Воронья гора

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Воронья гораВоронья гора

</tt> </tt> </tt>

</tt>

</tt> </tt>

Воронья гора
59°42′08″ с. ш. 30°07′40″ в. д. / 59.70222° с. ш. 30.12778° в. д. / 59.70222; 30.12778 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.70222&mlon=30.12778&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 59°42′08″ с. ш. 30°07′40″ в. д. / 59.70222° с. ш. 30.12778° в. д. / 59.70222; 30.12778 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.70222&mlon=30.12778&zoom=9 (O)] (Я)
СтранаРоссия Россия
РегионСанкт-Петербург
Горная системаДудергофские высоты
Высота вершины147 м
Воронья гора
Воронья гора
Воронья гора на Викискладе
В

Воронья гора — холм высотой 147 м над уровнем моря, расположенный в Красносельском районе Санкт-Петербурга, близ которого находится железнодорожная платформа Можайская[1].





Географическое положение

Расположена рядом с Ореховой горой, которая, наряду с горой Кирхгоф, образуют Дудергофские высоты. Возникновение Вороньей горы — результат деятельности ледника последнего поздневалдайского оледенения, у края которого в одну из его остановок нагромоздился моренный материал. По мнению некоторых исследователей, он был дополнительно перемещён наступившим льдом, что позволяет рассматривать Воронью гору как морену напора.

В ясную погоду с вершины Вороньей горы открывается обзор в радиусе до 30-40 км, хорошо различимы южные районы Санкт-Петербурга. С её вершины открывается вид на Санкт-Петербург, что в военное время превращало её в важный стратегический объект, поскольку с неё можно было обстреливать город из дальнобойных орудий[2].

Исторические факты

В начале Великой Отечественной войны в районе Вороньей горы была размещена батарея «А», оснащённая орудиями с крейсера «Аврора» (в память о моряках-артиллеристах в 1974 году сооружён мемориал). В сентябре 1941 г. после ожесточённых боев немецко-фашистские войска заняли Воронью гору и превратили её в укреплённый опорный пункт. Немецкие корректировщики вели с Вороньей горы наблюдения за обстрелами Ленинграда. Здесь же располагались немецкие орудия разной мощности, обстреливавшие город и позиции советских войск. В ходе Красносельско-Ропшинской операции (1944) советские войска овладели Вороньей горой, чем способствовали разгрому петергофско-стрельнинской группировки противника.

Растительность

Ныне склоны Вороньей горы обжиты, среди сохранившихся остатков лесов имеются реликтовые заросли лещины. Рядом расположена Ореховая гора высотой 176 м. Из старых деревьев по южному и восточному склонам сохранились несколько сосен в возрасте 100—150 лет. На северном склоне сохранились группы и единичные деревья 100—150 лет, в основном, липы мелколистные. Южный склон отрога покрыт зарослями лещины обыкновенной, с возобновлением клена остролистного, рябины обыкновенной. Насаждение двух других боковых отрогов представляет собой самосевное возобновление клена, ясеня, рябины, групп старых лип, сосен, елей.

Путаница

В ряде источников и географических атласах названия гор «перепутаны»: Вороньей горой называется отметка 172,9 м[3] , а Ореховой — соответственно 146,5 м. Причём на некоторых современных топографических картах эти отметки указаны на 2 метра ниже, чем на общеизвестных картах.

Упоминание в литературе

В стихах поэта-фронтовика Михаила Дудина, есть строчки, в которых упоминается Воронья гора:

Белый полдень стоит над Вороньей горой,

Где оглохла зима от обстрела,
Где на рваную землю, на снег голубой

Снегириная стая слетела.
Весь Ленинград, как на ладони,

С горы Вороньей виден был.
И немец бил с горы Вороньей.

Из дальнобойной «берты» бил[4].

См. также

Напишите отзыв о статье "Воронья гора"

Примечания

  1. [history-gatchina.ru/article/dudergof1.htm Дудергоф]
  2. [blokada.otrok.ru/towns.php?t=61 Ломоносовский район Можайский (Дудергоф)]
  3. [rkka.ru/memory/baranov/6.htm Операция "Нева-2"]
  4. «Был город-фронт, была блокада… Рассказы, стихи, очерки, документы, хроника блокадных дней.» Составители Д. Колпакова и В. Суслов (Лениниград: Детская Литература 1984), стр. 183-184.

Отрывок, характеризующий Воронья гора

– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.