Волчков, Гавриил Павлович

Гавриил Павлович Волчков
Дата рождения	24 марта 1905(1905-03-24)
Место рождения	Балашов, Саратовская губерния, Российская империя
Дата смерти	1975(1975)
Место смерти	Черновцы
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1927—1953
Звание
Командовал	102-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Гавриил Павлович Волчков (24 марта 1905, Балашов, Саратовская губерния — неизвестно) — советский военный деятель, Полковник (1942 год).

Начальная биография

Гавриил Павлович Волчков родился 24 марта 1905 года в Балашове ныне Саратовской области.

Военная служба

Довоенное время

В декабре 1927 года был призван в ряды РККА и направлен красноармейцем 95-й стрелковый полк (32-я стрелковая дивизия, Приволжский военный округ). В сентябре 1928 года был направлен на учёбу в Киевскую пехотную школу, по окончании которой в сентябре 1929 года был назначен на должность командира взвода 288-го стрелкового полка (96-я стрелковая дивизия, Украинский военный округ), в октябре 1931 года — на должность командира взвода, а затем — на должность начальника 1012-го Управления начальника работ 52-го укрепленного района (Украинский военный округ).

С марта 1935 года служил в 289-м стрелковом полку (97-я стрелковая дивизия, Киевский военный округ) на должностях командира стрелковой роты, командира пулемётной роты и начальника штаба полка.

В ноябре 1938 года был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе.

Великая Отечественная война

В июле 1941 года капитан Гавриил Павлович Волчков был назначен на должность начальника 1-го отделения штаба 242-й стрелковой дивизии (30-я армия, Западный фронт), а в октябре 1941 года — на должность начальника штаба 356-й стрелковой дивизии, которая принимала участие в ходе освобождения города Белев и наступлении на город Волхов.

В июне 1943 года Волчков был направлен на учёбу на ускоренный курс при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, который закончил в октябре 1943 года, после чего был назначен на должность начальника штаба 102-го стрелкового корпуса. С 10 октября 1943 по 29 января 1944 года полковник Гавриил Павлович Волчков временно исполнял должность командира этого корпуса. До декабря 1943 года корпус находился на формировании в Аткарске (Приволжский военный округ) и в январе 1944 года был включён в состав 47-й армии. С апреля 1944 года корпус принимал участие в ходе Львовско-Сандомирской, Сандомирско-Силезской, Нижнесилезской, Берлинской и Пражской наступательных операций и отличился в освобождении городов Дубно, Броды, Перемышль, Штайнау, захвате и удержании сандомирского плацдарма, а также в форсировании рек Одер и Нейсе. В июле 1944 года решением командующего 1-м Украинским фронтом полковник Гавриил Павлович Волчков был отстранён от должности начальника штаба, однако через 25 дней был восстановлен в должности.

Послевоенная карьера

После войны Волчков находился на прежней должности.

В июле 1946 года был назначен на должность начальника штаба 25-й механизированной дивизии (Прикарпатский военный округ), в апреле 1947 года — на должность начальника оперативного отдела штаба 35-го гвардейского стрелкового корпуса (Прикарпатский военный округ), а в ноябре 1950 года — на должность старшего преподавателя общевойсковых дисциплин военной кафедры Черновицкого государственного университета.

Полковник Гавриил Павлович Волчков в феврале 1953 года вышел в запас.

Награды

• Два ордена Красного Знамени;
• Орден Кутузова 2 степени;
• Орден Отечественной войны 2 степени;
• Два ордена Красной Звезды;
• Медали.

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 128—129. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Волчков, Гавриил Павлович

Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.