Волошин, Александр Никитич

Александр Волошин
Александр Никитич Волошин
Дата рождения:	31 августа 1912(1912-08-31)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	28 мая 1978(1978-05-28) (65 лет)
Место смерти:	Кемерово, СССР
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	прозаик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	роман, повесть, рассказ, пьеса
Дебют:	рассказ «Первая смена» (1931)
Премии:
Награды:

Александр Никитич Воло́шин (1912—1978) — русский советский писатель. Лауреат Сталинской премии второй степени (1950). Член ВКП(б) с 1945 года.

Биография

Александр Волошин родился в 18 августа (31 августа) 1912 года в городе Санкт-Петербурге. Его отец Никита Лукич работал котельщиком на Путиловском заводе (репрессирован и расстрелян в 1937 году, реабилитирован посмертно). С началом Первой мировой войны семья Волошиных переехала к своим родственникам в Сибирь. Всё своё детство Александр Волошин провёл в Новосибирской области, где поступил в комсомол и где в 1929 году окончил среднюю школу. В годы первой пятилетки Волошин поступает на строительство Кузнецкого металлургического завода, где работал бетонщиком и был активным в общественной деятельности. Затем Волошина отправляют комсоргом шахты на Осинниковский рудник, где он трудился в качестве забойщика и запальщика.

В 1934 году Волошин призывается на действительную военную службу в ряды РККА, где Волошин оканчивает заочное отделение Ленинградского коммунистического института журналистки. Демобилизовавшись из армии в 1936 году, А. Н. Волошин возвращается на Осинниковский рудник и устраивается в местную газету «За уголь». Через два года Александр переезжает в Черемхово и начинает сотрудничать с газетой «Черемховский рабочий». Во время Великой Отечественной войны Волошин участвовал во многих боях в качестве рядового сапёра, был ранен. В 1945 году, во время боёв на Одере, вступает в члены ВКП(б). После окончания войны Александр возвращается в Сибирь, где продолжает работу журналиста, сотрудничая с газетой «Кузбасс» в Кемерово. Член СП СССР с 1950 года.

Скончался 28 мая 1978 года в городе Кемерово. Похоронен на кладбище «Центральное-1».

Литературная деятельность

Первое литературное произведение Александра Волошина появилось в 1931 году, когда им был написан рассказ о шахтёрской жизни «Первая смена». В дальнейшем в некоторых сибирских газетах появляются его другие рассказы, а также очерки и статьи. В 1939 году в журнале «Сибирские огни» появился рассказ «Два товарища», повествующий о восстании кольчугинских шахтёров против Колчака. К 1949 году закончил свой первый роман «Земля кузнецкая». Роман повествовал о трудностях работы кузбасских шахтёров во время выполнения планов первой пятилетки.

Библиография

• 1931 — «Первая смена» (рассказ)
• 1939 — «Два товарища» (рассказ)
• 1949 — «Земля кузнецкая» (роман)
• 1951 — «Дальние горы» (роман)
• 1951 — «Испытание» (пьеса)
• 1957 — «С чего жизнь началась» (сборник рассказов)
• 1962 — «Дороги зовут» (сборник рассказов)
• 1967 — «Всё про Наташку» (роман)
• 1976 — «Время быть» (сборник рассказов)

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1949) — за роман «Земля Кузнецкая»
• орден Отечественной войны II степени (20.8.1944)
• медаль «За отвагу» (20.2.1945; был представлен к ордену Красной Звезды)
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• медаль «За взятие Берлина»
• медаль «За освобождение Варшавы»

Отрывок, характеризующий Волошин, Александр Никитич

– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.