Воскресенская летопись

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Воскресенская летопись — летопись, представляющая собой общерусский летописный свод XVI века, учитывающий в отражении событий интересы великих князей московских, один из первых по богатству использованных материалов и по полноте известий. Названа по списку, принадлежавшему Воскресенскому монастырю в Новом Иерусалиме.

Различают 4 редакции Воскресенской летописи:

  • 1-я события указаны до августа 1533, автор — сторонник Василия III;
  • 2-я оканчивается событиями 1537;
  • 3-я (дошедшая до нас) доведена до 1541;
  • 4-я составлена между 1542 и 1544 сторонником князей Шуйских. По мнению Б. М. Клосса, выделение четвёртой редакции ошибочно, а редакция 1541 года была составлена при участии митрополита Иоасафа.

В основе летописи лежат Московский свод 1479 в редакции 1526 и Тихоновская редакция Ростовского свода 1489—1503. Карамзинский список Воскресенской летописи дополнен с 1542 до 1552 во Львовской летописи и продолжен до 1560 года.

Сохранилось 13 списков летописи, причём только пять из них содержат весь её текст, 3 списка содержат её первую половину, а 4 — её вторую половину. Издание в ПСРЛ было осуществлено по пяти спискам.



Состав летописи

Соотношение объёма текста:

  • Статьи, помещенные перед основным текстом: оглавление летописи (т. VII, стр.218-231; т. VIII, стр.1-7); краткий летописец с именами основных князей (т. VII, стр.231-238); родословные (стр.238-240); «имена градам Русским» (стр.240-241); дополнительные краткие летописцы и родословные (стр.241-246); перечень римских, византийских и турецких правителей (стр.246-252) с краткой выпиской о Махмете (стр.249); родословная литовских князей (стр.253-256); молдавские князья и легенда о короле Владиславе (стр.256-259),
  • Вводная часть (т. VII, стр.260-267),
  • События 854—1110 годов (т. VII, стр.267-345, 1-21),
  • События 1111—1203 годов (т. VII, стр.21-109), причем подробно изложены события 1146—1157 годов (стр.35-66),
  • События 1204—1304 годов (т. VII, стр.109-184),
  • События 1304—1418 годов (т. VII, стр.184-217; т. VIII, стр.9-90),
  • События 1418—1462 годов (т. VIII, стр.90-150),
  • Правление Ивана Васильевича (т. VIII, стр.150-245),
  • Правление Василия Ивановича (т. VIII, стр.245-286),
  • События 1533—1541 годов (т. VIII, стр.286-301).

Подробные тексты и рассказы[1]:

  • «Повесть о взятии Царьграда фрягами» в 1204 году и об иконе Одигитрии (т. VII, стр.109-112)
  • Рассказ о битве на Липице (т. VII, стр.120-124)
  • Рассказ о битве на Калке, под 1223 годом (т. VII, стр.129-132)
  • Рассказ о нашествии Батыя (т. VII, стр.139-143)
  • Рассказ о Невской битве (т. VII, стр.146-149)
  • Рассказ о битве на Чудском озере (т. VII, стр.150-151)
  • Повесть о смерти Михаила Черниговского (т. VII, стр.152-156)
  • Повесть об убиении Батыя, под 1247 годом (т. VII, стр.157-159)
  • Повесть о смерти Михаила Тверского (т. VII, стр.188-197)
  • Послание Василия, архиепископа Новгородского, к Феодору Тверскому о рае (т. VII, стр.212-214)
  • «Рукописание Магнуша», под 1352 годом (т. VII, стр.216-217).
  • Рассказ об осаде Твери в 1375 году (т. VIII, стр.22-23)
  • Рассказ о битве на Пьяне (т. VIII, стр.25-26)
  • Рассказ о митрополите Алексии (т. VIII, стр.26-28)
  • Повесть о Митяе (т. VIII, стр.28-32)
  • Рассказ о битве на Воже (т. VIII, стр.32-33)
  • Повесть о Донском побоище (т. VIII, стр.34-41)
  • Повесть о нашествии Тохтамыша (т. VIII, стр.42-47)
  • Рассказ о походе Дмитрия Ивановича на Новгород (т. VIII, стр.50-51)
  • Повесть о житии и о преставлении Дмитрия Ивановича (т. VIII, стр.53-60)
  • Повесть о Темир-Аксаке и о чуде Владимирской иконы Богородицы, под 1395 годом (т. VIII, стр.65-68)
  • Краткий рассказ о Стефане Пермском, под 1396 годом (т. VIII, стр.69-70)
  • Рассказ о смерти Михаила Александровича Тверского (т. VIII, стр.73-74)
  • Духовная грамота Киприана (т. VIII, стр.79-80)
  • Рассказ о нашествии Едигея, под 1408 годом (т. VIII, стр.82-84)
  • Краткая выписка из грамоты Фотия о Григории Цамблаке (т. VIII, стр.89-90)
  • Рассказ о митрополите Исидоре на восьмом соборе (т. VIII, стр.100-106), грамота папы Евгения (стр.108-109)
  • Рассказ о пленении и ослеплении великого князя Василия (т. VIII, стр.115-117)
  • Повесть об основании Царьграда (т. VIII, стр.125-128) и о взятии Царьграда (т. VIII, стр.128-144).
  • Рассказ о походе Ивана Васильевича на Новгород в 1471 году (т. VIII, стр.160-168)
  • Рассказ о строительстве Успенского собора в Москве и о перенесении мощей (т. VIII, стр.170-173)
  • Короткий рассказ о поездке Ивана Васильевича в Новгород зимой 1475—1476 годов (т. VIII, стр.181-182)
  • Рассказ о походе Ивана Васильевича на Новгород зимой 1477—1478 годов (т. VIII, стр.184-199)
  • Рассказ о стоянии на Угре (т. VIII, стр.205-207), послание Вассиана на Угру (стр.207-213)
  • Поставление Дмитрия Ивановича на великое княжение (т. VIII, стр.234-236)
  • Рассказ о взятии Смоленска в 1514 году (т. VIII, стр.255-257)
  • Рассказ о нашествии Сафа-Гирея в 1541 году (т. VIII, стр.295-301), которым завершается летопись.

Библиография

Издания:

  • [dlib.rsl.ru/viewer/01003338068 Русская летопись с Воскресенского списка, подаренного в оной Воскресенский монастырь патриархом Никоном в 1658 году.] Ч.1. СПб,1793. Ч.2. СПб,1794.
  • Полное собрание русских летописей, т. 7—8, СПБ, 1856—59

Литература [bse.sci-lib.com/article006749.html]:

  • Левина С. А., О времени составления и составителе Воскресенской летописи XVI в., в кн.: Тр. Отдела древнерусской литературы, т. 11, М. — Л., 1955.
  • Лаптев В. В. Воскресенская летопись. // УЗ ЛГПИ им. А. И. Герцена. 1955. Т.102. С.165-239.
  • Левина С. А. К изучению Воскресенской летописи. // ТОДРЛ. М.-Л., 1957. Т.12. С.689-705.
  • Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып.2. Ч.2. Л., 1989. С.39-42 (статья С. А. Левиной)

Напишите отзыв о статье "Воскресенская летопись"

Примечания

  1. кроме вошедших в состав ПВЛ

Отрывок, характеризующий Воскресенская летопись

Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.