Воронков, Вячеслав Александрович
| Вячеслав Александрович Воронков | ||
| ||
|---|---|---|
| 1971 — 1977 | ||
| Рождение: | 2 июля 1925 Вольск, Саратовская губерния | |
| Смерть: | 3 октября 2009 (84 года) Сочи, Россия | |
| Награды: |
Почётный гражданин Сочи
| |
Вячеслав Александрович Воронков (1925—2009) — советский государственный деятель, первый секретарь сочинского горкома КПСС в 1955—1977 годах, фигурант громкого уголовного дела о злоупотреблениях в Краснодарском крае, лауреат премии Совета Министров СССР (1972).
Содержание
Биография
Вячеслав Воронков родился 2 июля 1925 года в городе Вольске Саратовской области. Участвовал в Великой Отечественной войне[1]. В 1949 году он окончил с отличием Московский инженерно-строительный институт, после чего получил распределение в Сочи. В 1949—1955 годах работал руководителем строительных организаций города. На этом посту, в 1953 году, Воронков впервые в практике строительства Сочи внедрил сборные железобетонные конструкции, что позволило ежегодно вводить в эксплуатацию более 200 тысяч квадратных метров жилой площади. За эти заслуги впоследствии, в 1972 году, Воронков стал лауреатом премии Совета Министров СССР[2].
На посту руководителя Сочи
В марте 1955 года Воронков был назначен заместителем председателя городского исполнительного комитета. С апреля 1959 по июль 1961 г. — заведовал лабораторией Сочиспецстроя. С июля 1961 по март 1963 г. — директор завода железобетонных изделий «Сочиспецстрой». С марта 1963 по январь 1971 г. — зам. председателя исполкома горсовета. С 19.01.1971 по 01.06.1977 г. — Председатель исполкома Сочинского горсовета. Во время его деятельности на этом посту Сочи полностью преобразился — был построен ряд микрорайонов, центральный стадион «Сочи», городской цирк, киноконцертный зал «Фестивальный», большое количество гостиниц, была перестроена главная набережная города и парк «Ривьера», был построен горнолыжный комплекс в Красной Поляне. В 1967 году по инициативе Воронкова был введён Генеральный план по развитию Сочи как города-курорта. Именно при Воронкове району Сочи был придан статус национального парка. Была проведена масштабная газификация Сочи. Воронков пользовался большим авторитетом в народе[2].
Тем не менее, впоследствии один из арестованных по делу рассказывал о Воронкове так:
|
...Важность государственного деятеля в нём сочеталась с беззастенчивым взяточничеством; ум – с бессмысленным скопидомством, когда копились драгоценности на сотни тысяч рублей без надежды на применение; размеренный семейный быт и утренние прогулки ради здоровья – с мелкими радостями кутежа инкогнито в компании с девицами лёгкого поведения...[3] | 
|
Рыбное и сочинско-краснодарское дела и Воронков
Всё началось с того, что в ходе расследований по серии уголовных дел о взяточничестве в министерстве рыбного хозяйства СССР («Рыбному делу») был арестован директор сочинского магазина «Океан» Арсен Пруидзе и заместитель Воронкова Александр Мёрзлый. Пруидзе дал признательные показания о том, что давал взятки Воронкову. Во время обыска у первого секретаря сочинского горкома ничего не нашли. Воронков выдал около 10 тысяч рублей и золотые украшения. Он уверял следователей, что эти деньги были честно им заработаны, но в те годы уже начиналось соперничество между брежневскими и андроповскими ставленниками. После смерти секретаря ЦК по сельскому хозяйству Кулакова кандидатами на освободившуюся должность были давний друг Брежнева, непосредственный начальник Воронкова, первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Сергей Медунов и первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС Михаил Горбачёв, земляк и друг Андропова. Аресты руководителей Краснодарского края, в том числе и Воронкова, были направлены прежде всего на расшатывание позиций Медунова[4].
Воронков был взят под стражу и вскоре был самолётом в наручниках доставлен в Москву, в следственный изолятор КГБ СССР в Лефортово. Там он был помещён в одиночную камеру[3]. Воронков не дал показаний против Медунова и не назвал фактов коррупции в Краснодарском крае. Через несколько месяцев состоялся суд, который приговорил Вячеслава Воронкова к 13 годам лишения свободы с конфискацией имущества[4][5].
Дальнейшая судьба
После распада СССР Воронков был полностью реабилитирован. Материалы уголовного дела по обвинению его во взяточничестве так и не были найдены, вероятно, были уничтожены. Спустя несколько лет после освобождения у него умерли жена и дочь. В последние годы своей жизни Воронков критиковал строительные организации Сочи и мэра города Виктора Колодяжного за низкий уровень качества новостроя[6]. Утром 3 октября 2009 года Вячеслав Воронков скончался[7][8]. Похоронен на Центральном Успенском кладбище в Сочи.
Напишите отзыв о статье "Воронков, Вячеслав Александрович"
Примечания
- ↑ Наталья Бойко. [www.maksmedia.ru/news.htm?id=62243 Ушел из жизни легендарный сочинский мэр Вячеслав Воронков.] (рус.)(недоступная ссылка — история). Макс Медиа Групп (05.10.2009). Проверено 23 ноября 2010.
- ↑ 1 2 [www.rudn-sochi.ru/?m=204 Вся правда о депутатах.] (рус.). [www.rudn-sochi.ru/]. Проверено 23 ноября 2010. [www.webcitation.org/69mzgjSgH Архивировано из первоисточника 9 августа 2012].
- ↑ 1 2 Евгений Титов. [estitov.livejournal.com/2009/10/07/ «Последнее интервью». Евгений Титов о Вячеславе Воронкове.] (рус.). [estitov.livejournal.com/] (
- 07 октября 2009, 01:22). Проверено 23 ноября 2010. [www.webcitation.org/69mzhNh0e Архивировано из первоисточника 9 августа 2012].
Отрывок, характеризующий Воронков, Вячеслав Александрович
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
