Воробьёв, Вячеслав Михайлович (учёный)

Вячеслав Михайлович Воробьев
Дата рождения:	26 июня 1950(1950-06-26) (73 года)
Место рождения:	Весьегонск, Калининская область, СССР
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	археология, история, география, ономастика, краеведение
Место работы:	Государственная академия славянской культуры
Учёная степень:	доктор культурологии (2005), кандидат исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Калининский государственный педагогический институт (1973)
Научный руководитель:	Д. А. Крайнов
Известен как:	специалист в области археологии, истории, культуры Тверской области
Награды и премии:	Литературная премия им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (2001)

Вячесла́в Миха́йлович Воробьёв (род. 26 июня 1950, Весьегонск) — советский и российский археолог, историк, географ, ономаст, краевед, общественный и политический деятель, писатель, поэт.

Биография

В школе активно участвовал в краеведческом кружке, ходил в краеведческие походы. Любовь к географии, истории и археологии была привита школьным учителем географии и изобразительного искусства Маратом Михайловичем Верхоланцевым. Участвовал с экспедицией Государственного исторического музея в археологических разведках в Калининской и Ярославской областях, в раскопках средневековых курганных могильников в Калининской и Новгородской областях.

В 1967 году не прошёл по конкурсу при поступлении в вуз и год работал плотником на деревообрабатывающем комбинате в Весьегонске.

В 1968 году поступил на исторический факультет Калининского государственного педагогического института. В студенческие годы участвовал в археологических разведках и раскопках поселений и могильников каменного, бронзового и железного веков и эпохи средневековья в Калининской области. В 19 лет опубликовал первую научную работу. В 1972 году участвовал в открытии верхневолжской ранненеолитической культуры 5-4 тысячелетия до н. э., признанного одним из крупнейших достижений в первобытной археологии во второй половине XX века. В 1973 году окончил КГПИ по специальности «история и английский язык» и выбрал профессию археолога.

В 1973—1974 годах служил в Советской Армии на должности снайпера во 2-й гвардейской мотострелковой Таманской ордена Октябрьской Революции Краснознаменной ордена Суворова дивизии имени М. И. Калинина. Воинское звание «гвардии старший лейтенант».

В 1974—1975 годах, не найдя работу археолога, работал референтом по иностранному туризму Бюро международного молодёжного туризма Калининского обкома ВЛКСМ.

В 1975—1986 годах был научным сотрудником и преподавателем исторического факультета Калининского государственного университета, разработал и читал курсы «Археология», «Этнография», «История первобытного общества» для студентов-историков, вёл полевую археологическую практику. Создал в Калининском университете существующую до сих пор археологическую школу.

В 1975–1979 годах учился в заочной аспирантуре Института археологии АН СССР (научный руководитель — доктор исторических наук Д. А. Крайнов). В 1980 году защитил в Институте археологии кандидатскую диссертацию «Происхождение и начальные этапы развития рубящих орудий (на материалах позднего палеолита и мезолита лесной зоны Восточной Европы)».

В одном из разведочных археологических маршрутов получил тяжёлую травму позвоночника и смог вернуться к археологическим разведкам и раскопкам только в 1988 году, будучи преподавателем кафедры общественных наук Тверского областного института усовершенствования учителей. В этот период провёл раскопки поселений каменного и бронзового веков Гараж-16, Боярщина-1 и Озёры-14 в бассейне Западной Двины.

В 1991 году создал и возглавил в Тверском областном институте усовершенствования учителей первую в России кафедру краеведения (в 2002 году была преобразована в лабораторию краеведения).

В 1994 году присвоено учёное звание «доцент» по кафедре краеведения.

В 1993 году стал одним из организаторов Тверского отделения Государственной академии славянской культуры, профессором, заместителем директора филиала ГАСК в Твери по научной работе. Читает несколько основных курсов, в том числе «Этнология и теория и история материальной культуры», «Краеведение», «Археология». Ведёт специальные курсы и специальные семинары по топонимике и тверской усадебной культуре. Разработал авторские программы по этнологии и региональной культурологии, руководит курсовыми и дипломными работами по этим направлениям.

В 2005 году защитил докторскую диссертацию по культурологии. Тема диссертации: «Культурно-этнические контакты на континентальных водоразделах».

В 2007 году организовал в Твери собственное книжное издательство «Седьмая буква» и Клуб друзей Мадагаскара.

Семья

• Жена — Ирина Геннадиевна Воробьёва, доктор исторических наук, профессор кафедры истории древнего мира и средних веков исторического факультета Тверского государственного университета.
• Два сына.

Научная и общественная деятельность

В 1977 году возглавил научно-исследовательскую группу «Свод памятников» и Историко-археологическую экспедицию Калининского государственного университета, которая за 10 лет работы открыла более 3000 археологических объектов (высший региональный показатель в СССР). Группа составила Свод памятников археологии Калининской области, признанный Министерством культуры РСФСР эталонным для других регионов России.

Среди археологических открытий Воробьёва — сотни поселений каменного века в бассейне Западной Двины, кремнеобрабатывающие мастерские и стоянки мезолита и неолита в Ржевском Поволжье, несколько уникальных торфяниковых поселений эпохи первобытности, десятки городищ-крепостей раннего железного века, многочисленные древнерусские селища и курганные могильники, несколько средневековых городков. Раскопал мастерскую эпохи мезолита Петрищево-11 в Ржевском Поволжье, ранненеолитические стоянки Картунь-1 на озере Селигер и Короли-4 в Верхнем Подвинье.

В 1996 году возглавил авторский коллектив «Истории Тверского края» — первого регионального учебника истории для школ постсоветского периода.

По поручению российского представительства ЮНЕСКО и «Гринпис» готовил с группой российских учёных материалы для включения Валдайской возвышенности в Перечень всемирного наследия ЮНЕСКО.

На основе картографических и статистических материалов создал компьютерную базу данных по всем населённым пунктам Тверской области, прекратившим существование в XIX—XX веках. Подготовил электронные версии 36 топонимических словарей-справочников — по каждому району Тверской области — общим объёмом до 250 авторских листов. Общее число личных средневековых имён, введённых в компьютерную базу данных, превышает 40000 единиц.

Сформировал компьютерную базу данных по церковной географии Тверской земли, куда вошли сведения почти о 2000 церквей, часовен и монастырей, многие из которых ныне не существуют, подготовил крупномасштабные карты церковной географии Тверской земли, на которые нанесены все объекты из компьютерного каталога.

Инициатор создания ассоциации «Европейские университеты на континентальном водоразделе», призванной вести научный природно-культурный мониторинг и формировать квалифицированное общественное мнение по защите наиболее уязвимых в экологическом отношении пространств земной суши — континентальных водоразделов.

Член рабочей группы по разработке Экологической доктрины России при Администрации Президента Российской Федерации, сторонник широкого творческого сотрудничества учёных России и других стран в вопросах свободного образования, культурной политики, междисциплинарных научных исследований, особенно по проблемам экологии и устойчивого развития.

В 1989 году был инициатором воссоздания Тверского областного краеведческого общества, был избран сопредседателем и вошёл в состав президиума.

Член комиссии по краеведению и топонимике администрации города Твери, член специальной комиссии по историко-культурному наследию Тверской городской думы, член общественного градостроительного совета при главе города Твери, член комиссии по геральдике при губернаторе Тверской области.

В 1998—2000 годах — советник-консультант по промышленности при губернаторе Тверской области.

Член Совета Некоммерческого партнёрства «Ассоциация Тверских землячеств», председатель Комиссии по межрегиональному и международному сотрудничеству Общественной палаты Тверской области.

Литературное творчество

Член Союза писателей России, автор нескольких сборников стихов и пародий.

О своих пародиях в интервью 2009 года сказал:

В 1980 году я ехал в родной Весьегонск к родителям, купил сборник стихов Юнны Мориц. Прочитав его, понял, что на почти все стихи можно написать пародии. В 80-е годы я в основном и писал пародии. А с 1998 года стал их публиковать. В итоге с 1998 года вышло 7 сборников пародий на стихи Евгения Евтушенко, Беллы Ахмадулиной, Роберта Рождественского и многих других. Всего на 600 авторов я написал пародии.

В совместном с Алексеем Пьяновым сборнике «ЛиПа» 2009 года опубликовал сто своих лучших пародий.

Награды и премии

• 2001 год — Литературная премия имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (за акровенок сонетов «Слепнёво», посвящённого А. А. Ахматовой).

Интересные факты

• Во время службы в Таманской дивизии, которая была поставщиком массовки для советских фильмов на военную тематику, Вячеслав Воробьёв снялся как актёр в фильмах «Высокое звание» (1973—1974) и «Фронт за линией фронта» (1977).

Библиография

Труды Воробьёва

Монографии

• Древняя история Верхневолжья. — Тверь, 1991.
• Древняя история Верхневолжья. — 2-е изд. — Тверь, 1993.
• Камень. Бронза. Железо: Экспедиция к истокам тверской истории. — Тверь, 1998.
• Географические названия Торопецкого района. — Тверь: Областное книжно-журнальное издательство, 1999. — 127 с. — (Серия «Тверская топонимия»).
• Вода для Твери. Очерк истории развития системы водоснабжения города. — Тверь, 1999. — (Соавтор Л. П. Архипов).
• Этнокультурные контакты на континентальных водоразделах. — Тверь, 2002.
• Тверской топонимический словарь: Названия населённых мест / В. М. Воробьёв. — М.: Русский путь, 2005. — 472 с. — ISBN 5-85887-178-X. (обл.)
• Волоковые пути на Главном водоразделе Русской равнины / В. М. Воробьёв; Отв. ред. И. Н. Победаш; Науч. ред. В. Н. Расторгуев. — Тверь: Славянский мир, 2007. — 180 с. — 150 экз. (обл.)

Учебные пособия

• История Тверского края: Учебное пособие / Под общей редакцией В. М. Воробьёва. — Тверь: Созвездие, 1996.

Важнейшие статьи

• Неолитическая стоянка Соболево IV // Тезисы II региональной археологической студенческой конференции вузов Северо-запада СССР. — Калинин, 1970. — (Соавтор Е. В. Бодунов).
• Мезолитическая стоянка Староконстантиновская VI // Советская археология. — 1974. — № 4.
• Некоторые вопросы изучения мезолитических рубящих орудий // Советская археология. — 1979. — № 3.
• Позднемезолитическая стоянка Староконстантиновская III под г. Калинином // Советская археология. — 1980. — № 2. — (Соавторы Е. В. Бодунов, М. Г. Жилин).
• Мезолитическая стоянка Красново I // Археологические исследования в Верхневолжье: Сб. научных трудов. — Калинин, 1983. — (Соавторы Е. В. Бодунов, М. Г. Жилин).
• Разведки в верховьях Западной Двины // Археологические открытия 1982 года. — М., 1984.
• Верхневолжские кремнеобрабатывающие мастерские // Земля Псковская, древняя и социалистическая: Материалы научной конференции. — Псков, 1987. — (Соавтор А. В. Мирецкий).
• Рубящие орудия иеневской культуры // Вопросы археологии и истории Верхнего Поочья: Сб. научных трудов. — Боровск, 1988.
• Мезолитические стоянки Волго-Двинского междуречья // Археология и история Псковской земли: Материалы научной конференции. — Псков, 1988.
• Из глубины веков // Памятники истории и культуры Калининской области. — М., 1988. — (Соавторы А. Д. Максимов, И. Н. Черных).
• Краеведение и интернациональное воспитание // Идейные убеждения: проблемы формирования в условиях перестройки преподавания общественных наук в вузах. — Минск, 1990.
• Первоначальное заселение Верхнего Подвинья // История, культура, природа Витебской области: Материалы международной научной конференции. — Витебск, 1990.
• Великий водораздел: географо-археологический аспект // Тверской археологический сборник. — Вып. 1. — Тверь, 1994.
• Поселение Колобово-14 на оз. Волго // Проблемы изучения эпохи первобытности и раннего средневековья лесной зоны Восточной Европы. — Вып. 1. — Иваново, 1994. — (Соавтор А. В. Мирецкий).
• Программа по курсу «История Тверского края» для основной общеобразовательной школы. — Тверь, 1997. — (Соавторы А. В. Борисов, И. Н. Победаш).
• Названия озёр бассейна р. Торопы как отражение адаптации древнего населения края к ландшафту // Тверской археологический сборник. — Вып. 3. — Тверь, 1998.
• Гидронимия Торопецкой писцовой книги 1540/1541 гг. как исторический источник. — Тверь, 1998. — (Соавтор О. Э. Журавкина).
• Географические названия Торопецкого района: Словарь-справочник. — Тверь, 1999.
• Мирские личные именования жителей средневекового Торопца // Экономика, управление, демография городов Европейской России XV–XVIII вв. — Тверь, 1999. — (Соавтор Л. В. Буякова).
• Гидронимия Торопецкой писцовой книги 1540/1541 гг. как исторический источник // Научные чтения, посвящённые 150-летию А.Н. Куропаткина: Доклады и сообщения. — Тверь, 1999. — (Соавтор О. Э. Журавкина).
• Программа факультативного учебного курса "Источники тверской истории" для основной общеобразовательной школы. — Тверь, 2000. — (Соавторы А. В. Борисов, В. И. Лаврёнов, И. Н. Победаш).
• Информационно-методические материалы по тверскому краеведению: Методические рекомендации по реализации регионального учебного курса «Краеведение» в школах Тверской области / Сост. А.Н. Гурьянова, М.В. Полшкова. — Тверь, 2000. — (Соавторы Е. И. Гурьянова, Е. А. Клюева, И. Н. Победаш).
• Культурно-экологический потенциал биостанции «Чистый лес» // Экологическая культура и образование: Статьи и тезисы межвузовского проблемного семинара. — Тверь, 2000. — (Соавтор |В. С. Пажетнов).
• Пути расселения из Верхнего Поднепровья в бассейны Западной Двины и Волги в первобытности // Тверской археологический сборник. — Вып. 4. — Тверь, 2001.
• Обозначения профессий и занятий в мирских именах жителей Торопца и Торопецкого уезда в XVI веке // Научные чтения, посвящённые 925-летию Торопца и 160-летнему юбилею М.П. Мусоргского: Доклады и сообщения. — Торопец, 2001. — (Соавтор Л. В. Буякова).
• Древние пути сообщения на водоразделе Западной Двины и Ловати // Научные чтения, посвящённые 925-летию Торопца и 160-летнему юбилею М.П. Мусоргского: Доклады и сообщения. — Торопец, 2001.
• Пути расселения из Верхнего Поднепровья в бассейны Западной Двины и Волги в первобытности // Тверской археологический сборник. — Вып. 4. — Тверь, 2001.
• Некоторые итоги и перспективы изучения археологических памятников Верхнего Подвинья // Тверской археологический сборник. — Вып. 4. — Тверь, 2001.
• Верхнее Подвинье: Опыт словаря селений // Культура и история Тверского края: Труды Филиала ГАСК в. г. Твери. — Выпуск 1. — Тверь, 2002.

О Воробьёве

• Воробьёв Вячеслав Михайлович // Тверской биографический словарь. — Выпуск 2. — Тверь, 2001.
• Воробьёв Вячеслав Михайлович // Ржев: Словарь-справочник / Авт.-сост. О. А. Кондратьев. — 2-е изд., исправ. и доп. — Ржев, 2006. — С. 58. — ISBN 5-87049-496-6
• Золин П. М. [www.russika.ru/termin.asp?ter=2639 Воробьёв Вячеслав Михайлович] // Энциклопедический фонд России.
• Паутова Юлия. [www.tverlife.ru/news/29105.html Историк Вячеслав Воробьёв — с весьегонским характером // Весьегонская жизнь. — 17 июня 2009 года.]

Ссылки

• [www.tverlib.ru/tverbook2/vorobev2.htm Автобиография]
• [www.archeologia.ru/Community/ef27c53a Вячеслав Михайлович Воробьёв на сайте «Археология России»]
• [www.tveryaki.ru/index.php?p=.cont&sid=331 Вячеслав Михайлович Воробьёв на сайте Ассоциации Тверских Землячеств]

Отрывок, характеризующий Воробьёв, Вячеслав Михайлович (учёный)

Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.