Вооружённые силы Республики Сербская Краина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вооружённые силы Сербской Краины
Српска Војска Крајине (СВК)
Srpska Vojska Krajine (SVK)

Эмблема ВС Республики Сербская Краина
Годы существования

1992—1996

Страна

Республика Сербская Краина Республика Сербская Краина

Подчинение

верховный главнокомандующий (президент)

Тип

вооружённые силы

Включает в себя

штаб и семь корпусов

Функция

оборона государства, национальная безопасность

Участие в

Война в Хорватии
Боснийская война

Командиры
Известные командиры

Миле Мркшич, Миле Новакович

Вооружённые силы Сербской Краины (серб. Српска Војска Крајине (СВК); Srpska Vojska Krajine (SVK)) — вооружённые силы самопровозглашённого государства Республика Сербская Краина. Армия краинских сербов была образована 17 октября 1992 года, когда было провозглашено создание СВК. До этого краинские вооружённые силы были представлены подразделениями Территориальной обороны в рамках Югославской народной армии и Милиции Краины. Вооружённые силы состояли из сухопутных войск и военно-воздушных сил. Армия Сербской Краины перестала существовать в 1996 году после перехода под контроль хорватской армии большей части РСК во время операции «Буря» и начала реинтеграции оставшейся части Краины в состав Хорватии. Вооружённые силы краинских сербов принимали активное участие в распаде Югославии, особенно в войне в Хорватии.





История

С началом сербско-хорватского противостояния значительную роль в первых столкновениях сыграла Милиция Краины. В процессе давления на сербов хорватское правительство уволило большинство сербов из центрального аппарата республиканского МВД и многих населённых пунктов, где большинство населения составляли хорваты[1]. Попытка сделать то же самое и ввести новые служебные символы на униформе полиции в местах компактного проживания сербов натолкнулось на сопротивление милиционеров-сербов. С началом первых столкновений правоохранительные структуры в ряде городов вышли из подчинения республиканского МВД и сформировали Милицию Краины, во главе которой встал инспектор милиции из Книна Милан Мартич. 4 января 1991 года был создан Секретариат внутренних дел во главе с Мартичем. Милиция Краины неоднократно участвовала в боевых действиях, несмотря на то, что её сотрудники были вооружены только лёгким стрелковым оружием. По мнению западных исследователей, в июле 1991 года она насчитывала около 7 тысяч бойцов с резервом в 20 тысяч человек[2]. По данным сербских авторов, 9 октября 1991 года Милиция насчитывала 1200 обычных милиционеров, 500 человек в спецподразделениях и 1200 резервистов. Они подчинялись семи Секретариатам внутренних дел (в Книне, Коренице, Петринье, Войниче, Окучанах, Бели-Манастире и Вуковаре)[2].

С началом активных боевых действий в федеральную армию было мобилизовано множество сербов с территорий САО Краины. Кроме этого, командование ЮНА также организовало Территориальню оборону Сербской Краины, укомплектованную местными сербами. В ноябре 1991 года она состояла из Штаба, трех региональных штабов (в Далмации, Лике, Кордуне и Бании), 13 штабов в общинах, такого же количества бригад и 3 отрядов. В её рядах насчитывалось 24 100 человек. Штаб краинской ТО был создан непосредственно по приказу генерала Велько Кадиевича. Начальником штаба был назначен генерал Илья Джуич, его заместителем стал полковник Душан Касум. Вплоть до весны 1992 года краинская ТО вела боевые действия в составе ЮНА[3].

Согласно плану Вэнса, принятому конфликтующими сторонами за основу для мирного урегулирования, ЮНА должна была покинуть территорию Хорватии и Сербской Краины. Между хорватскими и сербскими позициями размещались батальоны миротворцев ООН. Миротворцы должны были наблюдать за прекращением огня и, в случае возобновления конфликта, разъединить противоборствующие стороны. План Вэнса также предусматривал отвод тяжелого вооружения от линии фронта. При этом, бронетехника и артиллерия, оставленная краинским сербам югославской армией, складировалась по системе «двойного ключа» — на своих складах, но под присмотром миротворцев[4], в то время как хорватская армия выводила технику на свои собственные склады без внешнего контроля[5]. Для контроля над границей краинскими сербами 28 апреля 1992 года было создано Управление отдельных подразделений милиции. Данные подразделения насчитывали восемь бригад общей численностью 24 000 человек и представляли собой своего рода переходную организацию между Территориальной обороной и регулярной армией. Бойцы этих бригад обладали только стрелковым оружием, автотранспортом и легкой бронетехникой. После хорватской атаки на Мильевачском плато началась подготовка к созданию регулярной армии. Соответствующий приказ был подписан 16 октября 1992 года начальником штаба ТО генерал-подполковником Миланом Торбицей, министром обороны полковником Стояном Шпановичем и главой МВД Миланом Мартичем. 27 ноября был издан приказ об организационных изменениях в армии. Были созданы Главный штаб и шесть корпусов, ответственных за определенные географические области, каждый со своим штабом. Подразделения ТО и отдельные бригады милиции были распущены, их личный состав пополнил новые корпуса[6].

Проведенная реформа отделила армию от милиции. В МВД была создана специальная бригада, бойцы набирались на конкурсной основе с 30 декабря 1992 года. Кандидаты должны были завершить курс милиционера длительностью 4—5 месяцев. Предполагалось, что рядовые милиционеры могут служить только до 30 лет, затем они должны были переводиться в местные милицейские станции. Офицерского состава эти ограничения не касались. Бригада насчитывала 500 человек и дислоцировалась в гарнизоне Книна. Генерал Милисав Секулич отмечает, что все эти реформы не изменили главного — СВК так и осталось переименованной ТО. Практически невозможным было маневрирование подразделениями, передислокация занимала много времени. Все это продемонстрировало хорватское наступление в районе Масленицы в январе 1993 года.

Хорватская атака в районе Масленицы и последовавшие за ней длительные бои показали ряд просчетов в реорганизации армии. Основной проблемой было отсутствие подразделений, способных передислоцироваться в другие районы за короткое время. Чтобы исправить это положение в Главном штабе СВК было принято решение создать ударную бригаду, которая послужила бы «единым оперативным резервом наступательного характера по разгрому сил агрессора». По замыслу командования, бригада должна была включать в себя штаб, штабной батальон, батальон снабжения, два бронетанковых батальона смешанного состава, три ударных батальона, смешанный противотанковый артиллерийский дивизион, смешанный артиллерийский дивизион, два диверсантских отряда, противодиверсантский отряд и смешанную вертолетную эскадрилью. По плану, бригада укомплектовывалась солдатами в возрасте 19-25 лет и офицерами в возрасте до 26 лет. Предполагалось завершить её формирование до 19 марта, а полностью готовой бригада должна была быть 5 апреля. Однако реализовать этот проект так и не удалось и, через некоторое время, его фактически свернули. Полученный опыт краинское командование использовало в 1995 году, в процессе создания Корпуса специальных единиц[7].

Во время хорватского наступления под кодовым названием «Буря» краинская армия несколько дней обороняла позиции, а затем начала отступление на территорию Республики Сербской. Во время боев сербы понесли теяжелые потери — погибли либо пропали без вести 726 солдат и 12 милиционеров. Часть техники и снаряжения была захвачена хорватскими войсками, в основном из 21-го корпуса армии РСК. Однако большая часть вооружений была эвакуирована на территорию РС, где была передана её армии. В том числе, были переданы 23 танка М-84[8].

Осенью 1995 года, во время хорватско-мусульманского наступления на Республику Сербскую, в составе 1-го Краинского корпуса ВРС действовало подразделение, укомплектованное несколькими сотнями солдат СВК и 36-й самостоятельный бронетанковый батальон, руководить которыми продолжал Главный штаб СВК. С окончанием войны в Боснии и Герцеговине они были расформированы, оставшуюся технику передали ВРС. Оставшийся от СВК 11-й корпус в Восточной Славонии был демилитаризован в соответствии с Эрдутским соглашением в 1996 году. Его техника в мае-июне была вывезена в Союзную Республику Югославию и передана югославским военным на аэродроме Сомбора[8].

Милиция Краины просуществовала в Восточной Славонии, Баранье и Западном Среме до 1 июля 1996 года. Затем она была переименована в «Переходную полицию» с многонациональным составом. 15 декабря 1997 года она формально стала частью хорватской полиции[2].

Военные преступления

Во время боевых действий году краинские формирования занимались этническими чистками не-сербского населения, а также совершили ряд военных преступлений, среди которых Резня в Бачине, Вуковарская резня, а также Ракетный обстрел Загреба. Гаагским трибуналом за военные преступления были осужден генерал Миле Мркшич[9] и бывший президент РСК Милан Мартич[10].

Организация и численность

Реформа осенью 1992 года упорядочила структуру ВС РСК. С этого времени армия состояла из Главного штаба, штабных подразделений, армейских корпусов, а также ВВС и ПВО. В основном, краинский корпус состоял из штаба, нескольких бригад, артиллерийского дивизиона, противотанкового дивизиона, дивизиона ПВО и тыловой базы. В то же время в некоторых корпусах были специальные отряды, бронетанковые батальоны и и т.д, а в 11-м корпусе были Бараньская дивизия[11], насчитывавшая три бригады, и 11-й бронетанковый полк[8]. Основным корпусным подразделением была бригада. В армии РСК она была нескольких типов: легкопехотная, пехотная и моторизованная. Летом 1995 был создан Корпус специальных единиц, в рамках которого, по данным Давора Марьяна, были созданы бронетанковая, специальная и гвардейская бригады[12].

Положение корпусов и бригад и их численность не были одинаковыми. Равно как и их структура. Размер бригады и состав подразделений были обусловлены населенностью территорий, где они размещались, а также количеством вооружения, которое было оставлено югославской армией в районе их дислокации. Несмотря на положения устава, предусматривающий оборону бригады на фронте протяженностью в 12 километров, в армии РСК некоторые бригады держали позиции до 50 километров. Эта ситуация наиболее тяжелой была в 15-м Личском корпусе, в то время как бригады 11-го Восточнославонского и 21-го Кордунского корпусов находились в более легком положении[13].

Структура ВС РСК

Формирования Сербской Краины постоянно реформировались, создавались новые подразделения. Общая структура армии выглядела следующим образом[14][15][16][17]:

За время существования в РСК Территориальной обороны и армейских формирований ими командовали:

Паравоенные и добровольческие формирования

В вооруженных формированиях РСК, особенно в начале конфликта, большую роль играли добровольческие и паравоенные формирования. Набор в отряды самообороны и Милицию был добровольным. Также большое количество добровольцев действовали в отрядах, созданных на территориях Сербии, Боснии и Черногории. Многие из них курировались Службой государственной безопасности и действовали под командованием Югославской народной армии[2].

Исследователи выделяют ряд формирований, действовавших в Сербской Краине[18]. «Сербское четническое движение» было воссоздано Воиславом Шешелем в конце 1990 года. Отряды четников одни из первых прибыли в Краину, где участвовали во множестве боев, в том числе в битве за Вуковар. Другим похожим формированием, также созданным в 1990 году, стал отряд «Белые орлы». Он действовал во многих районах Краины, формально подчиняюсь секретариату внутренних дел Воеводины. Создателем «Белых орлов» стал Драгослав Бокан, лидер «Сербского народного обновления». Весной 1991 года он создал еще один отряд — «Душан Сильный», названный в честь средневекового сербского короля. Данный отряд воевал в Восточной Славонии. Другим крупным добровольческим подразделением стала «Сербская гвардия». Она была организована Вуком Драшковичем, возглавлявшим «Сербское движение обновления» и бывшим в оппозиции к президенту СР Сербии Слободану Милошевичу. «Сербская гвардия» действовала в Западной Славонии и Лике, известным эпизодом ее участия в войне стал бой за Госпич, в ходе которого был убит ее командир Джордже Божович «Гишка». «Гвардия» насчитывала около 1500 бойцов, организованных в три батальона и комплектовалась преимущественно сербами из Воеводины[18].

Среди общего числа добровольцев в 1993 году было 343 женщины. Их средний возраст был 32 года, а самая пожилая женщина из них была в возрасте 60 лет. В армии РСК служили и иностранные добровольцы, в том числе выходцы из бывшего СССР, Болгарии, Македонии, Румынии, Греции и Польши[19].

Численность личного состава

При создании армии планировалось, что её численность составит 80 080 человек, однако в реальности она была меньше. Списочный состав армии составлял около 36% мужского населения РСК[6]. Существуют различные цифры численности краинской армии:

  • По данным полковника Косты Новаковича: 62 483 человек (772 офицера, 2 709 сержантов и прапорщиков и 59 002 солдата) или 78 % от планируемой численности армии[20].
  • По данным Главного штаба из 1994 года: 62 805 человек (2.890 офицеров, 4 329 сержантов и прапорщиков и 55 886 солдат)[21].
  • По данным генерала Милисава Секулича: 71 409 человек (3 291 офицер, 3 424 сержанта и прапорщика и 60 496 солдат)[21].

Вооружение

Точное число вооружений в формирования Сербской Краины неизвестно. По данным сербского военного исследователя Бояна Димитриевича, после подписания плана Вэнса Югославская народная армия покинула Сербскую Краину, часть техники была оставлена подразделениям ТО. Согласно данным Главного штаба ТО РСК, на которые ссылается Димитриевич, ЮНА оставила 262 танка, 56 БТР и БМП, 1 360 артиллерийских орудий всех калибров и 2 573 транспортных средства[22]. В то же время, летом 1995 год, по данным Давора Марьяна, на вооружении СВК было 303 танка, 295 других единиц бронетехники, 360 артиллерийских орудий калибром 100-мм и выше, несколько боевых самолётов и вертолётов[12].

Из бронетехники краинские сербы использовали танки Т-34-85, Т-55, М-84 и Т-72, БМП М-80, бронетранспортеры семейства БОВ и M-60, а также САУ М18 и САУ М36[8].

В СВК было значительное количество артиллерии разных типов. Согласно данным Главного штаба СВК от 2 марта 1995 года, вся артиллерия делилась на противотанковую и орудия поддержки. Среди противотанковых орудий были ЗИС-3 и МТ-12. артиллерию поддержки составляли в основном гаубицы (Б-1, М-56, М-2, М-38, Д-30), орудия М-46, минометы и РСЗО («Огањ» и «Пламен»)[23].

СВК имело на вооружении также боевые и транспортные самолеты и вертолеты. Среди них 16 Ј-21 «Jастреб», 2 Г-2 «Галеб», 4 вертолета ХИ-42 «Хера», 4 вертолета ХН-42 «Гама», 2 вертолета Ми-8Т, самолет Ан-2, а также некоторое количество УТВА-66, УТВА 75, Ј-20 Крагуј и Злин-526[24].

Напишите отзыв о статье "Вооружённые силы Республики Сербская Краина"

Примечания

  1. ↑ Независимая Хорватия с независимыми сербами, 2011, с. 781.
  2. ↑ 1 2 3 4 The Yugoslav Wars, 2006, с. 42.
  3. ↑ Српска Краjина, 2009, с. 281.
  4. ↑ Кнински гарнизон, 2015, с. 2419.
  5. ↑ Наши миротворцы на Балканах. — М.: Индрик, 2007. — С. 71.
  6. ↑ 1 2 Кнински гарнизон, 2015, с. 223.
  7. ↑ Српска Краjина, 2009, с. 340.
  8. ↑ 1 2 3 4 Dimitrijević, 2010, с. 306.
  9. ↑ [www.icty.org/x/cases/mrksic/cis/bcs/cis_mrksic_al_bcs.pdf Mrkšić i drugi (IT-95-13/1)] (серб.). Проверено 5 апреля 2016.
  10. ↑ [www.icty.org/x/cases/martic/cis/bcs/cis_martic_bcs.pdf Martić (IT-95-11)] (серб.). Проверено 5 апреля 2016.
  11. ↑ The Yugoslav Wars, 2006, с. 41.
  12. ↑ 1 2 Davor Marjan, 2007, с. 38.
  13. ↑ Српска Краjина, 2009, с. 337.
  14. ↑ Српска Краjина, 2009, с. 295.
  15. ↑ The Yugoslav Wars, 2006, с. 32.
  16. ↑ David C. Isby, 2003, с. 455.
  17. ↑ Кнински гарнизон, 2015, с. 241.
  18. ↑ 1 2 The Yugoslav Wars, 2006, с. 43.
  19. ↑ Српска Краjина, 2009, с. 363.
  20. ↑ Српска Краjина, 2009, с. 292.
  21. ↑ 1 2 Рат за опстанак Срба Крајишника. Зборник радова 1. — Београд: Тело Принт. — 2010, с. 199.
  22. ↑ Dimitrijević, 2010, с. 305.
  23. ↑ Преглед артиљеријских оруђа у СВК. 2. марта 1995. године. С. 11.
  24. ↑ [udruzenjepvlps.org/rv-i-pvo-srpske-vojske-krajine/ РВ и ПВО Српске војске Крајине] (серб.). Проверено 21 марта 2016.

Литература

  • Гуськова Е.Ю. Независимая Хорватия с независимыми сербами // Югославия в XX веке: очерки политической истории / К. В. Никифоров (отв. ред.), А. И. Филимонова, А. Л. Шемякин и др. — М.: Индрик, 2011. — 888 с. — ISBN 9785916741216.
  • Новаковић Коста. Кнински гарнизон. — Београд; Книн: Српско културно друштво Зора, 2015. — 307 с. — ISBN 978-86-83809-81-3.
  • Новаковић Коста. Српска Краjина: (успони, падови уздизања). — Београд; Книн: Српско културно друштво Зора, 2009. — 602 с. — ISBN 978-86-83809-54-7.
  • Danko Borojević, Dragi Ivić, Željko Ubović. Vazduhoplovne snage bivših republika SFRJ 1992-2015. — Ruma: Štampa, 2016. — 341 с. — ISBN 978-86-86031-23-5.
  • Dimitrijević B. Modernizacija i intervencija: jugoslovenski oklopne jedinice. — Beograd: Institut za savremenu istoriju, 2010. — 406 с. — 400 экз. — ISBN 978-86-7403-138-4.
  • Davor Marjan. Oluja. — Zagreb: Hrvatski memorijalno-dokumentacijski centar Domovinskog rata, 2007. — 445 с.
  • Sekulić, Milisav. [books.google.se/books?id=W0L_GAAACAAJ Knin je pao u Beogradu]. — Nidda Verlag., 2000.
  • Radelić Zdenko, Marijan Davor, Barić Nikica, Bing Albert, Živić Dražen. Stvaranje hrvatske države i Domovinski rat. — Zagreb: Školska knjiga i Institut za povijest, 2006. — ISBN 953-0-60833-0.
  • Tarbuk Slobodan. [books.google.ru/books/about/Rat_na_Baniji.html?id=tsK_LwEACAAJ&redir_esc=y Rat na Baniji 1991-1995]. — Srpsko Kulturno Društvo «Zora», 2009. — 441 с.
  • David C. Isby. [books.google.ru/books?id=0AoPAAAACAAJ&redir_esc=y Balkan Battlegrounds: A Military History of the Yugoslav Conflict, 1990-1995]. — Washington: Diane Publishing Company, 2003. — Vol. 1. — 501 p. — ISBN 978-0-7567-2930-1.
  • Nigel Thomas, Krunoslav Mikulan, Darko Pavlovic. [books.google.ru/books?id=G5Px01NrM7QC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false The Yugoslav Wars (1): Slovenia & Croatia 1991-95]. — Oxford: Osprey publishing, 2006. — 64 p. — ISBN 1-84176-963-0.

Ссылки

  • [udruzenjepvlps.org/rv-i-pvo-srpske-vojske-krajine/ ВВС и ПВО Сербской Краины] (серб.). Проверено 28 февраля 2016.
  • [topwar.ru/84599-otdelnye-podrazdeleniya-milicii-serbskoy-krainy.html Отдельные подразделения милиции Сербской Краины]. Проверено 28 февраля 2016.


Отрывок, характеризующий Вооружённые силы Республики Сербская Краина

– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Вооружённые_силы_Республики_Сербская_Краина&oldid=80816516»