Ворожейкин, Григорий Алексеевич
| Григорий Алексеевич Ворожейкин | ||||||||||||
 | ||||||||||||
| Место рождения |
Березники, Бельский уезд, Смоленская губерния, Российская империя[1] | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Принадлежность | ||||||||||||
| Род войск | ||||||||||||
| Годы службы | ||||||||||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |||||||||||
| Сражения/войны |
Первая мировая война, | |||||||||||
| Награды и премии |
| |||||||||||
Григо́рий Алексе́евич Вороже́йкин (16 марта 1895 — 30 января 1974) — советский военачальник, маршал авиации.
Биография
Родился в деревне Березники Смоленской губернии[1]. Из крестьян. Окончил экстерном 4 класса гимназии. В 1914 году с началом Первой мировой войны был призван в Русскую императорскую армию. В 1915 году окончил Псковскую школу прапорщиков. Участвовал в боевых действиях. Последнее звание в царской армии — штабс-капитан.
В Гражданскую войну в Красной Армии командовал батальоном, был начальником штаба бригады, командиром стрелкового полка. Воевал на Южном и Западном фронтах.
После окончания войны продолжил службу в стрелковых частях. В 1924 году окончил Стрелково-тактическую школу имени III Коминтерна. В 1927 году вступил в ВКП(б). В 1930 году окончил Тактические курсы усовершенствования комсостава. В 1931—1932 годах был командиром 16-й стрелковой дивизии[2]. В 1932 году переведён в ВВС и направлен на учёбу в Военно-воздушную академию. После окончания учёбы на оперативном факультете академии в 1934 году назначен помощником начальника ВВС РККА. В 1936 году назначен командиром и комиссаром авиационной бригады особого назначения, а в сентябре того же года — помощником по боевой подготовке начальника ВВС Особой Краснознамённой Дальневосточной армии.
14 мая 1938 года был арестован в Хабаровске Особым отделом ОКДВА. Провел в заключении на предварительном следствии почти два года, подвергался избиениям и «интенсивным допросам», признал участие в военно-троцкистском заговоре, потом отказался от этого признания. В июле 1938 года был уволен из РККА в связи с арестом. 21 апреля 1940 года был освобождён за недоказанностью преступления.
Восстановлен в РККА, в мае 1940 года назначен начальником 3-го отдела Управления боевой подготовки ВВС РККА, в сентябре 1940 года — начальником Ленинградских авиационно-технических курсов усовершенствования[3]. В январе 1941 года был назначен командующим ВВС Приволжского военного округа.
С августа 1941 года — участник Великой Отечественной войны, командующий ВВС Центрального фронта. С августа 1941 года — начальник штаба ВВС Красной армии. В марте — мае 1942 года — командующий ударной авиационной группой № 2. С мая 1942 — первый заместитель командующего ВВС РККА и член Военного Совета ВВС РККА. Ворожейкин неоднократно выезжал на фронты и участвовал в руководстве действиями советской авиации по прорыву блокады Ленинграда, в Великолукской наступательной операции, в Курской битве. Звание маршала авиации присвоено 19 августа 1944 года.
С июля 1946 года — командующий 1-й воздушной армией.
В феврале 1947 года был снят с должности, находился в распоряжении Главнокомандующего ВВС СССР, в мае того же года уволен в отставку «по болезни». 11 апреля 1948 года арестован во второй раз. Обвинялся в антисоветской агитации, в клевете на существующий строй, а также в приёмке некачественных самолётов от промышленности в военное время. 28 апреля 1952 года приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по статьям 58-10 и 193-17 п."а" Уголовного кодекса РСФСР к 8 годам заключения. После смерти И. В. Сталина освобождён и 28 июля 1953 года реабилитирован. В августе 1953 года восстановлен в воинском звании и в рядах Советской Армии. В декабре 1953 года назначен начальником факультета заочного обучения Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского[3].
В марте 1959 года уволен в отставку по состоянию здоровья.
Похоронен на Введенском кладбище в Москве.
Воинские звания
- Комдив (28.11.1935)
- Генерал-майор авиации (31.07.1941)
- Генерал-лейтенант авиации (29.10.1941)
- Генерал-полковник авиации (17.03.1943)
- Маршал авиации (19.08.1944).
Награды
- 2 ордена Ленина
- 4 ордена Красного Знамени
- 2 ордена Суворова 1-й степени (11.05.1944, 18.08.1945)
- Орден Суворова 2-й степени (1943)
- Орден Красной Звезды
- Медаль «За оборону Ленинграда» (вручена в 1945)
- Медали
Память
- На могиле маршала авиации на Введенском кладбище установлен памятник-бюст.
Напишите отзыв о статье "Ворожейкин, Григорий Алексеевич"
Примечания
Литература
- Пляченко П. Ф. [militera.lib.ru/memo/russian/plyachenko_pf/index.html Дан приказ…] — М.: ДОСААФ, 1984. — 271 с. — 100000 экз.
- Черушев Н. С. Из ГУЛАГа — в бой. — М.: Вече, 2006. — С. 366—381. — 512 с. — (Военные тайны XX века). — 5000 экз. — ISBN 5-9533-1588-0.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ворожейкин, Григорий Алексеевич
– Глянь ка, точно в Москве.Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Нелидовском районе
- Родившиеся в Смоленской губернии
- Штабс-капитаны
- Военные лётчики СССР
- Маршалы авиации
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Суворова I степени
- Кавалеры ордена Суворова II степени
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Награждённые медалью «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
- Участники Первой мировой войны
- Участники Гражданской войны в России
- Царские офицеры на службе в РККА
- Репрессированные военачальники
- Реабилитированные в СССР
- Военачальники Великой Отечественной войны
- Члены КПСС
- Командующие воздушными армиями СССР
- Похороненные на Введенском кладбище
