Воробьиные попугайчики

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</td>

   </tr>
Воробьиные попугайчики
Научная классификация
Царство: Животные
Тип: Хордовые
Класс: Птицы
Отряд: Попугаеобразные
Семейство: Попугаевые
Подсемейство: Настоящие попугаи
Род: Воробьиные попугайчики
Латинское название
Forpus
Boie, 1858
Виды

См. текст

Воробьиные попугайчики (лат. Forpus) — род попугаевых.





Внешний вид

Это очень маленькие попугайчики с длиной тела от 12 до 14,5 см. К характерным особенностям этих попугаев относится форма хвоста. Он у них короткий, закруглённый или клинообразный. Клюв толстый и как бы вздутый по бокам. Самки имеют более скромную окраску. Восковица хорошо выражена, чаще она оперённая, но возле носовых отверстий голая.

Распространение

Обитают в северо-западной части Южной Америки и в Центральной Америке.

Классификация[1]

Род включает 7 видов.

В зависимости от классификации количество видов может варьировать, и род может включать от 5 до 7 видов.

Напишите отзыв о статье "Воробьиные попугайчики"

Примечания

  1. Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 119. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.

Литература

  • Иерусалимский И. [www.books.ru/shop/books/60061 Попугаи и певчие птицы: виды, содержание, обучение.] — Ростов-на-Дону: Владис, 2001. — 320 с ISBN 5-94194-073-4

Отрывок, характеризующий Воробьиные попугайчики

Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.