Волькенштейн, Владимир Михайлович

Владимир Михайлович Волькенштейн
Дата рождения:	2 октября 1883(1883-10-02)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	30 ноября 1974(1974-11-30) (91 год)
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род деятельности:	поэт, драматург, сценарист, театральный критик

Влади́мир Миха́йлович Волькенште́йн (2 октября 1883, Санкт-Петербург — 30 ноября 1974) — русский поэт, драматург, театральный критик и сценарист.

Биография

Родился в семье петербургских интеллигентов. Его отец — известный адвокат, присяжный поверенный Михаил Филиппович Волькенштейн (Моисей Фишелевич Волкенштейн; 1859—1934) — одноклассник Чехова, дружил с Шаляпиным, Короленко, Станюковичем, Гарин-Михайловским, Добужинским (последний был женат на двоюродной сестре М. В. Волькенштейна — Елизавете Осиповне Волькенштейн, 1874—1965); с 1895 года был владельцем и редактором журнала «Новое слово», затем директором «Общества подъездных и железнодорожных путей в России», после революции жил в Таллине. Дядя — присяжный поверенный Лев Филиппович Волькенштейн (Исаак-Лейб Фишелевич Волкенштейн; 1858—1935), также был гимназическим товарищем А. П. Чехова, состоял с ним в переписке и оставил о нём воспоминания, после революции жил во Франции.

Владимир учился в гимназии св. Анны, окончил юрфак Петербургского университета в 1907, окончил Гейдельбергский университет.

Член режиссёрской коллегии и Совета 1-й студии МХТ. Печатался в «Журнале для всех», «Современном мире», «Русской мысли», «Русском богатстве», «Слове» и др.

Профессор с 1923. Преподавал в институте им. В. Брюсова.

Семья

• Первая жена (1907—1909) — поэтесса София Парнок.
• Сын от второго брака — физик М. В. Волькенштейн.
• Третья жена — Мария Степановна Гамбарян (род. 1925), пианистка, профессор РАМ имени Гнесиных, заслуженная артистка Армянской ССР, заслуженная артистка РСФСР.
• Двоюродная сестра — публицист Ольга Акимовна Волькенштейн. Двоюродный брат — адвокат Фёдор Акимович Волькенштейн.

Избранное

Трагедии

• «Иоанн Грозный» (1908)
• «Калики перехожие» (1914)
• «Герод и Мириамна» (1916)
• «Паганини» ( 1920)
• «Ахер» ( « Ахэр», « Ахур») (1922)
• «Далай-лама» (1926)
• «Спартак» (1923, пьеса поставлена 6 сентября 1923 в Московском театре Революции. Постановка В. М. Бебутова, художник В. А. Шестаков, музыка Н. Н. Попова)
• «Рустам и Сухроб» (1941)
• «Смерть Линкольна» (1966)
• «Папесса Иоанна», по неосуществённому замыслу трагедии А. С. Пушкина.

Комедии

• «Маринка» (1918)
• «Опыт мистера Вебба» (1918, 1922)
• «Гусары и голуби» (1928)
• «Махновцы» (1930)

Другое

• "Ведьма" (1915)

• "Чёрный рыцарь" (1922)
• "Маугли", инсценировка (1923)
• "Новый Прометей" (1960)

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le2/le2-2851.htm В. М. Волькенштейн] в Литературной энциклопедии
• [bookz.ru/authors/avtor-neizvesten-3/theatre_encicl/page-82-theatre_encicl.html В. М. Волькенштейн] в Театральной энциклопедии

Отрывок, характеризующий Волькенштейн, Владимир Михайлович

– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.