Воронежский театр оперы и балета

Воронежский государственный театр оперы и балета
Воронежский государственный театр оперы и балета
Основан	1968
Здание театра
Местоположение	Воронеж, площадь Ленина, дом 7
Руководство
Директор	Арнаутов Александр Александрович
Художественный руководитель	Огиевский Андрей Кириллович
Главный дирижёр	Анисичкин Юрий Петрович
Главный балетмейстер	Литягин Александр Александрович
Главный хормейстер	Кушников Владимир Кузьмич
Ссылки
[www.theatre.vzh.ru Официальный сайт]

К:Театры, основанные в 1968 году

Воронежский государственный театр оперы и балета — стационарный репертуарный театр в городе Воронеж.

История театра

История театра началась в сентябре 1931 г., когда в Воронеже начал свою творческую деятельность Театр музыкальной комедии. Он был создан на базе коллектива содружества профессиональных артистов под руководством талантливого режиссёра и актера Лазаря Аркадьевича Лазарева. Театр музыкальной комедии успешно ставил классические оперетты и современные музыкальные комедии для всего Центрального Черноземного Округа.

В 1958 г. театр получил высокую оценку зрителей во время творческого отчёта в Москве. Тогда же во время гастролей Театра Тихон Николаевич Хренников, занимавший пост председателя Союза композиторов СССР, предложил переименовать Театр музыкальной комедии в Музыкальный театр. После одобрения этого предложения как Министерством культуры СССР, так и руководством Воронежской области, Театр в 1960 г. был переименован. В 1961 г. было построено современное здание театра

Важной вехой в истории Театра стала 25 февраля 1961 г., когда на его сцене была поставлена опера П. И. Чайковского «Евгений Онегин». Этот день считается днём рождения театра. На следующий день — 26 февраля — был показан спектакль «Лебединое озеро», с которого началось творчество балетной труппы Театра под руководством талантливого балетмейстера Т. Рамоновой.

1960-е гг. ознаменовались творческой деятельностью в Театре таких ярких личностей как режиссёра С. А. Штейна (народного артиста Белоруссии), главного балетмейстера К. А. Муллера (заслуженного деятеля искусств Белоруссии) и главного художника В. Л. Цыбина (заслуженного деятеля искусств РСФСР). В те же годы в Театре работал народный артист РСФСР, лауреат Государственных премий дирижёр Анатолий Алексеевич Людмилин, который создал в театре основы классического оперного и балетного репертуара. Он также неоднократно и успешно ставил произведения как классиков, так и современников. Под его руководством было поставлено 10 спектаклей, таких как «Аида», «Риголетто», «Травиата», «Кармен», «Тоска», «Чио-Чио-Сан», «Пиковая дама», «Демон», «Луд Гидия», «Огненные годы».

После смерти А. А. Людмилина в 1966 г. его традиции продолжил Ярослав Антонович Вощак, который поставил такие оперы, как «Мазепа», «Трубадур» и «Русская женщина». При нём в 1968 г. Театр получил современное название: Воронежский государственный театр оперы и балета.

В 1970-е гг. Театр представляли главные дирижеры — заслуженный артист Казахской. ССР И. З. Островский и заслуженный деятель искусств РФ В. Г. Васильев, главный режиссёр заслуженный деятель искусств Молд. ССР Г. М. Геловани, главный балетмейстер — заслуженный деятель искусств РФ Г. Г. Малхасянц, главный художник — Н. И. Котов, главный хормейстер заслуженный артист РФ Л. Л. Дитко.

В 1990-е гг. в Театре работали главный дирижер заслуженный деятель искусств РФ Ю. П. Анисичкин, главный режиссёр заслуженный деятель искусств РФ А. Н. Зыков, главный художник заслуженный деятель искусств РФ В. Г. Кочиашвили. Художественным руководителем балета в течение более 10 лет являлась народная артистка РФ Н. Г. Валитова. В 1999 году хоровой коллектив возглавил лауреат Международных конкурсов В. К. Кушников.

Театр сегодня

С 1988 года театром руководит Заслуженный артист Российской Федерации Непомнящий Игорь Михайлович.

За более чем 44 года работы театра на его сцене были поставлены более 200 спектаклей из классического оперного и балетного репертуара. Театр гастролирует во многих странах мира, в том числе, в США, Германии, Венгрии, Испании, Франции, странах Африки и Азии и др. Современный репертуар имеет более 40 названий из русской и зарубежной классики, а также произведения современников.

В 2012 г. планируется проведение ремонтно-реставрационных работ в здании театра.

Репертуар театра

В репертуар театра входили следующие произведения:

Оперы

• «Паяцы» (1961)
• «Аида» (1962)
• «Дочь Кубы» (1962)
• «Кармен» (1963)
• «Чио-Чио-сан» (1963)
• «Луд Гидия» (1963)
• «Дороги дальние» (1964)
• «Князь Игорь» (1964)
• «Огненные годы» (1966)
• «Брестская крепость» (1967)
• «Русская женщина» (1969)
• «Тихий Дон» (1967)
• «Мазепа» (1968)
• «Пиковая дама» (1970)
• «Олеко Дундич» (1972)
• «Бал-маскарад» (1972)

Балеты

• «Дон Кихот» (1963)
• «Тропою грома» (1963)
• «Барышня и хулиган» (1965)
• «Лебединое озеро» (1968)
• «Корсар» Адана (1969)
• «Гаянэ» (1971)
• «Антоний и Клеопатра» (1972)

Современный репертуар^{[когда?]}

Современный репертуар представлен следующими спектаклями:

• «Волшебная флейта»
• «Жизель»
• «Иоланта»
• «Дон Кихот»
• «Травиата»
• «Кот в сапогах»
• «Марица»
• «Цыганский барон»
• «Макбет»
• «Царская невеста»
• «Севастопольский вальс»
• и др.

Ссылки

• [belcanto.ru/voronezh.html Воронежский театр оперы и балета] (рус.). Belcanto.ru. Проверено 19 мая 2013. [www.webcitation.org/6GmwCWasV Архивировано из первоисточника 21 мая 2013].
• [www.musenc.ru/html/v/voronejskiy-teatr-oper3-i-baleta.html Воронежский театр оперы и балета] (рус.). Музыкальная энциклопедия 1973-1982. Проверено 19 мая 2013. [www.webcitation.org/6GmwDrlEG Архивировано из первоисточника 21 мая 2013].

Отрывок, характеризующий Воронежский театр оперы и балета

Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.