Ливане (2011)
Конвой ливанской армии, патрулирующий Триполи через несколько недель после беспорядков.
Страна	Ливан
Дата	12 января 2011 года — 15 декабря 2011 года
Причины	политика конфессионализма, падение правительства Саада Харири, образование правительства Наджиба Микати, соблюдение дня «Накба»
Основные цели	политическая реформа, отставка правительства Наджиба Микати

Волнения в Ливане 2011 года — события, происходившие в Ливане под влиянием Арабской весны. Главное требование протестующих сводилось к политической реформе, направленной бы против политики конфессионализма в Ливане. Протесты вспыхнули в начале 2011 года и почти сошли на нет к концу года. Разгорелся также и конфликт между ливанскими сторонниками и противниками Асада, продолжаюшийся до сих пор.

Предпосылки

Политическая система

Ливан — парламентская республика в рамках общего принципа конфессионализма, формы консоциационализма, в которой места в органах власти заранее распределены между представителями различных религиозных общин. Конституция Ливана гарантирует право граждан Ливана выбирать свой парламент, однако с середины 1970-х годов и до парламентских выборов 1992 года гражданская война исключала реализацию этих прав граждан. Согласно конституции прямые парламентские выборы должны проводиться каждые 4 года. Последние парламентские выборы прошли в 2009 году,за около 6 месяцев до образования нового правительства. Парламент, в свою очередь, избирает президента Ливана каждые 6 лет без права быть переизбранным на второй срок. Последние президентские выборы до начала протестов президентские выборы состоялись в 2008 году. Президент и парламент выбирают премьер-министра. Политические партии Ливана группируются вокруг Коалиции 8 марта или Коалиции 14 марта. (Прогрессивно-социалистическая партия Ливана Валида Джумблата является якобы независимой, но на деле склоняется к Коалиции 8 марта, в свою время выйдя из Коалиции 14 марта).

Ливанское население грубо делится на суннитское, шиитское и христианское (большинство из которого марониты). Из-за демографических проблем, из-за возможности очередной вспышки межрелигиозных столкновений перепись населения Ливана не проводилась с 1932 года. С тех пор правительство давало лишь грубые оценки состава населения Ливана.

Новое правительство в 2011 году

12 января 2011 года действующее правительство Ливана рухнуло после того как министр энергетики Джебран Бассиль заявил, что все 10 оппозиционных министров ушли в отставку после нескольких месяцев предупреждений со стороны Хезболлы, что она не будет бездействовать при обвинениях членов организации Специальным трибуналом по Ливану в убийстве бывшего премьер-министра Рафика Харири. Предварительные обвинения в этом были вынесены как и ожидалось 17 января, назначенный президентом Мишелем Сулейманом государственный министр Аднан Сайед Хуссейн, также подал в отставку, доведя число отстранённых от должности министров до 11, что означало падение правительства. New York Times предполагало, что отставки последовали после провала переговоров между Сирией и Саудовской Аравией о снятии политического напряжения в Ливане и после того. как премьер-министр Харири отказался созвать чрезвычайную сессию кабинета министров по снятию сотрудничества со Специальным трибуналом по Ливану.

Президенту Сулейману предстояло согласно Конституции Ливана сформировать новое правительство. Коалиция 8 марта выступила в поддержку Наджиба Микати на должность премьер-министра, которым должен был стать суннитом (хотя и большинство суннитов являются сторонниками Коалиции 14 марта).

Только 13 июня окончательно было сформировано новое правительство.

Протесты

27 февраля

Внешние видеофайлы
	[youtube.com/watch?v=aIRjkcRPboY Сотни демонстрантов призывают к революции в Ливане] на YouTube

27 февраля сотни ливанцев прошли маршем вдоль старой демаркационной линии в столице Бейруте протестуя против конфессиональной политической системы Ливана. Мирная сидячая забастовка прошла в Сайде.

6 марта

В результате демонстрации 27 февраля на следующую вышли уже около 8 000 человек, прошедших маршем от Доры до Бейрута в рамках кампании по "свержению сектантского режима", призывавших к созданию светского государства. Похожие акции протеста прошли в Баальбеке и Сайде.

13 марта

Акция была организована Коалицией 14 марта, в которой несколько сотен тысяч человек отметили начало Революции кедров 6 лет назад. Главными лозунгами акции были разоружение Хезболлы и поддержка идеалов той революции.

20 марта

Тысячи ливанцев вышли на третью по счёту акцию против конфессиональной политической системы Ливана.

17 июня

В межрелигиозных столкновения в Триполи 7 человек погибло и 59 были ранены в пятницу 17 июня. Вооружённые столкновения вспыхнули в результате митинга в поддержку Сирийских протестов 2011 года между боевиками районами Джабаль Мохсен (населённого преимущественно алавитами, поддерживавших сирийский режим) и Баб аль-Таббанех (преимущественно суннитского, поддерживающего сирийскую оппозицию).

26 июня

26 июня сотни людей вновь вышли с требованием отмены принципа конфессионализма в политической системе Ливана к зданию ливанского парламента.

12 октября

На 12 октября, по утверждению местной прессы, была назначена крупнейшая в истории страны забастовка. Генеральная конфедерация труда требовала в том числе и повышения уровня заработной платы. Правительство присоединилось к этим требованиям, и забастовка была отменена. Однако объединение учителей решило в любом случае провести акцию, таким образом временно была парализована система образования Ливана.

15 декабря

5 000 протестующих вышли на улицы центра Бейрута в рамках проходящей забастовки учителей.

Вторжения из Сирии (2011-2012)

5 и 6 октября 2011 года сирийская армия на краткое время вторглась в пределы Ливана (убив 1 человека), что привело к нестабильности в правительстве Микати.

Новые вторжения со стороны сирийских войск произошли в декабре 2011 года с большим количеством убитых среди ливанцев. Далее сирийцы вторгались в Ливан (также в Турцию) в марте 2012 года. В дополнении к столкновениям в Триполи в марте между алавитами и суннитами ряд вторжений сирийской армии в пределы Ливана повысил риск восстания сирийского населения Ливана. Эти столкновения усилились в мае-июне 2012 года, приведшие к жертвам и сотням раненых.

См. также

	Портал «Ливан»
	Портал «Политика»

Ссылки

• [www.iimes.ru/rus/stat/2011/24-01-11b.htm О событиях в Ливане в январе 2011 года]

Отрывок, характеризующий Волнения в Ливане (2011)

– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.