Ворота Сан-Паоло

Ворота Сан Паоло (итал. Porta San Paolo) — ворота в Риме, являвшиеся частью Аврелиановой стены.

Ворота в античности назывались Porta Ostiensis, так как от ворот начиналась Via Ostiensis, некогда дорога в порт Остию. Позднее ворота были переименованы Porta San Paolo, так как через них можно было попасть к базилике Сан-Паоло-фуори-ле-Мура. Ворота имеют две цилиндрические башни и два выхода. Прямо перед ними стоит пирамида Цестия.

В 546 году из-за предательства гарнизона через эти ворота в город вошёл Тотила, осаждавший Рим.

10 сентября 1943 года итальянские войска и ополчение попытались препятствовать захвату города немцами, что повлекло за собой 570 смертей.

Литература

• Filippo Coarelli, Guida archeologica di Roma. A.Mondadori Ed., Verona, 1984
• Mauro Quercioli, Le mura e le porte di Roma. Newton Compton Ed., Roma, 1982
• Laura G. Cozzi, Le porte di Roma. F.Spinosi Ed., Roma, 1968

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Ворота Сан-Паоло

Отрывок, характеризующий Ворота Сан-Паоло

– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.