Вольский, Аркадий Иванович

Аркадий Иванович Вольский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Заместитель Руководителя Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР
24 августа — 14 ноябряК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) 1991 года
Глава правительства:	Иван Степанович Силаев
Рождение:	15 мая 1932(1932-05-15) Добруш, Гомельская область, БССР
Смерть:	9 сентября 2006(2006-09-09) (74 года) Москва
Партия:	КПСС (1958—1991)
Образование:	Московский институт стали и сплавов (1955)
Профессия:	инженер-металлург
Награды:

Арка́дий Ива́нович Во́льский (15 мая 1932 года, г. Добруш Гомельской области — 9 сентября 2006 года, Москва) — советский и российский общественный деятель.

Член ЦК КПСС (1986—1991). Депутат ВС РСФСР (1984—1986). Депутат Верховного Совета СССР 11 созыва (1986—1989). Народный депутат СССР (1989—1991).

Член РАЕН. Президент РСПП в 1990—2005 гг.

Биография

Родился в семье учителей. Мать — Вольская Анна Семеновна (1906—1973), отец — Вольский Иван Павлович (1896—1975), оба родом из Белоруссии. Семья Вольских до войны проживала в г. Гродно. С началом войны Иван Павлович Вольский был призван на фронт в июне 1941 года и воевал до 1944, когда получил ранение. После войны Иван Павлович работал директором школы в Брянской обл., одновременно преподавал там историю. Анна Семеновна Вольская после начала войны работала в штабе партизанского движения в г. Москве, после войны в отделе народного образования ЦК КПСС, инструктором.

В начале войны при отступлении советских войск попал в детский дом в Хвалынск (Саратовская область). (К концу войны семья нашлась.)

Занимался боксом и фехтованием.

Окончил с отличием Московский институт стали и сплавов в 1955, инженер-металлург (до 1956 года институт носил название «Московский институт стали им. И. В. Сталина»).

В 1955—1969 годах работал на Московском автозаводе им. И. А. Лихачёва, прошёл путь от помощника мастера, мастера и начальника 3-го литейного цеха до начальника литейного производства и секретаря парткома ЗИЛ.

Стал инициатором ряда технических нововведений и в 1970 был удостоен Государственной премии СССР.

В 1969—1990 годах работал в ЦК КПСС — возглавлял сектор автомобильной промышленности отдела машиностроения, затем работал в должности заместителя заведующего отделом машиностроения, с 1985 г. возглавлял отдел машиностроения ЦК. Принимал непосредственное активное участие в создании гигантов отечественной автомобильной промышленности ВАЗ и КАМАЗ. С 1983 по 1984 год был назначен помощником по экономике Генерального секретаря ЦК КПСС Ю. Андропова. В период с 1984 по 1985 год помощник по экономике Генерального секретаря ЦК КПСС К. У. Черненко. В 1986 году провёл три месяца на Чернобыльской АЭС, участвуя в ликвидации последствий аварии. В 1988—1990 годах по поручению М. С. Горбачева, А. Вольский возглавлял Комитет особого управления Нагорно-Карабахской автономной областью. В 1989 году 92% населения Карабаха — и армяне, и азербайджанцы — избрали А. Вольского народным депутатом СССР.

После августовских событий 1991 года назначен заместителем руководителя Комитета по оперативному управлению народного хозяйства СССР, отвечал за промышленность и оборонный комплекс. В 1995 году он был заместителем руководителя делегации по мирному разрешению конфликта в Чеченской Республике.

В 1990 году А. И. Вольский при участии Е. П. Велихова (со стороны АН СССР) создал Научно-промышленный союз, впоследствии переименованный в Российский союз промышленников и предпринимателей, который сам и возглавлял в период с 1990 по 2005 год в должности президента РСПП. Сам бизнесом не занимался. Награждён многочисленными советскими и российскими орденами и наградами.

Умер 9 сентября 2006 года после тяжёлой и продолжительной болезни (острый лейкоз). Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Президент России Владимир Путин в своей телеграмме семье А. Вольского назвал его «много сделавшим для становления новой отечественной экономики и консолидации российских предпринимателей». Михаил Горбачёв отмечал, что А. Вольский «старался найти оптимальные подходы для сотрудничества бизнеса и власти».

Семья

Жена, двое детей, шесть внуков.

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (18 апреля 2006) — за большой вклад в развитие промышленности и предпринимательства в Российской Федерации и многолетний добросовестный труд
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (10 мая 2002) — за большой вклад в становление отечественной рыночной экономики, развитие предпринимательской деятельности и многолетний добросовестный труд
• Орден Октябрьской Революции (1971)
• Орден Трудового Красного Знамени (1966, 1976, 1987)
• Орден Почёта (Белоруссия, 5 декабря 2002) — за заслуги в развитии белорусско-российских экономических связей.
• Орден «За заслуги» III степени (Украина, 2002) — за вклад в укрепление российско-украинских экономических связей
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970)
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1985)
• Медаль «За освоение целинных земель»
• Медаль «200 лет МВД России» (2002)
• Юбилейная медаль «Тынга 50 жыл» (18 декабря 2004)
• Государственная премия СССР (1971)
• Благодарность Правительства Российской Федерации (15 мая 2002) — за большой личный вклад в становление отечественной рыночной экономики, развитие предпринимательской деятельности, многолетний добросовестный труд и в связи с 70-летием со дня рождения
• Лауреат национальной премии бизнес-репутации «Дарин» Российской Академии бизнеса и предпринимательства в 2001 и 2002 гг.

Ссылки

• [www.vesti.ru/doc.html?id=85028 Скончался основатель РСПП Аркадий Вольский]. (Проверено 3 февраля 2012)
• [www.pravda.ru/news/accidents/09-09-2006/196405-volskii-0 Умер Аркадий Вольский. Биография] // Правда. Ру. — 2006, 9 сентября. (Проверено 3 февраля 2012)
• [novodevichye.com/volsky/ Могила Аркадия Вольского]

Отрывок, характеризующий Вольский, Аркадий Иванович

Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому: