Воровской закон

Воровской закон (воровские понятия, блатные понятия, воровской кодекс) — неписаные правила и нормы поведения в воровском сообществе во времена Советского Союза и на постсоветском пространстве. Выработался в связи с обособленностью социальной группы преступников в условиях противодействия государству.

Положения воровского закона

Воровской закон имеет несколько основных и следующих из них положений, обязательных к исполнению «правильными» людьми, входящими в данную субкультуру. Всего имеется 7 основных положений:

1. Соблюдение и поддержка «воровской идеи»;
2. Быть честными по отношению друг к другу;
3. Вовлечение в свою среду новых членов, предпочтительно молодежи;
4. Недопустимость сотрудничества с правоохранительными органами;
5. Запрет на занятия политической деятельностью;
6. Устанавливать власть воров в законе в ИТУ и СИЗО;
7. Обязательное умение играть в карты;

Из вышеперечисленных законов следуют дополнительные законы (понятия):

1. Отказ от сотрудничества с любыми властными структурами;
2. Никогда не давать показания;
3. Никогда не признавать вину;
4. Не иметь семьи;
5. Периодически «садиться» в места лишения свободы;
6. Не работать ни при каких условиях;
7. «Держать» порядок в зоне, то есть разбирать конфликты, не допускать ссор, поножовщины и т. д.;
8. Наладить снабжение ШИЗО — ПКТ;
9. Пополнение воровского блага, то есть дани, собираемой со всех осуждённых, заключённых и других лиц;
10. Чтить родителей (особенно мать);
11. Не состоять ни в каких партиях, комсомоле и т. д.;
12. Учить правильной жизни молодежь, разъяснять, что такое правильные понятия;
13. Никогда не прописываться по месту жительства;
14. Картёжная игра между ворами должна быть честной;
15. Запрет материться;
16. Запрет мстить исподтишка;
17. Не воровать у своих (не крысятничать);
18. Не обижать мужиков.

Из всех этих положений вытекает тюремный закон, то есть применение положений воровского закона во время нахождения в местах лишения свободы:

1. Выделять долю в общак;
2. Нельзя поднять руку на вора в законе;
3. Почитать старших;
4. Почитать родителей;
5. Непримиримое отношение к доносительству;
6. Запрет отнимать что бы то ни было у кого бы то ни было без основания;
7. Запрет предъявлять обвинения без доказательств;
8. Запрет оскорблять любым образом;
9. Запрет материться;
10. Поддержка семейников;
11. Не вступать в секции, то есть не становиться красным;
12. Не воровать у своих.

Отступление от воровского закона

За отступление, невыполнение или нарушение воровского закона полагаются наказания. Отступления от воровского закона караются очень жестоко и неотвратимо, что лежит в основе хорошей организованности и сплочённости преступного объединения. Вынесенное на сходе воров в законе решение о наказании не может быть отменено, и будут приложены все усилия для выполнения приговора, более того, каждый «правильный» арестант (то есть соблюдающий закон), знающий о принятом наказании, встретивший увиливающего от него, обязан реализовать его. Для воров в законе предусмотрены три вида санкций, которые могут быть вынесены только на основе решения воровской сходки в результате так называемой «правилки», на которой сход воров в законе определяет, были ли нарушены воровские законы и какое наказание положено, если нарушение было:

1. За мелкие провинности и отступления от закона может быть присуждена публичная пощёчина, дать пощёчину может только равный, то есть тоже вор в законе;
2. За сильные провинности (в основном связанные с нецелевым расходованием средств «общака», допущение беспредела на вверенной территории и т. д.) вор может быть «разворован», «раскоронован», то есть лишён статуса вора в законе и переведён в низший ранг «мужиков»;
3. За особые провинности вор в законе может быть убит.

Если заключённый не принадлежит к высшей касте, то варианты наказания намного более разнообразны (в порядке усиления наказания): просто избиение; могут «дать по ушам», то есть человек лишается занимаемого статуса и переходит из категории блатных в категорию мужиков; заключённый может быть подвергнут остракизму — изгнан из группы и перестаёт пользоваться её поддержкой; ломание конечностей для заключённых, которые не могут отдать долг (включая карточный) или не по закону избивших кого-то; «парафин», — символический акт мужеложества в виде проведения по губам провинившегося половым членом; насильственный половой акт, который также переводит заключённого в самую презираемую группу т. н. «петухов», «обиженных» или «опущенных»; смерть — применяется достаточно редко, за самые грубые нарушения воровского закона, и должна быть санкционирована местным «смотрящим» вором в законе или решением местных авторитетов.

Происхождение воровского закона

Из-за усиления борьбы с преступным элементом и преступным сообществом в СССР в 1930-х годах, усиливавшейся в связи с коллективизацией и голодом начала 30-х, преступные сообщества начали сплачиваться в более организованные группы. Основной сплачивающей силой преступного мира стала тенденция неполитического противодействия и неподчинения власти, а его элитой стали «воры в законе», которые называли себя хранителями криминальных традиций дореволюционной России.

В связи с этим воры в законе создали особый кодекс поведения, свои обычаи и традиции, в число которых вошли полное неприятие общественных норм и правил, в том числе связанных с семьёй (вор в законе ни в коем случае не должен был иметь постоянных связей с женщинами) и не менее полный запрет на какое бы то ни было сотрудничество с государственными органами: как в форме участия в проводимых ими общественных мероприятиях, так и содействия судебно-следственным органам в расследовании преступлений.

В 1940-х годах эти традиции, в конце концов, привели к почти полному уничтожению этого преступного сообщества в исторической форме: во время Великой Отечественной войны многие из «воров в законе» ответили согласием на предложение властей вступить в ряды Красной армии, чтобы защитить свою Родину от врага (так называемые «суки»). После победы над Германией они вернулись в лагеря, где между ними и «законниками», не отступившими от традиций преступной среды, началась так называемая «сучья война», в результате которой обе стороны понесли крайне значительные потери.

Литература

• Козаченко И.Я., Корсаков К.В. Криминология: Учебник / И.Я. Козаченко, К.В. Корсаков. — М.: НОРМА-ИНФРА_М, 2011. — 304 с.
• Сидоров А.А. [books.google.ru/books?id=L7fyAAAAMAAJ&q=%D0%96%D0%B8%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B5%D1%86&dq=%D0%96%D0%B8%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B5%D1%86&hl=ru&sa=X&ei=WFvTUZ7OJqSh4gTp2oDIDw&ved=0CFcQ6AEwCQ Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности в Советской России, два тома (1999)]. — М.: Русский бестселлер, 2005. — 347 с.
• Старков О.В. [books.google.ru/books?id=9bx0eW8kLEMC&pg=PA40&dq=%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9+%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%BD&hl=ru&sa=X&ei=ntXFT42AJ-LP4QSQtenGBQ&ved=0CFwQ6AEwBw#v=onepage&q=%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9%20%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%BD&f=false Криминальная субкультура: спецкурс]. — М.: Wolters Kluwer Russia, 2010. — (232).
• Чалидзе В.Н. [books.google.ru/books?id=m4TaAAAAMAAJ&q=%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9+%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%BD&dq=%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9+%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%BD&hl=ru&sa=X&ei=ntXFT42AJ-LP4QSQtenGBQ&ved=0CFQQ6AEwBQ Уголовная Россия]. — М.: Терра, 1990. — 395 с.
• Шушарин И. [books.google.ru/books?id=DA6v8cdfncAC&pg=PA79&dq=%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9+%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%BD&hl=ru&sa=X&ei=XdfFT8_0JLDc4QS6lt2rBQ&ved=0CFoQ6AEwBjge#v=onepage&q=%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9%20%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%BD&f=false Бандитский Петербург. Документальные очерки. Т 1]. — М.: Olma Media Group, 2004. — 475 с.

Ссылки

• [zhiganets.tyurem.net/node/155 Великие битвы уголовного мира, сайт А.Сидорова]
• [www.tyurem.net/books/edos/vory-v-zakone-proiskhozhdenie.html Эдуард Михайлов. Воры в законе. Происхождение]

Отрывок, характеризующий Воровской закон

– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.