Воскресенье за городом
Поделись знанием:
К:Фильмы 1984 года
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
| Воскресенье за городом | |
| Un Dimanche A La Campagne | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Луи Дюкре |
| Оператор | |
| Композитор |
Марк Перроне |
| Кинокомпания |
Films A2 |
| Длительность |
94 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Воскресенье за городом» (англ. Un Dimanche A La Campagne) — французская драма режиссёра Бертрана Тавернье, вышедшая на экраны в 1984 году. Экранизация романа Пьера Боста «Месье Ладмираль скоро умрет».
Содержание
Сюжет
В одно из воскресений 1912 года старый художник-импрессионист Ладмираль приглашает в своё загородное имение сына Гонзага с семьёй. Они проводят время, гуляя по окрестностям, готовя обед и рассказывая интересные истории. Неожиданно приезжает Ирен, любимая дочь Ладмираля, редко посещающая отца. Обычное воскресенье превращается для престарелого художника в волнующее и приятное событие.
В ролях
- Луи Дюкре — месье Ладмираль
- Мишель Омон — Гонзаг
- Сабина Азема — Ирен
- Женевьева Мних — Мария-Тереза
- Моник Шометт — Мерседес
- Томас Дюваль — Эмиль
- Квентин Ожье — Люсьен
- Катя Вострикофф — Мирей
- Клод Винтер — мадам Ладмираль
Награды и номинации
- 1984 — приз лучшему режиссёру Каннского кинофестиваля (Бертран Тавернье).
- 1984 — премии Национального совета кинокритиков США за лучший фильм на иностранном языке и за лучшую женскую роль второго плана (Сабина Азема).
- 1985 — три премии «Сезар»: лучшая актриса (Сабина Азема), лучший оператор (Брюно де Кайзер), лучший адаптированный сценарий (Коло и Бертран Тавернье). Кроме того, фильм был номинирован ещё в 5 категориях: лучший фильм (Бертран Тавернье), лучший режиссёр (Бертран Тавернье), лучший актёр (Луи Дюкре), лучший актёр второго плана (Мишель Омон), лучший монтаж (Арман Псенни).
- 1985 — номинация на премию BAFTA за лучший фильм на иностранном языке (Ален Сард и Бертран Тавернье).
- 1985 — номинация на премию «Золотой глобус» за лучший фильм на иностранном языке.
- 1985 — премия Лондонского кружка кинокритиков за лучший фильм на иностранном языке.
Напишите отзыв о статье "Воскресенье за городом"
Ссылки
- «Воскресенье за городом» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v47680 Воскресенье за городом] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о французском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Воскресенье за городом
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
