Волынщина-Полуектово

Волынщино или Волынщина — имение князя В. М. Долгорукова-Крымского у села Волынщино (Полуектово), ныне Рузского района Московской области, где в 1770-е гг. был возведён один из самых значительных на западе Подмосковья ансамблей раннего, екатерининского классицизма. До Октябрьской революции усадьба Волынщина-Полуектово служила загородной резиденцией «крымской» ветви Долгоруковых, а усадебная церковь — их родовой усыпальницей.

История

В 1743 году князь Долгоруков, будущий московский губернатор, получил Волынщино в качестве приданого за своей женой Анастасией Васильевной, одной из наследниц древнего рода Волынских. Двойное название усадьбы объясняется тем, что некогда им владел внук воеводы Боброка — боярин Полуэкт Волынский, павший в бою с татарами под Белевом в 1436 г. В конце XVII века здесь стоял деревянный господский двор.

Долгоруков-Крымский обустраивал Волынщино в качестве своей основной резиденции одновременно с работами во второй усадьбе, расположенной ближе к первопрестольной, — Губайлове. Во время Отечественной войны Полуэктово разорили французские фуражиры. Будущий декабрист А. П. Беляев вспоминал о пребывании у князя В. В. Долгорукова и у его жены, выросшей в близлежащем имении Никольское-Гагарино, осенью 1813 года:

Мы поселились в доме, занимаемом управляющим, потому что большой господский дом был разорён. В нём стоял какой-то маршал, а может быть, сам Наполеон, как рассказывали тогда. Возле дома была вековая тенистая роща, где мы с княгиней и сестрой гуляли каждый день. Огромные деревья этой рощи служили постоянным жилищем бесчисленному множеству грачей, оглашавших воздух своим неумолкаемым карканьем. До реки был довольно крутой спуск на дно оврага. Когда наступили морозы, спуск этот поливали для нашего катанья на санках. В катанье участвовали я, сестра, горничные девушки и мальчики. Князь часто уезжал в Рузу; у него была тройка лихих донцев и он всегда по реке все 12 вёрст скакал во весь дух.

Потомки князя Василия Михайловича унаследовали привязанность к рузскому краю. Его правнук Дмитрий Николаевич (1827—1910) перевёз в Волынщино своё собрание портретов и других произведений искусства. Сын его Павел в начале XX века служил уездным предводителем дворянства, а жена Наталья Владимировна создала рядом школу для крестьянских детей, в городе же Руза открыла женское училище. На святки она приезжала в поместье и раздавала детям подарки. В те же годы к старому дому была сбоку пристроена деревянная лестница. В 1927 г. последний владелец усадьбы тайно приехал из эмиграции в СССР, где был задержан и расстрелян.

В советское время усадьба подверглась разорению, не раз меняла владельцев. Военные трофеи генерал-аншефа и разные диковинки были увезены в Рузский краеведческий музей. В настоящее время используется как база Федерации тяжёлой атлетики. Флигели приспособлены для проживания спортсменов, здание дворца пустует. Вход на территорию поместья ограничен, вокруг поставлен забор с олимпийскими кольцами.

Описание

По периметру круглого в плане курдонёра (парадного двора) высятся небольшой дворец князей Долгоруких и четыре скромных одноэтажных флигеля сегментообразного вогнутого плана. Это очень редкое для русских усадеб планировочное решение напоминает о таких памятниках барокко, как Амалиенборг. Въезд на двор и начало ведущей к нему аллеи оформлены парными белокаменными обелисками, грани которых обшиты листовым железом. Прямо за господским домом начинался партер, покато спускавшийся к излучине реки Озерны. В 1960-е гг. эта часть парка с «зелёным кабинетом» и беседкой была затоплена водами Озернинского водохранилища.

Главный дом с 6-колонным ионическим портиком, стоящий с недавнего времени почти на самом берегу водохранилища, имеет два этажа, из которых нижний считался парадным, а верхний — жилым. Планировка обоих этажей анфиладная. Главный фасад оформлен ризалитом (лоджией) с лепными гирляндами и барельефными профилями древних греков на овальных дисках. Интерьеры сохранились плохо: в парадном зале — карниз с «сухариками», на откосах — дубовые панели резной работы. Фундаменты дворца страдают от влажности и регулярного подтопления водохранилищем.

Усадебная церковь

Ярусная усадебная церковь в парке построена одновременно с главным домом и освящена во имя Трёх Святителей. В 1782 г. в новоосвящённом храме состоялось торжественное захоронение праха генерал-аншефа Долгорукова-Крымского. В начале XIX века рядом с героем покорения Крыма были похоронены его вдова и дети. Восьмилепестковым основанием, центрической планировкой, обилием белокаменных деталей церковь напоминает постройки петровского времени. В 1843 г. к храму были пристроены трапезная и колокольня.

За советские годы интерьер храма утрачен. Богато украшенные могилы князей Долгоруковых уничтожены. В 1990-е после ремонта храм был передан в ведение Заиконоспасского монастыря в Китай-городе. Службы проводятся только по праздникам.

Примечания

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 5010413000

Источники

• Памятники архитектуры Московской области. М.: Искусство, 1975. Том 2. Стр. 195.
• В. Красненков. Памятные места Подмосковья в очерках и документах. Современные тетради, 2004. Стр. 132.
• Д. П. Шульгина. Парк усадьбы Волынщина. // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып.8 (24). М., Издательство «Жираф», 2002.

Отрывок, характеризующий Волынщина-Полуектово

Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.