Воропаев, Григорий Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Григорий Васильевич Воропаев
Дата рождения:

12 февраля 1932(1932-02-12)

Место рождения:

Ленинск-Кузнецкий, Западно-Сибирский край, РСФСР, СССР

Дата смерти:

10 сентября 1999(1999-09-10) (67 лет)

Место смерти:

Москва, Россия

Страна:

СССР СССР → Россия Россия

Научная сфера:

гидрология, комплексное использование водных ресурсов

Награды и премии:

Григорий Васильевич Воропаев (19321999) — советский учёный, гидролог и мелиоратор; доктор технических наук (1972), профессор (1973), член-корреспондент Академии наук СССР (1976).





Биография

Родился 12 февраля 1932 года в городе Ленинск-Кузнецкий Западно-Сибирского края.

В 1955 году окончил Московский институт инженеров водного хозяйства, в 1959 году там же — аспирантуру (кандидат технических наук с 1959 года). В 1955—1959 годах работал в экспедиции Московского гидромелиоративного института в Таджикской ССР. В 1959—1971 годах Воропаев — старший научный сотрудник, затем — заведующий отделом Казахского НИИ водного хозяйства в Джамбуле (ныне город Тараз Республики Казахстан).

С 1971 года жил и работал в Москве: в 1976—1988 годах — в Институте водных проблем Академии наук (в 1988 году был снят с должности директора из-за неудовлетворительной работы института); в 1988—1999 годах был заведующий лабораторией (до своей смерти).

С 1976 года Г. В. Воропаев — председатель научно-координационного совета Академии наук по комплексному изучению проблемы Каспийского моря (с 1991 года — Научно-координацонный центр РАН «Каспий»); в 1979—1983 годах — вице-президент Международной комиссии по водным ресурсам Международного геофизического союза); в 1978—1990 годах — председатель Национальной гидрологической комиссии СССР. Также был членом Бюро отделения океанологии, физики атмосферы и географии Академии наук, постоянным членом и председателем Государственной экспертной комиссии Госплана СССР. Более пятнадцати лет работал главным редактором журнала «Водные ресурсы» АН СССР.

Жил в Москве на Ленинском проспекте, 69, корп. 3 (в 1978—1999 годах). Умер 10 сентября 1999 года в Москве. Похоронен на Востряковском кладбище. В архивах Российской академии наук имеются материалы, относящиеся к Г. В. Воропаеву.[1]

Награды

Напишите отзыв о статье "Воропаев, Григорий Васильевич"

Примечания

  1. [isaran.ru/?q=ru/person&guid=2513C787-C975-4465-7D3F-7C61029FF8A6 Воропаев Григорий Васильевич]
  2. [www.iwp.ru/sites/files/iwp.ru/page/21/2010-04-04/Voropaev.pdf Григорий Васильевич Воропаев (1932—1999)]
  3. Указ Президента Российской Федерации от 4 июня 1999 N 701 «О награждении государственными наградами Российской Федерации работников Российской академии наук»

Ссылки

  • [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10328 Воропаев Григорий Васильевич]
  • [www.knowledge.su/v/voropaev-grigoriy-vasilevich Воропаев Григорий Васильевич]
  • Воропаев Григорий Васильевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

Отрывок, характеризующий Воропаев, Григорий Васильевич

– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.