Воскресенский, Владимир Константинович (геолог)

Владимир Константинович Воскресенский
Дата рождения:	1894(1894)
Место рождения:	Рига
Дата смерти:	1968(1968)
Место смерти:	Москва
Научная сфера:	геология
Место работы:	Пермский университет
Альма-матер:	Саратовский университет
Научный руководитель:	П. П. Пилипенко
Известен как:	основоположник высшего геологического образования на Урале
Награды и премии:

Влади́мир Константи́нович Воскресе́нский (1894, г. Рига Лифляндской губернии — 1968, г. Москва) — учёный-геолог, декан первого на Урале и одного из первых в России геологического факультета (Пермский университет).

Научная биография

В 1922 г. окончил физико-математический факультет Саратовского университета по специальности "Химия". Являлся учеником обосновавшегося в Саратове приват-доцента Томского университета Павла Прокофьевича Пилипенко [persons-info.com/persons/PILIPENKO_Pavel_Prokopevich]. После отъезда П. П. Пилипенко в МГУ В. К. Воскресенский берёт на себя часть лекционной нагрузки своего учителя, проявив себя хорошим педагогом. В Саратовском университете В. К. Воскресенский проводит также большую работу по организации минералогического музея.

В 1929 г. утвержден ученым советом Пермского университета в должности доцента и избран заведующим кафедрой минералогии (заведовал ей 25 лет).

В начале 1930-х гг. встал вопрос об открытии в Пермском университете геологического факультета. Для его решения в Пермь по поручению Наркомпроса РСФСР приезжает академик А. Д. Архангельский.

Ознакомившись с геологическими кафедрами, которые в числе немногих в университете были достаточно хорошо по тому времени оборудованы, их кадровым составом, условиями обучения студентов, известный геолог дал положительное заключение об открытии факультета. Оно оказалось решающим. Большую практическую работу по открытию факультета провел доцент В. К. Воскресенский/

1931 г. В. К. Воскресенский назначен заведующим открывшегося геологического отделения университета.

В 1933 г. стал первым деканом геологического факультета (1933–1935 гг.). Благодаря его инициативе и организаторским способностям на факультете были образованы новые кафедры (петрографии, динамической геологии).

В 1938 г. ученым советом Ленинградского университета ему присвоена степень кандидата геолого-минералогических наук (без защиты диссертации).

Учебная и научная деятельность

Читал курсы по кристаллографии, минералогии, динамической геологии, петрографии.

Важное место в его учебно-методической деятельности заняла работа над составлением учебника по генетической минералогии.

В 1932 г. под руководством ученого на кафедре минералогии организуется студенческий минералогический кружок, который функционировал на протяжении многих десятилетий.

Область его научных исследований — некоторые виды полезных ископаемых Западного Урала, особенно строительные глины. Активный организатор полевых экспедиций кафедры по изучению кирпичных глин и др. месторождений.

В годы Великой Отечественной войны руководил экспедициями по исследованию кирпичных глин в Оханском, Верещагинском районах и близ ст. Кукуштан. По итогам многолетних исследований составил сводку «Кирпичные глины Молотовской области». В годы войны прочитал для населения свыше 200 лекций. Опубликовал 18 научных работ.

Лекции отличались глубокой методической проработкой материала и использованием большого количества наглядных пособий и учебных моделей.

Награды

• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (1946 г.).
• Орден Ленина (1953 г.).

Источники и ссылки

1. [geo.perm-dom.ru/pam060-2.htm Медные месторождения (местонахождения медных и новых минералов) (краткая справка о В. К. Воскресенском)] // Геологические памятники Пермского края.
2. Гершанок В. А. Основные этапы развития геологического факультета // 70 лет геологическому факультету Пермского университета: Юбилейный сб. Пермь, 2001. 312 с.
3. [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1804116066 Ибламинов Р. Г. Воскресенский Владимир Константинович] // Энциклопедия "Пермский край".
4. Костицын В. И. Воскресенский Владимир Константинович // [www.psu.ru/files/docs/science/books/mono/kostitsyn_geology_v_vov_2005.pdf Костицын В. И. Геологи Пермского университета — в Великой Отечественной войне] / Сост. В. И. Костицын; Перм. ун.т. — Пермь, 2005.— 167 с. ISBN 5-7944-0524-4, ISBN 5-5-7944-0524-4 (ошибоч.). С. 71–72.
5. Личное дело В. В. Воскресенского в архиве Пермского края №476, опись 2.
6. [en.calameo.com/books/0012770393c41e838856c Семёнов В. Н. Саратов геологический]. Саратов: Издательство Саратовского университета, 2000. 384 с. С. 61.

Отрывок, характеризующий Воскресенский, Владимир Константинович (геолог)

– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.