Вольф, Юзеф

Юзеф (Осип Людвикович) Вольф
Józef Wolff
Место смерти:	Гейдельберг
Научная сфера:	история, геральдика, генеалогия
Место работы:	Петербург
Альма-матер:	Лейпцигский университет
Известен как:	историк, автор книг по генеалогии и просопографии правящих, княжеских и других родов и лиц, Великого княжества Литовского

Юзеф (Осип Людвикович) Вольф (польск. Józef Wolff ; 15 декабря 1852, Варшава — 9 августа 1900, Гейдельберг, Германия) — польский знаток геральдики и генеалогии, библиофил и книготорговец. Член-корреспондент Польской академии знаний в Кракове.

Биография

Сын еврейского торговца и банкира Людвика Вольфа. Обучался на экономическом факультете университета в Лейпциге. После его окончания работал в Торговом банке в Варшаве.

Позже Ю.Вольфа поглотила страсть к изучению истории. Он переехал в Санкт-Петербург и занялся исследованием документов об истории, генеалогии и просопографии правящих, княжеских и других родов и лиц, занимавших видное положение в Великом княжестве Литовском.

С 1883 стали публиковаться работы Ю.Вольфа по истории дворянства средневекового государства, части территории которого ныне входят в состав Белоруссии, Литвы, Латвии, Польши (Подляшье), России, Украины, Эстонии.

Основным источником исторических данных для него служила, кроме архивов, литовская метрика — собрание копий всех документов, вышедших из великокняжеской канцелярии и сейма Великого княжества Литовского.

Избранные труды

Существует легенда о том, что капитальный труд польского историка Юзефа Вольфа о литовско-русских князьях, по богатству собранного материала (прежде всего из книг Метрики) до сих пор не имеющий себе равных, в действительности принадлежит не Вольфу, а графу Константину Францовичу Ожаровскому (1823—1893), гофмейстеру, известному знатоку польской генеалогии.

• [dlibra.kul.lublin.pl/dlibra/doccontent?id=382&dirids=1 Князья Kобринские]. — Kраков, 1883.
• Сенаторы и сановники Великого княжества Литовского 1386—1795 гг. — Краков, 1885.
• Пацови. Историко-генеалогические материалы — СПб, 1885.
• Еврей — министр короля Сигизмунда. Исторический очерк. — Kраков, 1885 (репринтное издание — Тель-Авив, 1988)
• Род Гедимина. — Краков, 1886
• Князья литовско-русские с конца XIV века. — Варшава, 1895.
• Сапеги. — СПб, 1890—1893.

Из неопубликованного наследия Вольфа следует отметить рукопись работы «Гербовник литовской шляхты», сгоревшую при пожаре библиотеки Красинских в Варшаве в 1944 году.

Литература

• Памяць: Гіст.-дакум. хроніка Мінска. У 4 кн. Кн. 1-я. — Мн.: БЕЛТА, 2001. — 576 с.: іл. ISBN 985-6302-33-1.
• Matthias Mieses, Polacy-chrześcijanie pochodzenia żydowskiego‎, Warszawa 1938, s. 235.
• Marian Leczyk, Polsko-rosyjskie związki społeczno-kulturalne na przełomie XIX i XX wieku, Warszawa 1980, s. 155 nn
• Maria Prosińska-Jackl, Słownik historyków polskich, Warszawa 1994, s. 562.
• Artur Kijas, Polacy w Rosji od XVII wieku do 1917 roku. Słownik biograficzny‎, Poznań 2000, s. 380.

Ссылки

• [www.petergen.com/shop/cdwolff.shtml Генеалогия Великого княжества Литовского XIV—XVIII вв.в книгах Юзефа Вольфа]

Отрывок, характеризующий Вольф, Юзеф

Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.