Вооружённые Силы Советской России

Вооружённые Силы РСФСР
Эмблема РВС РСФСР, 1918 год.
Годы существования	15 января 1918 года - 29 декабря 1922 года
Страна	РСФСР РСФСР
Подчинение	СТО, СНК РСФСР
Тип	Вооружённые силы
Включает в себя	РККА, РККФ
Численность	от 200 тысяч до 5,5 миллионов человек
Часть	РВС РСФСР
Участие в	Гражданской войне, Советско-польской войне
Командиры
Известные командиры	См. список.

Не следует путать с Вооружёнными Силами Российской Федерации.

Вооружённые Силы Советской России — вооружённые силы РСФСР как самостоятельного государства в период 1918—1922 годов. Состояли из Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) и Рабоче-крестьянского Красного флота (РККФ). В 1923 году были преобразованы в Вооружённые Силы СССР.

История

См. также: История Красной армии

26 октября 1917 года декретом «Об учреждении Совета Народных Комиссаров» II Всероссийского съезда Советов был образован Комитет по военным и морским делам, 27 октября он был переименован в Совет народных комиссаров (СНК) по военным и морским делам. На его основе 23 ноября 1917 г. был создан Народный комиссариат по военным делам РСФСР, а в феврале 1918 года и Народный комиссариат по морским делам РСФСР.

Первоначально Советское правительство проводило политику демократизации и демобилизации старой армии и рассчитывало заменить её армией, построенной на милиционной системе с выборным командным составом. Совет Народных Комиссаров основал Рабоче-крестьянскую Красную армию декретом 15 (28) января 1918, а 29 января (11 февраля) принял декрет о создании Рабоче-крестьянского Красного флота на добровольных началах. Для непосредственного руководства формированием Красной армии была создана Всероссийская коллегия. Однако факт наступления германской армии в феврале 1918 г. окончательно убедил руководство большевиков, что необходимо срочно создавать собственную регулярную армию.

4 марта 1918 для руководства военными действиями и организацией армии был образован Высший военный совет. 8 апреля был принят декрет СНК об учреждении волостных, уездных, губернских и окружных комиссариатов по военным делам, 8 мая вместо Всероссийской коллегии по формированию Красной Армии был создан Всероссийский главный штаб (Всероглавштаб), который стал высшим исполнительным органом, ведавшим мобилизацией, формированием, устройством и обучением войск. Декретом ВЦИК 22 апреля было введено всеобщее воинское обучение трудящихся (Всевобуч), была отменена система выборности командного состава. На командные должности в армию и на флот начали привлекаться бывшие офицеры и генералы (военспецы), одновременно был образован институт военных комиссаров.

С января по май 1918 Красная армия и Красный флот комплектовались добровольцами, численность созданных частей была незначительной, на 20 апреля 1918 в Красной армии было всего 196 тысяч человек. В целях создания массовой регулярной армии, которая была необходима в условиях расширения масштабов Гражданской войны, 10 июля 1918 5-й Всероссийский съезд Советов принял постановление «Об организации Красной Армии» на основе всеобщей воинской повинности трудящихся в возрасте от 18 до 40 лет. Переход к обязательной воинской службе дал возможность быстро увеличить численность Красной армии. К началу сентября 1918 в её рядах насчитывалось уже 550 тысяч человек.

6 сентября 1918 года одновременно с объявлением Советской республики военным лагерем вместо Высшего военного совета был создан Реввоенсовет Республики (РВСР), который являлся высшим органом военной власти. В его функции входило оперативное и организационное управление войсками. Одновременно учреждалась должность Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами Республики, который руководил действующей армией и был членом РВСР. В сентябре 1918 РВСР были переданы функции и личный состав Наркомата по военным делам, а в декабре 1918 и Наркомата по морским делам, аппарат которого вошёл в состав РВСР в качестве Морского отдела. В ноябре был создан Полевой штаб Реввоенсовета Республики, который был подчинён главкому и занимался подготовкой войск и руководством военными действиями. К концу 1918 г. в основном было завершено создание центрального военного аппарата, который достаточно эффективно управлял Вооружёнными силами до конца Гражданской войны

1 июня 1919 года. ВЦИК принял декрет «Об объединении военных сил Советских республик: России, Украины, Латвии, Литвы и Белоруссии». Был создан военно-хозяйственный союз в целях объединения в едином центре военной организации и военного командования. Численность Красной армии и Красного флота выросла с 1,6 миллионов человек в мае 1919 г. к марту 1920 года до 2,6 миллионов. 10 февраля 1921 года объединением Всероссийского главного штаба и Полевого штаба РВС Республики образован Штаб РККА.

В июне 1919 г. был упразднен Морской отдел РВС Республики. Была учреждена должность Командующего всеми Морскими силами Республики (Коморси), которому были подчинены все морские силы Республики, при командующем был создан штаб. Штаб командующего в июле 1920 г. был переименован в Штаб всех Морских сил Республики, затем в 1922 г. — в Морской штаб Республики.

На 1 ноября 1920 г. в Красной Армии насчитывалось 5,5 миллионов человек. Из офицерского корпуса, насчитывавшего к октябрю 1917 г. 200 тысяч, в Красной Армии и на флоте в годы гражданской войны служило, по разным оценкам, от 43 до 75 тысяч человек. После окончания гражданской войны была проведена демобилизация, и к началу 1923 г. численность была сокращена до 600 тыс. человек.

Органы управления

К 1922 году сложилась следующая система военного руководства и центрального военного управления. Руководство обороной страны, строительством Вооруженных Сил принадлежало СНК РСФСР.   Чрезвычайный орган власти — Совет Рабочей и Крестьянской Обороны (с апреля 1920 г. — Совет Труда и Обороны) выполнял задачи объединения деятельности всех учреждений и организаций, мобилизации ресурсов на укрепление обороны и Вооружённых Сил Республики.

Реввоенсовет Республики осуществлял непосредственное руководство Вооруженными Силами, а также учреждениями военного и морского ведомств. Оперативно-стратегическое руководство действующей армией возлагалось на Главнокомандующего, за которое он нес ответственность перед председателем РВСР.

В ведении РВСР находились: Штаб РККА; Политическое управление; Управление делами; финансовый отдел; главные управления: Артиллерийское, Военно-инженерное, Красного Воздушного Флота, Санитарное, Центральное управление снабжения; Военно-законодательный совет; Высшая военная инспекция; Военно-морская инспекция; Революционный военный трибунал Республики.

Структура управления Военно-Морским Флотом была следующая. Морские силы возглавлял Командующий всеми морскими силами (коморси), с августа 1921 г. ставший помощником Главкома по морским делам и подчинявшийся непосредственно РВСР, а по оперативно-строевым вопросам — Главкому. В ведении коморси находились: Управление делами морского ведомства, Морской штаб, Главное морское техническо-хозяйственное управление, Управление военно-морскими учебными заведениями, Главное гидрографическое управление, начальники морских сил, командующие флотилиями, редакционно-издательский отдел, Научно-технический комитет. Партийно-политической работой на флоте руководил морской отдел ПУРа (создан 1 марта 1922 г.).

Руководство

Комитет по военным и морским делам (совет), (26 октября 1917 — 23 ноября 1917), в составе:

• В. А. Антонов-Овсеенко;
• Н. В. Крыленко;
• П. Е. Дыбенко.

Верховный Главнокомандующий армии и флота Российской Республики

• Н. В. Крыленко (9 ноября 1917 — 9 марта 1918)

Народный комиссар по военным делам РСФСР

• Н. И. Подвойский — (23 ноября 1917 — 13 марта 1918)
• Л. Д. Троцкий (14 марта 1918 — 12 ноября 1923)

Народный комиссар по морским делам РСФСР

• П. Е. Дыбенко (14 ноября 1917 — 13 марта 1918) (первоначально — председатель Верховной Морской Коллегии)
• Троцкий, Лев Давидович (14 марта 1918 — 12 ноября 1923)

Председатель РВСР

• Троцкий, Лев Давидович (6 сентября 1918 — 26 января 1925), с 28 августа 1923 года Председатель РВС СССР

Главнокомандующий Вооружёнными Силами Республики

• И. И. Вацетис (1 сентября 1918 — 9 июля 1919 г.)
• С. С. Каменев (9 июля 1919 г — 28 апреля 1924 г.), с 28 августа 1923 года — Главнокомандущий Вооруженными Силами СССР.

Командующий Морскими Силами Республики

• В. М. Альтфатер (12 октября 1918 — 22 апреля 1919)
• Е. А. Беренс (24 апреля 1919 — 5 февраля 1920);
• А. В. Немитц (5 февраля 1920 — 22 ноября 1921)
• Э. С. Панцержанский (22 ноября 1921 — 9 декабря 1924), с 1923 г. командующий Морскими силами СССР.

Структура

Рабоче-крестьянская Красная армия

Стрелковые войска

Основной род сухопутных войск РККА. Основным тактическим соединением являлась стрелковая дивизия, составной частью дивизии являлись бригады, действующие как общевойсковые тактические соединения, в их состав входил стрелковый полк, который был самостоятельной административно-хозяйственной и тактической единицей. В начальный период создания армии после возникновения очагов вооруженной борьбы на отдельных операционных направлениях создавались формирования, называемые фронтами и армиями. По мере завершения или сокращения района боевых действий в ходе гражданской войны, а также сокращения численности РККА фронты и армии упразднялись. После окончания гражданской войны высшим общевойсковым тактическим соединением стал стрелковый корпус.

Кавалерия

Как род сухопутных войск, кавалерия (конница) делилась, в зависимости от выполняемых задач, на войсковую (дивизионную) и стратегическую (фронтовую, армейскую). Войсковая кавалерия была предназначена для выполнения тактических задач в интересах своих дивизий. Стратегическая предназначалась для выполнения оперативных задач фронта (армии), она была основным средством развития прорыва, придавала наступательным операциям большой размах, совершала глубокие рейды в тыл противника, широко использовала способность к быстрому маневру. В стратегической кавалерии основным тактическим соединением была кавалерийская дивизия, высшим оперативно-тактическим соединением являлся кавалерийский (конный) корпус. В качестве тактического соединения действовали отдельные кавалерийские бригады. Во время Гражданской войны были созданы 1-я и 2-я Конные армии. К концу гражданской войны в составе стратегической кавалерии действовали 4 конных корпуса, 27 кавдивизий (88192 бойца) и 7 отдельных кавбригад (13525 бойцов). К концу 1921 г. численность и количество кавалерийских дивизий были сокращены до 11-ти, а отдельных кавбригад до 4-х, часть дивизий были объединены в 1 и 2-й конные корпуса а также в 1 Конную армию.

Артиллерия

Как род сухопутных войск, артиллерия состояла из соединений, частей и подразделений, которые организационно входили в состав соответственно объединений, соединений, частей или в резерв Главного командования. Артиллерия по боевому предназначению и типам орудий делилась на полевую, траншейную, тяжелую особого назначения, зенитную (противосамолетную). Полевая артиллерия входила в состав стрелковых и кавалерийских дивизий и подразделялась на полевую легкую, конную, горную и полевую тяжелую. Тяжелая артиллерия особого назначения (ТАОН) находилась в подчинении Главкома, её назначением было усиление фронтов или армий, действовавших на главных стратегических направлениях. Траншейная артиллерия входила в состав стрелковых полков, зенитная входила в состав полевой и ТАОН. В период Гражданской войны в РККА в конце 1918 г. насчитывалось 1700, в середине 1919 г. — 2292, а в конце 1920 г. — 2964 орудия.

Рабоче-крестьянский Красный воздушный флот

В составе Красной Армии считался вспомогательным родом войск. Рабоче-крестьянский Красный воздушный флот (РККВФ) подразделялся на авиацию и воздухоплавание. Им управляло созданное 24 мая 1918 г. Главное управление РККВФ, а руководство на фронтах с сентября того же года осуществлялось Полевым управлением авиации и воздухоплавания действующей армии. В качестве основной организационной единиц в РККВФ были приняты авиационный отряд в 6 самолетов и одностанционный воздухоплавательный отряд. 3-4 авиаотряда объединялись в авиационные дивизионы. На решающем направлении действий сухопутных войск авиаотряды зачастую сводились в авиагруппы. Существовала также и морская авиация, с марта 1920 г. подчиненная Главному управлению РККВФ.

Броневые силы

Как род сухопутных войск броневые силы начинали создаваться на основе броневой техники старой армии. Первоначально они состояли из автоброневых отрядов и бронепоездов. Действовали в составе стрелковых и кавалерийских дивизий либо на правах отдельной части придавались в подчинение командованию фронтов и армий. Во время гражданской войны автоброневые войска имели двойное подчинение. В организационном, техническом и хозяйственном отношениях руководство осуществляли: Центробронь (до августа 1918 г.), затем Центральное (с января 1919 г. Главное) броневое управление, с октября 1919 г. броневой отдел ГВИУ, в мае 1921 г. было создано Управление начальника броневых сил РККА, на местах — соответствующие отделы в округах. Боевое и оперативное руководство осуществлялось инспекторами бронечастей Полевого штаба РВСР, штабов фронтов, армий и соединений. К концу 1920 г. в Красной армии имелись следующие броневые силы: 49 автобронеотрядов, 122 бронепоезда, 8 бронелетучек, 10 танковых отрядов, 13 десантных отрядов, 5 бронедрезин, одна ремонтная бригада.

Инженерные войска

Инженерные войска являлись вспомогательным родом войск. Были предназначены для строительства укрепленных районов, оборонительных рубежей, подготовки и содержания дорог, мостов и средств переправы. Главное военно-инженерное управление (ГВИУ) и его органы — военно-инженерные управления округов были созданы в феврале 1918 г. На Управление было возложено руководство инженерной подготовкой территории страны для обороны, а также организация и вооружение инженерных частей. В РККА к 1 декабря 1919 г. существовали 33 инженерных батальона, 135 отдельных саперных рот, 21 отдельная дорожно-мостовая рота, 5 инженерных парков, 30 инженерных парковых взводов, 4 понтонных батальона, три минно-подрывных дивизиона, моторно-понтонный батальон, две маскировочные роты.

Рабоче-крестьянский Красный флот

См. также: Балтийский флот РККФ во время Гражданской войны и Действующий отряд кораблей Балтийского флота

Балтийский флот был во время Гражданской войны единственным флотом Советской России. В этот период многие корабли нуждались в ремонте, часть кораблей пришлось законсервировать из-за отсутствия специалистов, а также нехватки топлива и боеприпасов. Из исправных кораблей был сформирован Действующий отряд кораблей (ДОТ). Также за годы Гражданской войны было создано более 30 морских, озёрных и речных флотилий. Наиболее крупными из них являлись Волжская, Каспийская, Днепровская, Северо-Двинская, Онежская и Азовская военные флотилии.

Военные действия

• Гражданская война в России
• Советско-польская война

См. также

• Гражданская война на Балтийском море

Литература

• Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.
• Ганин А.В. [scepsis.ru/library/id_2975.html «Помнят псы-атаманы, помнят польские паны...» Почему побеждала Красная армия?] // «Родина» № 2 2011
• [guides.eastview.com/browse/GuidebookCard.html?id=120 Центральный государственный архив Советской армии. В двух томах. Том 1. Путеводитель. 1991]
• [guides.rusarchives.ru/browse/GuidebookCard.html?id=121 Центральный государственный архив Советской армии (с июня 1992 г. Российский государственный военный архив). В двух томах. Том 2. Путеводитель. 1993]
• [law.edu.ru/article/article.asp?articleID=151519 Борисов В. А. Высшие органы военного руководства СССР, 1923—1991 гг.] // Правоведение. —1996. — № 2. — С. 100—115
• Войтиков С. С. Развитие взглядов высшего руководства Советской России на военное строительство в ноябре 1917 — марте 1918 г. // «Вопросы истории». 2007. № 10. С.3—12.
• Молодцыгин М. А. Член комитета по военным и морским делам Н. И. Подвойский // Первое Советское правительство. М.: Политиздат, 1991. С. 448—459
• Ю. Кораблев. Защита Республики. Как создавалась Рабоче-Крестьянская Красная армия. // Переписка на исторические темы: диалог ведет читатель. М.: Политиздат, 1989 С. 129—179
• Военная история. Учебник для высших военно-учебных заведений Министерства обороны Российской Федерации М.: Воениздат, 2006. — 469 с.

Отрывок, характеризующий Вооружённые Силы Советской России

– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.