Вольгаст
|
Вольгаст
Wolgast
|
Во́льгаст (нем. Wolgast) — портовый город в Германии, в земле Мекленбург-Передняя Померания.
Входит в состав района Восточная Передняя Померания. Население составляет 11940 человек (на 31 декабря 2010 года). Официальный код — 13 0 59 101.
Содержание
География
Вольгаст самый северо-восточный город Германии. Через город протекает река Пене, которая отделяет материк от острова Узедом. Таким образом Вольгаст находится частью на материке, а частью на двух островах, которые соединены между собой и материком четырьмя мостами. Исторические районы города находятся в низине, в непосредственной близости к реке. Новые спальные районы и индустриальная часть города расположены на холмах.
Западнее города расположена поросшая лесом пятидесятиметровая возвышенность Цисаберг (нем. Ziesaberg) названная в честь протекающей рядом реки Цисы, которая недалеко от возвышенности (примерно в трёх километрах юго-западнее города) впадает в Пене.
История
Местность, в которой расположен Вольгаст, принадлежала славянскому населению поморян, а сам город носил название Волегощ. Здесь располагался храм славянского божества Яровита. В 1128 году храм, в результате похода Отто фон Бамберга, был разрушен. Его предположительное местоположение соответствует текущим координатам церкви святого Петри.
Область вокруг церкви и пространство возле её южных окрестностей являются исторической основой и центром города
Первые документальные свидетельства наличия города относятся к 1123 году. Волегощ-Вольгаст упомянут как торговый и пограничный город славянского Западнопоморского княжества (позднее — герцогство Померания). Вольгаст был одной из двух столиц Померании и с 1296 по 1625 год находился под властью младшей линии поморских князей, правителей герцогства Померания-Вольгаст. После прекращения династии Грыфинов город в 1630 году был завоёван шведским королём Густавом II Адольфом и с 1638 года по 1815 год входил в состав Шведской Померании.
Во время Северной войны в 1713 году город был, по приказу Петра Великого, полностью сожжён.
По решению Венского конгресса 1815 года Вольгаст был передан Пруссии.
В середине XIX века Вольгаст был практически полностью уничтожен пожаром.
Во время Второй мировой войны 30 апреля 1945 года город был без боя сдан наступающим советским войскам.
С 1956 года часть возвышенности Цисаберг используется в качестве участка для мотокросса. А начиная с 1962 года там начинают проводить международные соревнования.
В 1949—1990 годах Вольгаст входил в состав Германской демократической республики.
С 1990 года Вольгаст вошёл в состав земли Мекленбург-Передняя Померания.
Административное деление
Город входит в состав района Восточная Передняя Померания и настоящее время подчинён управлению Ам Пенестром (нем. Am Peenestrom).
Идентификационный код субъекта самоуправления — 13 0 59 101.
Площадь занимаемая административным образованием Вольгаст, составляет 19,20 км².
В настоящее время город подразделяется на 6 районов.
Экономика
Индустрия
Основным предприятием города является верфь, которая даёт работу для 800 человек. Наличествуют также небольшие строительные предприятия и порт.
Услуги и туризм
Являясь центром региона, Вольгаст располагает представительствами властных структур. В городе также расположена современная больница. Подвергаясь наплыву туристов в летний сезон, Вольгаст обладает музеями и соответствующей туристической инфраструктурой.
Достопримечательности
- Разводной мост через Пену
- Музей «Кофейная мельница»
- Родовой дом художника Филлиппа Отто Рунге
- Парк зверей «Еловый питомник»
- Средневековая архитектура старого города
- Ратуша
- Церковь «Петри»
- Часовня «Элизы»
- Старая гавань и набережная
Знаменитые горожане
- Гомейер, Карл Густав, учёный, историк права.
- Филлипп Отто Рунге, немецкий художник и писатель
- Вилли Штёвек, немецкий художник-маринист
- Франк Фивег, автор песен и поэт
- Франка Дитцш, автор песен
- Герберт Нахбар, писатель
Напишите отзыв о статье "Вольгаст"
Ссылки
- [www.wolgast.de/ Stadt Wolgast] (нем.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Вольгаст
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
