Вольф, Карл
Карл Вольф | |||||||||||||||||||||
1937 | |||||||||||||||||||||
Место рождения | |||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Место смерти | |||||||||||||||||||||
Принадлежность | |||||||||||||||||||||
Род войск | |||||||||||||||||||||
Годы службы | |||||||||||||||||||||
Звание |
обергруппенфюрер | ||||||||||||||||||||
Сражения/войны | |||||||||||||||||||||
Награды и премии |
|
Карл Фри́дрих Отто Вольф (нем. Karl Friedrich Otto Wolff; 13 мая 1900, Дармштадт — 15 июля 1984, Розенхайм) — один из высших офицеров СС, обергруппенфюрер СС и генерал войск СС[1].
Содержание
Биография
Сын советника суда. После окончания католической школы в Дармштадте в апреле 1917 года добровольцем отправился служить в армию. Участник Первой мировой войны на Западном фронте, лейтенант (1918). За боевые отличия награждён Железным крестом 1-го и 2-го класса. В 1920 году демобилизован, работал в банках и торговых фирмах во Франкфурте-на-Майне. В 1923 году женился на Фриде фон Рёмхельд, дочери крупного промышленника фон Рёмхельда, и основал собственную торгово-адвокатскую контору «Карл Вольф — фон Рёмхельд».
7 октября 1931 года вступил в НСДАП (партбилет № 695 131) и СС (билет № 14 235). 18 февраля 1932 года получил звание штурмфюрера СС. В марте 1933 года Карл Вольф стал адъютантом премьер-министра Баварии генерала Франца фон Эппа. С июня 1933 года — адъютант, а с 1935 года шеф-адъютант рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Играл важную роль в аресте многих руководителей СА во время «Ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года. В апреле 1936 года избран депутатом рейхстага от Гессена. 9 ноября 1936 года после создания Личного штаба рейхсфюрера СС стал его начальником. Участвовал в создании СС, ближайший соратник и наиболее доверенное лицо Гиммлера. Один из авторов символики и идеологии СС. С 1939 года одновременно являлся личным представителем Гиммлера в ставке Адольфа Гитлера. Сопровождал Гиммлера во всех его поездках, в том числе и в концентрационные лагеря. В 1942 году по личному поручению рейхсфюрера СС осуществлял руководство перевозкой неблагонадёжного населения и евреев из Варшавы в лагерь уничтожения Треблинка (всего по его приказу было уничтожено около 300 000 человек).
С 18 февраля 1943 года — верховный руководитель СС и полиции в Вероне (Северная Италия). С 23 сентября 1943 года — верховный руководитель СС и полиции Италии, с 26 июля 1944 года одновременно был уполномоченным Вермахта при правительстве Итальянской социальной республики.
По поручению Генриха Гиммлера и Вальтера Шелленберга установил контакт с американцами через посредство Папы Римского Пия XII. 8 марта 1945 года встретился в Асконе (Швейцария) с группой американских представителей во главе с Алленом Даллесом, с которым обсудил вопрос о капитуляции итальянских и германских войск в Италии; после этой встречи имели место ещё несколько встреч в Цюрихе. 12 марта Вашингтон официально уведомил Москву о ведущихся переговорах; Сталин потребовал допуска к переговорам советских представителей, но получил отказ (как объяснял впоследствии посол США в СССР Уильям Гарриман, американцы опасались, что советские представители сорвут переговоры, ставя невыполнимые условия)[2].
Во время переговоров постоянно находился под давлением Генриха Гиммлера и Эрнста Кальтенбруннера — с одной стороны и Аллена Даллеса с другой. Американцы выражали сомнение в полномочиях К. Вольфа и в способности СС организовать капитуляцию немецких войск в Италии, находящихся в подчинении армейского командования (фельдмаршал Альберт Кессельринг). Вольфа неоднократно отзывали в Берлин, где от него требовали полной отчетности о переговорах. Однако открыть все детали переговоров он отказался, так как в случае неудачи попал бы под обвинение в государственной измене. Например, для подтверждения своих полномочий и намерений, он представил союзникам в Швейцарии карты дислокации немецких войск в Италии, что значительно облегчало американцам планы дальнейшего наступления на Апеннинах.
После войны
После капитуляции и оккупации Германии союзниками Вольф от оккупационных властей не скрывался, так как рассчитывал на компенсацию со стороны победителей. Ещё в начале переговоров в Швейцарии он дал понять союзникам, что в будущем правительстве Германии рассчитывает на пост министра внутренних дел. Однако вскоре он был интернирован американскими войсками и в 1946 году приговорён германским судом к 4 годам трудовых лагерей. В 1949 году был освобождён. Несмотря на известные потери, Вольф к 50-м годам ХХ в. достиг того же уровня личного благосостояния, который был у него в лучшие годы его службы в СС.
Как считает профессор Гарвардского университета Ричард Брайтман, наградой Вольфу за участие в переговорах в Швейцарии со стороны А. Даллеса было сохранение Вольфу жизни. Более справедливым было бы посадить Карла Вольфа как военного преступника на скамью подсудимых Нюрнбергского процесса рядом с Э. Кальтенбруннером. Для этого у американцев были все основания. Однако в таком случае Вольф бы заговорил и его версия истории переговоров и капитуляции в Италии существенно бы отличалась от версии Аллена Даллеса, которая длительное время считалась основной и авторитетной. Кроме того, потенциальные признания Вольфа серьёзно подорвали бы авторитет Управления стратегических служб и создаваемое на его базе ЦРУ, а также нанесли бы урон всему комплексу союзнических отношений.
Лишь после отставки А. Даллеса с поста директора ЦРУ в 1961 году Карл Вольф был вновь арестован теперь уже немецкими властями по обвинению в содействии убийству около 300 000 евреев (депортация их в Треблинку). Карл Вольф отрицал своё участие в Холокосте и ссылался на забывчивость. Однако 30 сентября 1964 года был приговорён к 15 годам тюремного заключения. В 1971 году был освобождён по состоянию здоровья.
Скончался Карл Вольф 15 июля 1984 года в Розенхайме в Баварии, похоронен в Прин-ам-Кимзее.
Награды
- Немецкий крест в золоте (9 декабря 1944 года)[3][4].
- Железный крест I класса (1914 год) и пряжка 1939 года[3][4].
- Железный крест II класса (1914 год) и пряжка 1939 года[3][4].
- Крест военных заслуг I степени с мечами[3][4].
- Крест «За военные заслуги» II степени с мечами[3].
- Почётный крест Первой мировой войны 1914/1918 с мечами[3][4].
- Медаль «За выслугу лет СС» II класса (12 лет службы)[3][4].
- Медаль «За выслугу лет в НСДАП» в бронзе (30 января 1941 года)[3][4].
- Почётный знак «За заботу о немецком народе» I класса (28 мая 1940 года)[3][4].
- Немецкий олимпийский почётный знак I класса (29 октября 1936 года)[3][4].
- Медаль «В память 13 марта 1938 года»[3][4].
- Медаль «В память 1 октября 1938 года» с планкой Пражский Град[3][4].
- Медаль «В память 22 марта 1939 года»[3][4].
- Золотой партийный знак НСДАП (30 января 1939 года)[3][4].
- Немецкий национальный спортивный знак в серебре[3][4].
- Спортивный знак СА в бронзе[3][4].
- Шеврон старого бойца[3][4].
- Великий офицер ордена Святых Маврикия и Лазаря (Италия)[3][4].
- Командор ордена Святых Маврикия и Лазаря (Италия) (29 сентября 1937 года)[4].
- Кавалер Большого Креста ордена Короны Италии (21 декабря 1938 года)[3][4].
- Великий офицер ордена Короны Италии (29 сентября 1937 года)[4].
- Кавалер Большого креста ордена Святого Саввы (Югославия)[4].
Свидетельства
По свидетельству советского писателя Юлиана Семёнова (автора «Семнадцати мгновений весны») в послесловии к циклу «Позиция»: «Самого Карла Вольфа, обергруппенфюрера СС, начальника личного штаба Гиммлера, я не так давно разыскал в ФРГ, — вполне бодрый восьмидесятилетний нацист, ни в чём не отступивший от былых принципов расизма, антикоммунизма и антисоветизма: „Да, я был, есть и остаюсь верным паладином Фюрера“».
Образ в кино
- Вольф широко известен в России благодаря советскому телефильму «Семнадцать мгновений весны» (1973), в котором его роль исполнил Василий Лановой. По свидетельству самого актёра, от Вольфа через Юлиана Семёнова была передана бутылка коньяка и признание, что Лановой был слишком худым для фильма.
- В фильме 1983 года «Алое и чёрное» персонаж немецкого генерала Макса Хельма, роль которого исполнил Уолтер Готелл, был основан на биографии Карла Вольфа.
См. также
Напишите отзыв о статье "Вольф, Карл"
Литература
- Залесский К. А. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2005. — 672 с. — 5000 экз. — ISBN 5-699-09780-5.
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Карл Вольф
- [www.hrono.info/biograf/bio_we/wolf.html Биография Карла Вольфа на сайте «Хронос»]
- [www.reichstag-abgeordnetendatenbank.de/selectmaske.html?pnd=118806998&recherche=ja Карл Вольф в базе данных о депутатах рейхстага на сайте Баварской государственной библиотеки] (нем.)
Примечания
- ↑ 1 2 По неподтвержденным данным (письменного приказа не было, существовало устное указание А. Гитлера), 20 апреля 1945 года Вольфу было присвоено звание оберстгруппенфюрера СС и генерал-полковника войск СС.
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/berezhkov_vm2/06.html Бережков В. М. Страницы дипломатической истории. ]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 [www.specialcamp11.fsnet.co.uk/SS-Obergruppenf%FChrer%20und%20General%20der%20Waffen-SS%20Karl%20Wolff2.htm SS-Obergruppenführer und General der Waffen-SS Karl Friedrich Otto Wolff] (англ.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [www.dws-xip.pl/reich/biografie/14235.html Karl Wolff]
Отрывок, характеризующий Вольф, Карл
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Дармштадте
- Умершие в Розенхайме
- Награждённые Немецким крестом в золоте
- Кавалеры Железного креста 1 класса
- Кавалеры Железного креста 2 класса
- Награждённые Крестом Военных заслуг (Германия)
- Награждённые почётным крестом ветерана войны
- Награждённые медалью За выслугу в CC (12 лет)
- Получатели медали За выслугу в НСДАП (10 лет)
- Награждённые медалью «В память 13 марта 1938»
- Награждённые медалью «В память 1 октября 1938»
- Награждённые медалью «В память 22 марта 1939»
- Награждённые Золотым партийным знаком НСДАП
- Награждённые Немецким олимпийским почётным знаком 1 класса
- Кавалеры Большого креста ордена Короны Италии
- Великие офицеры ордена Святых Маврикия и Лазаря
- Великие офицеры ордена Короны Италии
- Командоры ордена Святых Маврикия и Лазаря
- Кавалеры ордена Святого Саввы
- Высшее руководство Третьего рейха
- Офицеры СС
- Нацистские преступники
- Участники Первой мировой войны
- Участники Второй мировой войны
- Члены НСДАП
- Свидетели на Нюрнбергских процессах