Воскресение (группа)

Воскресение
Группа «Воскресение» во время концерта в клубе Б2 (6 декабря 2014 год)
Основная информация
Жанр	ритм-энд-блюз, рок-н-ролл, блюз, психоделический рок, арт-рок, прогрессив-рок, фолк-рок
Годы	1979 — 1982 1994 — наши дни (Воссоединения: 1989, 1992)
Страны	СССР СССР Россия Россия
Откуда	Москва
Состав	Алексей Романов Алексей Коробков Дмитрий Леонтьев
Бывшие участники	Андрей Сапунов Евгений Маргулис Алексей Макаревич Сергей Кавагоэ Сергей Кузьминок Павел Смеян Алик Микоян Константин Никольский Михаил Шевяков
[voskresenie.ru Официальный сайт]

Воскресение (группа)Воскресение (группа)

Воскресе́ние — советская и российская рок-группа. Существует с 1979 года с перерывом в 1982—1994 годах. Лидер — Алексей Романов (1979—1982, 1994 — настоящее время), Константин Никольский (1980—1981). Стиль — рок, нечто среднее между блюзом, психоделическим роком, арт-роком с элементами кантри и рок-н-ролла.

История

Воскресение в 1979—1982 гг.

Первый период

Весной 1979 года барабанщик «Машины времени» Сергей Кавагоэ покинул группу. Он и его бывший напарник по группе решили создать собственную группу: в июне из «Машины» ушёл басист Евгений Маргулис, который занял своё место в новом коллективе.

Расход «машинистов» 79-го года до сих пор не понятен. Я не присутствовал рядом с ними в тот момент, поскольку заканчивал институт, где проучился десять лет, и затем сразу отправился в военные лагеря. Когда вернулся, в мае, ко мне неожиданно явились Кава с Женей и сказали: «Нет ли у тебя песен каких-нибудь? Давай, группу сделаем. Мы ушли из „Машины“». Ну, давайте, раз так, почему нет? Только у нас же, говорю, ни базы, ни инструментов. Правда, у меня дома есть пианино и двенадцатиструнная гитара. Приходите, придумаем какие-нибудь аранжировки. А у Кавы, видимо, уже созрела стратегия: сделать то же самое, что когда-то сделала «Машина»: записать более-менее качественно десяток вещей и на бобинах разбросать по всей стране, по студиям звукозаписи. Японцем, как мне кажется, всегда двигало честолюбие.

— Михаил Марголис «Затяжной поворот»

Автором песен стал Алексей Романов, лидер довольно успешной группы «Кузнецкий мост». На оставшуюся вакансию — соло-гитариста — позвали давнишнего друга Романова Алексея Макаревича. Так родился новый рок-коллектив — группа «Воскресение».

«Дома, на коленях» за месяц они «сделали» десять песен. Записать их было решено в учебной студии ГИТИСа, где оператором работал бывший участник «Машины» Александр Кутиков. В записи участвовали также клавишник «Машины» Пётр Подгородецкий и неплохой гитарист и вокалист Андрей Сапунов из ВИА Стаса Намина «Цветы». На записи Кавагоэ «сел за клавиши» и прописал партию синтезатора. После знакомства с Андреем Сапуновым в репертуар «Воскресения» вошли песни Константина Никольского, знакомого Андрея Сапунова. Половина песен не была собственно «воскресенскими», так «Снежная баба» и «Кто виноват?» входили в репертуар «Кузнецкого моста», «Есть у меня» — из «Машины времени», того периода, когда там пел Романов.

Группа, чьи песни транслировали радио «Moscow World Service» (вещавшего на запад в преддверии московской Олимпиады), вскоре стала бешено популярной, суперхитом становится песня «Кто виноват?», которая в списке популярных песен «МК», обойдя знаменитый «Поворот» заняла пятое место, в 1999 году занявшая 9-е место в списке 100 лучших песен русского рока в XX веке по версии радиостанции «Наше радио». Кроме того, популярностью пользовались песни «Снежная баба» и «Сон».

В сентябре в Маргулисе неожиданно просыпается путешественник, и он уходит из группы. За бас-гитару взялся Сапунов. Талантливый в музыкальном отношении, он быстро освоил новый инструмент.

В ноябре состоялись первые концерты группы — «Воскресение» на пике славы.

В январе в группу вернулся Маргулис, и появились ещё два участника — трубач Сергей Кузьминок и саксофонист Павел Смеян. Весной коллектив продолжает успешно выступать, появляются новые песни, первый и второй альбомы разошлись мгновенно, но на фоне внешнего благополучия в составе назревает конфликт. «Все друг другу надоели». Участники группы сочли, что Алексей Макаревич — соло-гитарист — в то время не очень умело играл свои партии. Было принято решение поменять его. Взяли Алика Микояна, бывшего участника «Машины». Понравилось, но наступило лето и музыканты уехали на отдых в Пицунду.

А в сентябре «Воскресения» не стало — Маргулис ушёл в «Аракс», Кавагоэ и Макаревич оставили музыку (первый пошёл по научной дороге). В группе остаётся один только Романов.

Тогда, в далеком восьмидесятом, я вдруг обратил внимание на то, что на концертах менялись только залы и наше настроение, в остальном все было похоже на дурацкий сон, публика та же, поклонники вместе с нами перетекали с одного сейшена на другой, и это не могло не достать меня, тем более, что непрофессионализм Лешки Макаревича давал себя знать, да и Кава своими глупыми придирками довершал унылость репетиций.

Мы с Сапуном пускались в дикие загулы, Ромаха делал то же самое; иногда мы шли в наш подвал, чтобы посмотреть очередного гитариста, расстроиться и обратно пуститься во все тяжкие.

Сапун первый задумал уходить из группы, да и мне повод привалил отменный: пригласили в «Аракс».

— Евгений Маргулис

Второй период (1980—1982)

Казалось, группа так и не оправдает своего названия. Расстроенный Романов положил трудовую книжку в «Аракс», числясь там кем-то вроде сочинителя песен, а в перспективе надеялся проникнуть в филармонию. И тут ему позвонил Константин Никольский.

Никольский был известен не только «рок-тусовке», но и простому советскому слушателю, как автор музыки к песне «Старый рояль» — хита ВИА «Цветы». У него, и у его приятеля Сапунова уже практически был новый состав — он, Сапунов, Романов и барабанщик Михаил Шевяков. Был и репертуар, оставалось только найти «базу» и аппаратуру.

Второй состав, пожалуй, был самым интересным, но и самым противоречивым и нестабильным. Лирика Никольского на первый взгляд была очень похожа на «Воскресенскую», но в то же время были видны и глубокие различия. Никольский писал «красивые» песни с повышенным градусом пафоса, которые отлично запоминались слушателями.

Однако появление в группе участника с ярко выраженными наклонностями лидера ни к чему хорошему не привело.

И этому составу не была суждена долгая жизнь. Романов мечтал пробиться в филармонию, Никольский и Сапунов не собирались бросать обучение в музучилище. Когда появилась возможность профессиональной работы под началом менеджера Ованеса Мелик-Пашаева, это была уже совсем другая группа. К Мелик-Пашаеву и ушёл Романов. Тот заключил договор с областной филармонией. Романову казалось, что его карьера пошла на взлёт, но осенью 1982-го умер Брежнев. Все концерты группы были отменены, а «Воскресение № 2» перестало существовать.

…А тут Ленинград, понимаешь, класс, отличный зал, аппарат шикарный, всё отрепетировано, всё звучит, а тут Брежнев возьми да помри! Ни одного концерта так и не состоялось!

— Алексей Романов

Участники «Воскресения» с 1982 по 1992

«Группа Мелик-Пашаева»

• Алексей Романов, вокал, гитара
• Вадим Голутвин, гитара
• Пётр Подгородецкий, клавишные
• Игорь Клёнов, бас-гитара
• Владимир Воронин, ударные

История группы

Весной 1982 года новый коллектив записывает первый альбом. В записи участвовал также Павел Смеян и трубач Александр Чиненков. Альбом вышел странным. Старые романтические интонации переплетались с музыкой в стиле новая волна, что вызывало неоднозначную реакцию у публики. Осенью группа выехала на гастроли в Ленинград. Для Романова это были первые в жизни гастроли.

На Новый Год группа уехала в Ташкент, давать концерт в местном дворце спорта. В зале царил ажиотаж, всюду висели плакаты о русском роке. Мелик-Пашаев, умевший «вести дела», заключил договор с московской филармонией, хотя та люто ненавидела группу.

Дальше нужно было выходить на ЦТ и делать карьеру. Но непонятно было, куда мы движемся. Можно было усложнять музыку, делать её более красивой, более изощрённой, но непонятно было, куда мы движемся — Кузьмин в то время играл новую волну, и туда соваться вроде ни к чему, а «Круиз» играл хард-рок и это тоже забито. Алексей Романов

Затем последовали несколько концертов в театре «Эрмитаж», а потом Романова арестовали.

Судебный процесс и распад группы

В августе 1983 Романов и его звукорежиссёр Александр Арутюнов были арестованы. Им инкриминировалась частная предпринимательская деятельность в виде выступлений с концертами. Следствие велось прокурором по фамилии Транина.

Остальные участники группы проконсультировались с известными юристами, в том числе с В. Альбрехтом, и по его совету, всячески отрицали, что получали деньги за выступления.

Получалось, что часть группы работала за деньги, а часть просто так, что было совершеннейшим идиотизмом. Но тем не менее, приказа сажать за идиотизм не поступало Илья Смирнов. Из книги «Время колокольчиков»

У Романова конфисковали его гитару — красный «Fender» — и все деньги со сберкнижки. В мае дело было передано в суд на рассмотрение. Заседание проходило в городе Железнодорожный. Суд вынес приговор: Романову три с половиной года условно и конфискация имущества, Арутюнову — три года колонии.

Выступления группы продолжались до 1984 года, после чего, как писал Подгородецкий, «… нас просто прекратили приглашать на концерты».

Группа «Шанхай»

В 1983 году, после разгона «Аракса», его бывший участник Маргулис собрал свой коллектив под названием «Наутилус». Был записан довольно «крепкий» альбом «Наутилуса». В 1988 году Маргулис основал «Шанхай». Этот проект канул в лету через год, однако после себя оставил легендарный «Шанхай-блюз» и ещё несколько популярных песен: «Письма», «Дороги наши разошлись» и «До свиданья, друг».

Евгений не копал глубоко. Он кайфовал на сцене, воспринимал каждый сейшн как праздник и купался в лёгком блюз-роковом мейнстриме. Михаил Марголис

В 1990 году Маргулис, вместе с клавишником «СВ» Подгородецким, вернулся в «Машину времени», и эти песни нередко исполняются им уже в новом составе. Маргулис насытился лидерством.

Группа «Лотос»

Андрей Сапунов после распада поначалу потрудился в ВИА «Самоцветы», а после основал группу «Лотос» совместно с клавишником Александром Слизуновым в 1986 году. «Лотос» успел выступить на нескольких фестивалях, в том числе и на знаменитой «Рок-панораме-87», записал один альбом. Известнейшей песней стала философско-христианская композиция «Звон», в которой проглядываются черты чуть ли не классической музыки. Лиричный, чистый вокал Сапунова добавлял песенному тексту проникновенности, поэтичности. Сапунов, в отличие от Маргулиса, ушёл далеко в смысле идейности: он сочинил песни на стихи философа Владимира Соловьёва («Если желанья бегут, словно тени»). Андрей Сапунов не мог ориентироваться на стандарты мейнстрима. С «Лотосом» активно сотрудничал Александр «Фагот» Бутузов.

После «Лотоса», распавшегося в 1988 году, Андрей Сапунов прикоснулся к электронно-романтическому року, вместе с клавишником Андреем Миансаровым, которого Сапунов «призвал в помощники». С ним сотрудничали выходцы из «СВ» Голутвин и Чиненков, но новых групп Сапунов не формировал. В 1989-м, через год после смерти «Лотоса», на виниле вышел альбом группы.

Группа «СВ»

• Алексей Романов, вокал, гитара
• Вадим Голутвин, гитара
• Сергей Нефёдов, клавишные
• Александр Чиненков, труба, гармоника, вокал, перкуссия
• Евгений Казанцев, бас-гитара
• Юрий Китаев, барабаны

После освобождения Романов принял участие в записи на стихи Арсения Тарковского, Юрия Левитанского и Григория Поженяна, участвовал в сборном проекте Ованеса Мелик-Пашаева «В едином ритме».

Затем работал на дискотеке в Сокольниках и пытался собрать свою группу, что не очень получалось. В 1988 году Романова пригласили в «СВ». Это стало апофеозом творческой деятельности Романова — с его приходом «СВ» стала супергруппой. В репертуаре сочетались старые и новые песни Романова. Среди них — «Делай своё дело», «На том берегу», «Научи меня жить», «Кому ты смотришь в спину», «Светлая горница» и «Блюз Москва». В этом распознавался уже другой Романов, ломающий традиции, несколько отошедший от прежнего лиризма. В 1989 году «Воскресению» исполнилось 10 лет. Прошёл [www.youtube.com/watch?v=APl7tLdmIB8 юбилейный концерт в Лужниках] с участием «СВ», «Зеркала мира» Никольского, Алексея Антонова, Владимира Кузьмина, а в конце — специальный сюрприз — Романов, Никольский, Сапунов и Шевяков сыграли вместе, как «Воскресение № 2». Тогда же «СВ» участвовала в праздновании 20-летия «Машины времени».

В 1990 году группа выпустила альбом «Солдат Вселенной» — один из лучших альбомов своего времени.

К тому времени у Романова уже на стадии завершения был новый блок песен — развёрнутых длинных композиций. К тому времени «СВ» записывали новый альбом. Работая ударными темпами, они освободили два дня записи. Романов с ритм-секцией Китаева и Казанцева в это время сделали черновую запись этих песен.

Трио

1 состав, 1991 год

• Алексей Романов, вокал, гитара
• Евгений Казанцев, гитара
• Юрий Китаев, ударные

2 состав, 1991 год

• Алексей Романов, вокал, гитара
• Андрей Сапунов, вокал, бас-гитара
• Юрий Китаев, ударные

3 состав, 1992 год

• Алексей Романов, вокал, гитара
• Андрей Сапунов, вокал, бас-гитара
• Андрей Кобзон, ударные

История трио

Вскоре Романов, Казанцев и Китаев сформировали своё трио, не получившее названия. Они дали концерт в подвальном клубе «На Курской». На новое трио обрушилась популярность. Со временем, не выдержавший напора Казанцев отошёл на задний план, а вскоре вообще «выплыл» из группы. Временно его заменял Сапунов, который затем постепенно «поселился» в трио. Трио играло мощную психоделию, по сути, даже панк-рок, где наряду с философскими текстами шли мощные, грубые риффы («Делай своё дело», «Последняя любовь»).

В 1992 году Китаев ушёл из трио, а место ударных занял Андрей Кобзон, сын знаменитого певца Иосифа Кобзона.

В том же году «Воскресение» в составе: Романов, Никольский, Сапунов, Шевяков дало концерт в ДК Горбунова по случаю выпуска на виниле записи, датированной 81-м годом.

Возрождение

Третий период

Меломаны всей страны не поверили своим ушам, когда услышали новость о восстановлении легендарного «Воскресения».

12 марта 1994 года «Воскресение № 3» дало первый концерт. Лидером явно был Никольский, остальные — Романов, Шевяков, Сапунов — подчинённые; на репетиции после этого концерта Никольский заявил, что группа никаких новых песен петь не будет и объявил, что его слово — определяющее в группе. К его удивлению, с ним никто не согласился. Тогда Никольский ушёл из группы. Через пару дней, Романов, недолго думая, позвонил Маргулису. 1 мая Романов, Сапунов, Маргулис и Шевяков вместе с группой «Круиз» выступили в Санкт-Петербурге. Затем, в концертном зале «Россия» шумно было отпраздновано воссоединение. В новом составе не было лидера, все были равны.

Костя как пришёл со своими песнями, так с ними и ушёл. Для меня мало что изменилось. Мы с ним не так долго проиграли. Он, конечно, очень профессиональный человек, и это здорово. Но, мне кажется, важнее психологический климат. Когда не надо ни о чём разговаривать, ни о чём договариваться. Когда существует телепатическая связь внутри коллектива. Мне кажется, ему было очень трудно с нами. Он всегда был сам по себе. Когда мы были помоложе, все это как-то легче происходило. Сейчас из него уже вырос мэтр, слова ему поперек не скажи. Но вообще-то палец в рот лучше не класть никому.

— Алексей Романов

В 2000 году группа участвовала в фестивале «Максидром», в 2002 — «Крылья».

Вышли новые альбомы — запись концерта в «России» — «Мы вас любим», концертный акустический альбом «Живее всех живых», «Семь вещей», состоящий из семи песен репертуара романовского трио, из-за которых он с Китаевым и Казанцевым ушёл из «СВ», в 2001 году — альбом «Всё сначала», а в 2003 — альбом «Не торопясь», состоящий частично из забытых песен середины 80-х, частично из совершенно новых произведений. После премьеры альбома Евгений Маргулис, до того совмещавший «Воскресение» и «Машину времени», полностью отдался последней, ушёл и барабанщик Шевяков.

Женя Маргулис из «Воскресения» уходил несколько раз, но не совсем, последний уход начался в 1999, в 2003 я сделал так, чтобы у него получилось. Отношения испорчены окончательно, но зато мы можем продолжать работать, что было проблематично с некоторых пор. Миша Шевяков не поверил, что мы будем греметь и дальше, занялся своей основной профессией — внешторгом.

— Алексей Романов

Несмотря на это, с 1999-года поддерживается традиция: ежегодно группы дают совместный «большой» концерт, собирая аншлаги в лучших залах столицы.

Четвёртый период

С осени 2003 года «Воскресение» выступает как трио: Алексей Романов, вокал, гитара; Андрей Сапунов, вокал, гитара, бас-гитара, ножная басовая клавиатура; Алексей Коробков, ударные, перкуссия.

25-летие отмечалось в 2004 году в Киеве, где помимо Алексея Романова, Андрея Сапунова и Алексея Коробкова, играли и пели Александр Кутиков и «Нюанс», «Сплин», «Братья Карамазовы». Песня «За туманом ничего не видно» исполнялась на украинском языке. Видео снимал канал «Интер». В Москве, на концерте во Дворце молодёжи, гостями были Андрей Макаревич, Александр Кутиков, Андрей Державин, Михаил Клягин.

В 2004 году музыканты снялись в клипе на песню «Мне говорили (Жизнь — это пятна)» для сериала «Не в деньгах счастье» (2005), аранжировка новая и отличается от альбома «Не торопясь».

В 2005 году «Воскресение» (Романов, Сапунов и Коробков) сыграли на 15-летии группы «Братья Карамазовы» (запись издана на CD «Юбилейный»).

Совместный концерт «Машины времени» и «Воскресения» прошёл 2 апреля 2006 года в Государственном Кремлёвском дворце. Музыканты представили программу «Музыка ручной работы», которая стала преемницей предыдущей — «50 на двоих». Сокращенная версия была показана Первым каналом. На сцене фигурировал круглый видеоэкран с изображением символа Инь и ян. Выступление явилось обычным сейшеном.

В 2008 году к группе присоединился басист Дмитрий Леонтьев. 28 июля в Москве на Поклонной горе прошёл рок-фестиваль в честь Дня крещения Руси, играли и пели «Воскресение», «Uma2rmaH», Петр Мамонов, «Братья Карамазовы», группа Алексея Белова и Ольга Кормухина.

30-летие Воскресение праздновало в ГЦКЗ «Россия» 24 сентября 2009 года, в сопровождении оркестра Государственной классической академии имени Маймонида. «К 30-летнему юбилею нужно было как-то выпендриться, сделать нечто эдакое, чего мы раньше не делали, поэтому пришла идея пригласить симфонический оркестр», — рассказал Алексей Романов. Все аранжировки для 42 инструментов оркестра были сделаны Александром Слизуновым. В качестве гостей выступили Андрей Макаревич и группа «Машина времени».

23 марта 2012 года «Машина времени» и «Воскресение» вместе сыграли в Crocus City Hall в Москве.

Юбилейный концерт с программой «От Воскресенья до Воскресения» состоялся 4 октября 2014 года в Crocus City Hall, на сцену вышли почти все участники за 35 лет существования коллектива, кроме Никольского и покойного Алексея Макаревича (Пётр Подгородецкий в качестве ведущего и клавишника, Евгений Маргулис вспомнил хиты группы «Шанхай», а Андрей Сапунов исполнил лучшие песни «Лотоса», «СВ»: Вадим Голутвин, Александр Чиненков, Юрий Китаев, Сергей Нефёдов и трио Романов-Сапунов-Кобзон также воссоединились специально для этого концерта).

По поводу инструментальной записи «Не верьте словам», на которую в 2013 году отыскался текст, Романов с Маргулисом решили записать вокал, если лейблы предложат переиздать ВГИКовскую сессию. «Для начала я бы попробовал наложить голоса на старую болванку. Стерильную современную версию соорудить несложно, но скучно», — прокомментировал Алексей.

В 2015 году вышла книга Андрея Бурлаки «„Воскресение“. Иллюстрированная история группы».

17 декабря 2015 года, в интервью «Российской газете», Романов высказал сомнение в том, что группа продолжит свою историю в прежнем формате. С начала 2016 года он гастролировал уже с другими музыкантами, входящими в «Трио Алексея Романова». Пресс-атташе «Воскресения» Антон Чернин заявил: «К этому давно и шло, и между Романовым, и Сапуновым произошло то же, что пелось и в классической песне этой группы „Дороги наши разошлись“». По мнению бывшего участника Евгения Маргулиса, «эта история уже исчерпала себя. Играя старый материал, нужно всё же и что-то новое делать. А они перестали совместно придумывать песни».

27 марта 2016 года, на концерте в Симферополе, произошел скандал, когда группу закидали яйцами зрители, возмущенные тем, что коллектив приехал в урезанном составе, а продолжительность сольного концерта группы составила 1 час 20 минут. Алексей Романов произнёс: «Наш товарищ Андрей Сапунов не поехал в ваш оккупированный Крым. Но Крым — ваш». Директор Владимир Сапунов ответил, что считает это провокацией: «Хоть мы и не хотели выносить сор из избы, Алексей, в конце концов, сказал: „Андрей считает вашу территорию оккупированной, но мы здесь, потому что мы другой позиции“».

30 марта 2016 года Андрей Сапунов на личной странице в социальной сети Facebook объявил о своем уходе из группы.

28 июня 2016 года стало известно, что ушедшего Сапунова заменит клавишник Юрий Смоляков, ранее сотрудничавший с Вадимом Голутвиным, Василием Лавровым, группами «Адо» и «Старый приятель». Первый концерт с новым составом был намечен на 11 августа в московском зале «Stereo Hall».

Состав

Текущий состав

• Алексей Романов — вокал, гитара (1979—1982, 1994—наши дни)
• Алексей Коробков — ударные (2003—наши дни)
• Дмитрий Леонтьев — бас-гитара (2008—наши дни)

Бывшие участники

• Андрей Сапунов — вокал, гитара, бас-гитара (1979—1982, 1994—2016)
• Евгений Маргулис — вокал, бас-гитара, гитара (1979, 1980, 1994—2003)
• Алексей Макаревич — соло-гитара (1979—1980, 1994; умер в 2014)
• Сергей Кавагоэ — ударные, клавишные (1979—1980; умер в 2008)
• Сергей Кузьминок — труба (1980)
• Павел Смеян — саксофон (1980; умер в 2009)
• Алик Микоян — соло-гитара (1980)
• Константин Никольский — вокал, гитара (1980—1982, 1994)
• Михаил Шевяков — ударные (1980—1982, 1994—2003)

Временная шкала

<timeline> ImageSize = width:1000 height:350 PlotArea = left:130 bottom:60 top:0 right:50 Alignbars = justify DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:01/03/1979 till:01/01/2017 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy

Colors =

 id:Lead value:red legend:Вокал/гитара
 id:Guitar value:green legend:Гитара
 id:Bass value:blue legend:Бас
 id:Keys              value: purple legend:Клавишные
 id:Wind value:gray(0.4) legend:Духовые
 id:Drums value:orange legend:Ударные
 id:Lines value:black legend:Релиз

Legend = orientation:horizontal position:bottom

ScaleMajor = increment:3 start:1980 ScaleMinor = unit:year increment:1 start:1980

LineData =

 at:01/08/1979 color:black layer:back
 at:01/06/1981 color:black layer:back
 at:01/06/2001 color:black layer:back
 at:01/06/2003 color:black layer:back

BarData =

 bar:Romanov text:"Алексей Романов"
 bar:Nickolsky text:"Константин Никольский"
 bar:Sapunov text:"Андрей Сапунов"
 bar:Margulis text:"Евгений Маргулис"
 bar:Leontiev text:"Дмитрий Леонтьев"
 bar:Makarevich text:"Алексей Макаревич"
 bar:Mikoyan text:"Алик Микоян"
 bar:Kavagoe text:"Сергй Кавагоэ"
 bar:Shevyakov text:"Михаил Шевяков"
 bar:Korobkov text:"Алекей Коробков"
 bar:Kuzminok text:"Сергей Кузьминок"
 bar:Smeyan text:"Павел Смеян"

PlotData=

 width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4)
 bar:Romanov from:start till:01/11/1982 color:Lead
 bar:Romanov from:01/03/1994 till:end color:Lead
 bar:Nickolsky from:01/09/1980 till:01/11/1982 color:Lead
 bar:Nickolsky from:01/03/1994 till:31/03/1994 color:Lead
 bar:Sapunov from:01/07/1979 till:01/11/1982 color:Lead
 bar:Sapunov from:01/07/1979 till:01/11/1982 color:Bass width:3
 bar:Sapunov from:01/03/1994 till:30/03/2016 color:Lead
 bar:Sapunov from:01/03/1994 till:30/03/2016 color:Bass width:3
 bar:Makarevich from:start till:01/04/1980 color:Guitar
 bar:Makarevich from:01/04/1994 till:31/12/1994 color:Guitar
 bar:Mikoyan from:01/04/1980 till:01/09/1980 color:Guitar
 bar:Margulis from:start till:01/09/1979 color:Bass
 bar:Margulis from:start till:01/09/1979 color:Lead width:3
 bar:Margulis from:01/01/1980 till:01/04/1980 color:Bass
 bar:Margulis from:01/01/1980 till:01/04/1980 color:Lead width:3
 bar:Margulis from:01/04/1994 till:01/09/2003 color:Bass
 bar:Margulis from:01/04/1994 till:01/09/2003 color:Lead width:3
 bar:Leontiev from:01/06/2008 till:end color:Bass
 bar:Kuzminok from:01/01/1980 till:01/09/1980 color:Wind 
 bar:Smeyan from:01/01/1980 till:01/09/1980 color:Wind
 bar:Kavagoe from:start till:01/09/1980 color:Drums
 bar:Kavagoe from:start till:01/09/1980 color:Keys width:3
 bar:Shevyakov from:01/09/1980 till:01/11/1982 color:Drums
 bar:Shevyakov from:01/03/1994 till:01/09/2003 color:Drums
 bar:Korobkov from:01/09/2003 till:end color:Drums

</timeline>

Первый период

май — июнь 1979	Алексей Романов — вокал, ритм-гитара Евгений Маргулис — бас-гитара Алексей Макаревич — соло-гитара Сергей Кавагоэ — ударные
июль — сентябрь 1979	Алексей Романов — вокал, ритм-гитара Андрей Сапунов — вокал, акустическая гитара Евгений Маргулис — вокал, бас-гитара Алексей Макаревич — соло гитара Сергей Кавагоэ — ударные, клавишные
сентябрь 1979 — январь 1980	Алексей Романов — вокал, ритм-гитара Андрей Сапунов — вокал, бас-гитара, акустическая гитара Алексей Макаревич — соло-гитара Сергей Кавагоэ — ударные, клавишные
январь — апрель 1980	Алексей Романов — вокал, ритм-гитара Андрей Сапунов — вокал, бас-гитара, акустическая гитара Евгений Маргулис — бас-гитара Алексей Макаревич — соло-гитара Сергей Кавагоэ — ударные, клавишные Сергей Кузьминок — труба Павел Смеян — саксофон
апрель — сентябрь 1980	Алексей Романов — вокал, ритм-гитара Андрей Сапунов — вокал, бас-гитара, акустическая гитара Сергей Кавагоэ — ударные, клавишные Сергей Кузьминок — труба Павел Смеян — саксофон Алик Микоян — соло-гитара

Второй период

1980—1982	Алексей Романов — вокал, гитара Константин Никольский — вокал, гитара Андрей Сапунов — вокал, бас-гитара Михаил Шевяков — ударные

Третий период

март 1994	Константин Никольский — вокал, гитара Алексей Романов — вокал, гитара Андрей Сапунов — вокал, бас-гитара Михаил Шевяков — ударные
1994 год	Алексей Романов — вокал, гитара Андрей Сапунов — вокал, бас-гитара Алексей Макаревич — соло-гитара Евгений Маргулис — вокал, бас-гитара Михаил Шевяков — ударные
1995—2003	Алексей Романов, вокал, гитара Андрей Сапунов, вокал, гитара, перкуссия Евгений Маргулис, вокал, бас-гитара Михаил Шевяков, ударные

Четвёртый период

осень 2003—2008	Алексей Романов — вокал, гитара Андрей Сапунов — вокал, гитара, бас-гитара, ножная басовая клавиатура Алексей Коробков — ударные, перкуссия
2008—2016	Алексей Романов — вокал, гитара Андрей Сапунов — вокал, гитара Алексей Коробков — ударные, перкуссия Дмитрий Леонтьев — бас-гитара
с 2016	Алексей Романов — вокал, гитара Алексей Коробков — ударные, перкуссия Дмитрий Леонтьев — бас-гитара

Дискография

Студийные альбомы

• 1979—1980 — Воскресение 1 (в 1993 году вышло ремастеринговое переиздание двойным диском, содержащее песни с альбома «79» и записи 80 года, он же «Кто виноват? / Воскресение 79—80». В 2002 году вышла ремастеринговая версия альбома «79».)
• 1981 — Воскресение 2 (в 1992 году вышло ремастеринговое переиздание)
• 2001 — Всё сначала (новые записи песен разных лет, в 2009 году вышло переиздание)
• 2003 — Не торопясь

Песни, не вышедшие на студийных альбомах

• Вера, надежда, любовь
• Жизнь моя бумажная
• Не верьте словам

Концертные альбомы

• 1989 — [www.youtube.com/watch?v=APl7tLdmIB8 Юбилейный концерт «10 лет группе „Воскресение“»]
• 1994 — Концерт. ДК Мехтех (1982)
• 1995 — Мы вас любим — двойной, запись концерта в зале «Россия» 16 июня 1994 (в 2001 году вышло CD-переиздание, в 2013 году — 2 LP-переиздание)
• 1995 — Живее всех живых — запись концерта в зале «Promotion club» 28.03.95
• 1998 — Живая коллекция — запись с концерта на телевидении (в 2001 году вышло переиздание)
• 2000 — 50 на двоих — совместный концерт с группой Машина Времени (20 лет группе «Воскресение» и 30 лет «Машине Времени») в спорткомплексе «Олимпийском»
• 2003 — Не торопясь Live — концерт-премьера альбома «Не торопясь» в УСЗ «Дружба» 5 марта 2003 года (в 2014 году вышло 3 LP-переиздание)
• 2005 — Посмотри, как я живу — концерт в ГЦКЗ «Россия» 20.09.2001, издан — студия «Союз»
• 2005 — Я привык бродить один — концерт в ГЦКЗ «Россия» 20.09.2001, издан — студия «Союз»

Сборники

• 1995 — Радио 101 в прямом эфире (Live)
• 1996 — Легенды русского рока, «Воскресение», выпуск 1
• 1999 — Избранное 79-83 (D.L.Lota production)
• 2001 — Best (Vincent Company Records)
• 2001 — Золотые баллады (Vincent Company Records)
• 2001 — Золотые хиты (Vincent Company Records)
• 2002 — Крылья. Фестиваль русского рока 2002
• 2002 — Легенды русского рока, «Воскресение», выпуск 2
• 2003 — Звёздная серия
• 2003 — Союз 32
• 2003 — Шансон года 2003. Часть 2
• 2004 — Rock Линия
• 2004 — Антифабрика! Саншайн Реггей
• 2005 — Grand Collection
• 2006 — MP3 коллекция, Диск 1 (Мороз Рекордс)
• 2006 — MP3 коллекция, Диск 2 (Мороз Рекордс)
• 2006 — Москва златоглавая 15
• 2009 — Машинопись
• 2009 — Союз Gold. Воскресение. The Best
• 2010 — Лучшие песни
• 2013 — Легенды русского рока, «Воскресение», 2 LP

Фильмография

• 2001 — Воскресение. Мы вас любим
• 2001 — Живая коллекция. Воскресение
• 2003 — Фестиваль Авторадио «Дискотека 80-х»
• 2004 — Воскресение. Не торопясь. Live
• 2004 — Воскресение. Трилогия. Научи меня жить
• 2004 — Машина времени + Воскресение. 50 лет на двоих. Юбилейный концерт в «Олимпийском». Части 1 и 2
• 2005 — Группа Стаса Намина Цветы Ностальгия по настоящему. Лучшие песни за 30 лет. Юбилейный концерт с участием гостей
• 2006 — Воскресение. Юбилейный концерт 25 лет
• 2006 — Машина времени + Воскресение. Музыка ручной работы
• 2007 — Воскресение: Очень, очень любим

Кавер-версии

• В 1981 году группа «Аракс» исполняет песни «Снилось мне…», «Один взгляд назад» и «Когда поймёшь умом…», записи этих песен вышли на пластинке «Концерт 1981».
• В 1992 группа «Бригада С» в альбоме «Всё это рок-н-ролл» записывает песню «По дороге разочарований».
• В 1992 году группа «Лицей», руководимая Алексеем Макаревичем, выпускает альбом «Домашний арест», в который входит три песни «Воскресения» — «Снилось мне…», «Стать самим собой» (Лето) и «Хороший парень». Позже «Лицей» записывает песни «Радуюсь» и «Дороги наши разошлись…» (вошли в альбом «Небо» 1999 года).
• В 1992 году группа «Адо» сыграла «Есть у меня…» под названием «Лучшая песня» на альбоме «Золотые орехи».
• В 2004 году певица Лолита Милявская исполняет песню «Снилось мне…».
• В 2006 году Лариса Долина исполняет песню «Звон» Андрея Сапунова на стихи Александра Слизунова, также иногда исполняемую группой «Воскресение».

Литература

• А. С. Алексеев. Кто есть кто в российской рок-музыке. — М. : АСТ : Астрель : Харвест, 2009. — С. 123—125. — ISBN 978-5-17-048654-0 (АСТ). — ISBN 978-5-271-24160-4 (Астрель). — ISBN 978-985-16-7343-4 (Харвест).</span>
• Алексеев А., Бурлака А., Сидоров А. Кто есть кто в советском роке. Иллюстрированная энциклопедия отечественной рок-музыки. М.: Издательство МП «Останкино», 1991. 320 с. С. 52—54. ISBN 5-86018-001-2
• Бурлака А. П. Воскресение: иллюстрированная история группы. СПб.: Амфора, 2015. 93 с. (Легенды нашего рока; вып. № 21 (13), 2015). ISBN 978-5-367-03419-6
• И. Смирнов, «Время колокольчиков»
• В. Литовка, рукописный журнал «Зеркало» № 3 за 2 июня 1981 года
• Серия «Музыкальный автограф»: Алексей Романов. — М.: Викра, 2001. — 96 с.

Ссылки

• [voskresenie.ru Официальный сайт]
• [www.last.fm/ru/music/%D0%92%D0%BE%D1%81%D0%BA%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5 Профиль Воскресение] на Last.fm
• [www.voskresenie.net Воскресение.нет]
• [thebestphotos.ru/archives/2774 группа Воскресение отметила 30 лет]

Отрывок, характеризующий Воскресение (группа)

– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.