Воронцов, Иван Михайлович (Герой Советского Союза)

Иван Михайлович Воронцов
Дата рождения	12 декабря 1915(1915-12-12)
Место рождения	дер. Игнатьево, Рыльский уезд, Курская губерния, Российская империя
Дата смерти	27 марта 2002(2002-03-27) (86 лет)
Место смерти	Ростов-на-Дону, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	стрелковые войска
Годы службы	1937—1939; 1941—1947
Звание	капитан
Часть	в годы Великой Отечественной войны: Западный фронт пересыльный пункт 56-й армии 71-й стрелковый полк 30-й стрелковой дивизии 166-й гвардейский стрелковый полк 55-й гвардейской стрелковой дивизии отдельный гвардейский учебный батальон 121-й гвардейской стрелковой дивизии 337-й гвардейский стрелковый полк 121-й гвардейской стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Михайлович Воронцов (1915—2002) — советский военный. В Рабоче-крестьянской Красной Армии и Советской Армии служил в 1937—1939 и 1941—1947 годах. Участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1945). Воинское звание — гвардии капитан.

Биография

До войны

Иван Михайлович Воронцов родился 12 декабря 1915 года в деревне Игнатьево Рыльского уезда Курской губернии Российской империи (ныне деревня Рыльского района Курской области Российской Федерации) в крестьянской семье. Русский.

Ивану Михайловичу не исполнилось ещё и трёх лет, когда погиб его отец. С ранних лет ему пришлось приобщиться к тяжёлому крестьянскому труду. С весны и до поздней осени вместе с матерью он трудился в поле, а зимой посещал деревенскую школу. Когда во второй половине 1920-х годов в Игнатьево был создан колхоз «Красный доброволец», Воронцовы вступили в него одними из первых. Это позволило Ивану Михайловичу окончить неполную среднюю школу и поступить учеником к местному кузнецу. Когда подростку исполнилось семнадцать лет, он завербовался на строительство второй очереди Киевской районной электростанции имени товарища Сталина. Работал арматурщиком, по вечерам занимался на подготовительных курсах, а затем поступил в Киевский электротехникум, который успешно окончил в 1937 году. Вскоре после окончания учёбы Киевским городским военкоматом И. М. Воронцов был призван в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Во время срочной службы окончил школу младших командиров, вступил в комсомол. После демобилизации в 1939 году вернулся в родную деревню и уже вскоре на очередной районной комсомольской конференции был избран секретарём райкома комсомола. С началом Великой Отечественной войны 2 июля 1941 года Рыльским районным военкоматом Курской области сержант И. М. Воронцов вновь был призван в Красную Армию. Военкомат рекомендовал его для поступления в бронетанковое училище, но из-за сложной военной обстановки вместе с другими несостоявшимися курсантами Иван Михайлович был отправлен на фронт.

На фронтах Великой Отечественной войны

Воинский путь И. М. Воронцов начал на Западном фронте. Боевое крещение принял в Смоленском сражении. 21 июля в ожесточённых боях под Ярцево при отражении контратаки противника Иван Михайлович был ранен. До конца октября находился на излечении в госпитале, затем ещё не оправившегося после ранения бойца назначили начальником штаба пересыльного пункта 56-й армии. Командование армии вскоре обратило внимание на организаторские способности старшего сержанта Воронцова, и Иван Михайлович был направлен на курсы младших лейтенантов. В июне 1942 года новоиспечённый офицер получил назначение на должность командира взвода 71-го стрелкового полка 30-й стрелковой дивизии. Участвовал в боях на Дону в районе Азова, обороне Горячего Ключа. Во время Туапсинской оборонительной операции Битвы за Кавказ Иван Михайлович со своими бойцами сдерживал натиск противника на подступах к Хребтовому перевалу Главного Кавказского хребта. 12 декабря 1942 года за массовый героизм, мужество и высокое воинское мастерство личного состава 30-я стрелковая дивизия была преобразована в 55-ю гвардейскую, а 71-й стрелковый полк стал 166-м гвардейским. К началу контрнаступления советских войск на Северном Кавказе И. М. Воронцов получил звание гвардии старшего лейтенанта и принял под командование 5-ю стрелковую роту своего полка. 5 февраля 1943 года в бою северо-восточнее аула Натухай гвардейцы Воронцова штурмовым ударом опрокинули численно превосходившие силы противника и захватили тактически важную высоту, уничтожив при этом 2 ДЗОТа, 3 пулемётные точки и до 40 солдат и офицеров неприятеля. Стремясь вернуть утраченные позиции, немцы после мощной артиллерийской подготовки дважды переходили в контратаку. Приняв неравный бой, сильно поредевшая гвардейская рота Воронцова отразила натиск врага, истребив при этом более 30 вражеских солдат. При отражении второй контратаки дело дошло до рукопашного боя, в ходе которого Иван Михайлович уничтожил 11 военнослужащих вермахта, но и сам был тяжело ранен выстрелом снайпера.

В 121-й гвардейской

После длительного лечения в госпитале И. М. Воронцов прошёл обучение на высших стрелково-тактических курсах «Выстрел», а затем был направлен на 1-й Украинский фронт в распоряжение штаба 13-й армии. Сначала Иван Михайлович принял под командование 2-ю стрелковую роту отдельного гвардейского учебного батальона 121-й гвардейской стрелковой дивизии. В этой должности он участвовал в Львовско-Сандомирской операции. Его рота отличилась в боях по расширению плацдарма на левом берегу реки Вислы. 27 августа 1944 года учебный батальон гвардии майора Н. Г. Румянцева был брошен в бой с задачей овладеть опорным пунктом немецкой обороны селом Собекурув (Sobiekurów, Опатувский повят, Свентокшиское воеводство, Польша). Смелым манёвром гвардии старший лейтенант Воронцов со своей ротой обошёл позиции немцев с фланга, и ворвавшись в населённый пункт, в ожесточённом бою истребил свыше 80 солдат и офицеров противника. В ходе боя его бойцы захватили четыре немецких пушки, из которых подбили два вражеских бронетранспортёра. Выбив немцев из Собекурува, рота Воронцова закрепилась на новых позициях. 28 августа противник попытался вернуть утраченные накануне позиции, но гвардейцы стойко удерживал занимаемые рубежи, отразив три яростные контратаки немцев. В ходе боя Иван Михайлович находился непосредственно в боевых порядках роты, словом и личным примером воодушевляя своих бойцов, и лично уничтожил 6 вражеских солдат.

К концу 1944 года 121-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена во второй эшелон 102-го стрелкового корпуса. В период подготовки к Сандомирско-Силезской фронтовой операции гвардии старший лейтенант И. М. Воронцов был назначен командиром 1-го стрелкового батальона 337-го гвардейского стрелкового полка. 12 января 1945 года гвардейская дивизия генерал-майора Л. Д. Червония была введена в бой в районе населённого пункта Жицины (Życiny) к югу от Ракува (Raków). 337-й гвардейский стрелковый полк подполковника И. И. Холобцева за 13 дней наступления с боями прошёл около 600 километров и 25 января вышел к реке Одер в районе городка Кёбен (ныне село Chobienia, Любинский повят, Нижнесилезское воеводство, Польша). Задача первым форсировать водную преграду была поставлена перед 1-м стрелковым батальоном полка. В ночь с 25 на 26 января гвардейцы старшего лейтенанта Воронцова на подручных средствах начали переправляться на западный берег реки. Немцы обнаружили место переправы, когда штурмовой батальон уже преодолел середину Одера. Начался интенсивный обстрел со стороны немцев, но ответным огнём советской артиллерии огневые средства врага были быстро подавлены. Под прикрытием артиллеристов десантники высадились на немецкий берег недалеко от деревни Хохбаушвиц. Пока приданные батальону сапёры натягивали трос, ставший основой для будущей паромной переправы, гвардейцы, ведомые своим командиром, выбили немцев из прибрежных траншей, и преследуя отступающего противника и не давая ему закрепиться на новых рубежах, существенно расширили захваченный плацдарм в глубину. Утром 26 января батальон гвардии старшего лейтенанта Воронцова штурмом взял важный опорный пункт немцев деревню Мюльгаст (ныне Miłogoszcz, Любинский повят, Нижнесилезское воеводство, Польша), отбросив немцев от Одера более чем на 6 километров. Героические действия десантников во многом обеспечили успешное форсирование реки частями дивизии и дали возможность быстро организовать переправы для пропуска войск, артиллерии и тяжёлой техники.

В последующие дни под умелым руководством гвардии старшего лейтенанта И. М. Воронцова батальон продолжал успешно отражать контратаки врага и расширять плацдарм. К 28 января гвардейцы вышли на северную окраину Брёдельвитца (ныне Brodów, Любинский повят, Нижнесилезское воеводство, Польша), а 29 января овладели крупным населённым пунктом Раудтен (ныне село Rudna, Любинский повят, Нижнесилезское воеводство, Польша), где захватили большие трофеи и взяли в плен более 200 военнослужащих вермахта. В тот же день командир 337-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковник И. И. Холобцев представил И. М. Воронцова к званию Героя Советского Союза. Вскоре Ивану Михайловичу было присвоено воинское звание гвардии капитана.

Пока решался вопрос о награждении в вышестоящих инстанциях, батальон И. М. Воронцова продолжал геройствовать в Силезии. 12 февраля 1945 года во время Нижне-Силезской операции части 121-й гвардейской стрелковой дивизии форсировали реку Бобер и завязали бои за город Зорау. 13 февраля город был взят, но группировка противника продолжала угрожать правому флангу дивизии. 14 февраля 1945 года батальон Воронцова стремительно продвинулся на север и завязал бой за населённый пункт Бенау (ныне Bieniów, Хелмский повят, Люблинское воеводство, Польша), тем самым перекрыв немцам дорогу на Зорау. Будучи отрезанными от основных сил дивизии превосходящими силами врага, гвардейцы заняли круговую оборону и в течение пяти дней в условиях острого дефицита боеприпасов отражали беспрерывные контратаки немецкой пехоты и бронетехники. В ходе боестолкновений бойцы Воронцова уничтожили две бронеединицы и свыше 100 солдат и офицеров врага. Ещё 54 военнослужащих вермахта были взяты в плен. 19 февраля на помощь Воронцову подошёл 3-й стрелковый батальон. Объединив усилия, гвардейцы полностью очистили Бенау от войск противника.

Развивая дальнейшее наступление на запад 121-я гвардейская стрелковая дивизия к моменту завершения операции вышла на рубеж реки Нейсе, выполнив поставленную боевую задачу. За умелое руководство батальоном и личное мужество, проявленное в боях, приказом от 25 марта 1945 года гвардии капитан И. М. Воронцов был награждён орденом Красного Знамени, а 10 апреля указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Высокие правительственные награды Ивану Михайловичу командование обещало вручить в поверженном Берлине, но пройти последние 80 километров до столицы Германии ему было не суждено. В самом начале Берлинской операции в боях за город Форст Воронцов был в третий раз тяжело ранен. День Победы он встретил в госпитале.

После войны

После тяжёлого ранения Иван Михайлович долго лечился в госпиталях. Однако здоровье не позволило ему остаться на военной службе и в 1947 году он был отправлен в запас. После увольнения из армии жил в Ростове-на-Дону. Окончив в 1950 году Ростовскую областную партийную школу, многие годы работал председателем Кировского райисполкома, а затем секретарём Пролетарского райкома КПСС города Ростова-на-Дону. Умер 27 марта 2002 года. Похоронен в Ростове-на-Донуна Северном кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» (10.04.1945).
• Орден Ленина (10.04.1945).
• Орден Красного Знамени (25.03.1945).
• Орден Отечественной войны 1-й степени (06.04.1985).
• Орден Отечественной войны 2-й степени (14.09.1944).
• Орден Красной Звезды (23.02.1943).
• Медали, в том числе:

медаль «За оборону Кавказа».

Память

Мемориальная доска в честь Героя Советского Союза И. М. Воронцова установлена в Ростове-на-Дону по адресу: Ворошиловский проспект, 75.

Документы

• [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. Номера в базе данных:

[www.podvignaroda.ru/?n=150006340 Представление к званию Героя Советского Союза (архивный реквизит 150006340)].

[www.podvignaroda.ru/?n=46727893 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 апреля 1945 года (архивный реквизит 46727893)].

[www.podvignaroda.ru/?n=46757588 Ходатайство на имя Верховного Главнокомандующего (архивный реквизит 46757588)].

[www.podvignaroda.ru/?n=35834547 Орден Красного Знамени (архивный реквизит 35834547)].

[www.podvignaroda.ru/?n=1510921503 Орден Отечественной войны 1-й степени (архивный реквизит 1510921503)].

[www.podvignaroda.ru/?n=34356121 Орден Отечественной войны 2-й степени (архивный реквизит 34356121)].

[www.podvignaroda.ru/?n=16766810 Орден Красной Звезды (архивный реквизит 16766810)].

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• [gorenka.org/index.php/zolotye-zvjozdy-kuryan/802-vorontsov-ivan-mikhajlovich А. Мошенский. Командир штурмующего батальона] // Золотые Звёзды курян: сборник очерков, документов и материалов. — Воронеж: Центрально-Чернозёмное кн. изд-во, 1966. — С. 19—22. — 368 с.

Ссылки

 Олег Кожухарь. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19347 Воронцов Иван Михайлович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 18 декабря 2014.

Отрывок, характеризующий Воронцов, Иван Михайлович (Герой Советского Союза)

Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»