Воспитывая Хоуп
Поделись знанием:
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
| Воспитывая Хоуп | |
| Raising Hope | |
 начальный кадр 30-секундной открывающей заставки | |
| Жанр | |
|---|---|
| Создатель | |
| В ролях |
Лукас Нэфф |
| Страна | |
| Количество сезонов |
4 |
| Количество серий |
88 |
| Производство | |
| Продюсер | |
| Хронометраж |
22 минуты |
| Трансляция | |
| Телеканал | |
| На экранах |
с 21 сентября 2010 |
|
[www.fox.com/raisinghope/ Официальный сайт] | |
Воспитывая Хоуп (англ. Raising Hope) — американский ситком, впервые показанный на телеканале Fox 21 сентября 2010 года[1] . Он демонстрировался по вторникам в 9 часов[2][3]. Успех сериала позволил создателям продлить его ещё на один сезон. 9 апреля 2012 года, сериал был продлен на третий сезон. Премьера сезона 2 октября 2012 года[4]. Это нынешний проект продюсера и режиссёра Грега Гарсии, автора сериала Меня зовут Эрл. В Raising Hope можно увидеть многих актёров первого и второго плана из «Эрла», также в первой серии был сделан намёк, что Эрл наконец то окончил список[5]. 10 марта 2014 года канал закрыл сериал после четырёх сезонов[6].
Содержание
Сюжет
Двадцатитрёхлетний Джимми Чэнс вынужден один растить свою маленькую дочку Хоуп из-за того, что её мать Люси (Бижу Филлипс) была казнена на электрическом стуле за серийные убийства. Воспитание Хоуп также важный жизненный момент для его родителей, которые не намного больше Джимми знают о воспитании детей, из-за того что им было 15 и 17 лет, когда он родился. Отдельной проблемой для всей семьи является прабабушка Джимми — Мэй Мэй (Клорис Личмен), которая страдает старческим слабоумием.
Герои
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
Главные герои
- Джеймс Бон Джови "Джимми" Ченс (Лукас Нэфф)[7] - Работает вместе с отцом, (Садовник, чистильщик бассейнов), позже устроился в «Howdy`s Market». Не учился в колледже, не окончил школу. Некоторое время был готом. Есть дочь — Хоуп. Женился на Люси (матери Хоуп) пока та была в тюрьме, зная что её все равно казнят. Влюблён в Сабрину, которая в 3 сезоне становится его женой.
- Трэйс Гарсия - маленький Джимми.
- Мэйсон Кук - 8-летний Джимми.
- Грейсон Ченс - 13-летний Джимми.
- Хоуп Ченс (Бэйли и Райли Крегут) - Дочь Джимми и Люси. Первые полгода своей жизни провела в тюрьме, вместе с матерью. Считает мамой Сабрину Коллинз. При рождении была названа матерью Принцесса Бейонсе.
- Молли Морген Ламонт - 13-летняя Хоуп.
- Вирджиния Ченс (Марта Плимптон) - Мать Джимми, жена Берта, бабушка Хоуп. Родила сына в 15 лет. Воспитывалась бабушкой и дедушкой. Осталась жить в их доме вместе с мужем и сыном. Работает уборщицей в фирме «Тук, тук, тук». Не окончила школу.
- Келли Хейер - Вирджиния в подростковом возрасте.
- Дезри Купер - 8/10-летняя Вирджиния.
- Берт Ченс (Гаррет Диллахант) - Полное имя - Энгелбёрт Джебидайя Ченс. Отец Джимми, муж Вирджинии, дедушка Хоуп. Ему было 17 когда родился сын, мечтал стать Рок-звездой, но ничего не вышло из-за рождения Джимми, работает садовником и чистильщиком бассейнов. Не окончил школу.
- Сабрина Мари Коллинз (Шеннон Вудворд) - Жена Джимми. На протяжении первого сезона встречается с Уайатом, после их расставания начинает встречаться с Джимми, в третьем сезоне они женятся. Работает в магазине «Howdy`s Market». Её родители очень богаты, но она сознательно отказывается от их денег, чтобы жить на свои, честно заработанные. Получила в наследство от бабушки дом.
- Барбара Джун (Мей-мей) Томсон (Клорис Личмен) - Прабабушка Джимми, бабушка Вирджинии, прапрабабушка Хоуп. Женщина страдающая старческим слабоумием. Часто забывает, что её муж Уилфред умер и принимает за него Бёрта или Джимми. Часто ходит без одежды, забывает кто она, кто её родственники. Кусается, успокаивается если в лицо брызгать водой. Прекрасно играет на пианино.
Второстепенные персонажи
- Барни Хьюз (Грегг Бинкли) - Управляющий магазина «Howdy`s Market». Воспитывался в семье лесбиянок. Добрый, отзывчивый, любит готовить, хороший друг. Раньше был очень полным, но благодаря операции по уменьшению желудка сильно похудел. Хорошо ладит с Барбарой Джун.
- Шелли (Кейт Микуччи) - Двоюродная сестра Сабрины. Открыла детский сад для детей, стариков и собак на заднем дворе дома. Играет на укулеле. Раньше имела мёртвый зуб, который считала способом заводить разговор с новыми людьми, и который по её мнению придавал ей индивидуальность, но позже поняла что это отпугивает людей и заменила его.
- Фрэнк Маролла (Тодд Гибенхайн) - Работник «Howdy`s Market». Странный парень, построил в своём доме миниатюрный Нейтсвилль. Хорошо ладит с Барбарой Джун.
- Люси Карлайл (Бижу Филлипс) - Серийная убийца. Мать Хоуп, бывшая жена Джимми. Выжила после казни на электрическом стуле, была оправдана и выпущена на свободу, получила опеку над Хоуп, но пострадала в аварии (её сбил автобус), все сочли её мёртвой, но она снова выжила и находилась под домашним арестом отца. Сбежала на свадьбу Джимми и Сабрины, но снова была поймана.
- Уайат Джилл (Райан Дум) - бывший парень Сабрины
Реакция
Сериал получил в целом положительные оценки, прежде всего была хорошо оценена игра Плимптон и Диллаханта. Сериал получил оценку 75 % на Metacritic на основе рецензий и оценки были охарактеризованы в целом как "в целом положительные отзывы. Пользовательский же рейтинг сериала равен 78 %[8].
Том Джилиатти из People Weekly назвал сериал лучшим комедийным ситкомом 2010 года, и сравнил сериал с Малкольм в центре внимания. Хотя также Raising Hope имело и критические отзывы, к концу сериал практически везде оценивался положительно[9]. После таких оценок, телеканал дал добро на съёмки ещё одного сезона.
Напишите отзыв о статье "Воспитывая Хоуп"
Примечания
- ↑ Gorman, Bill [tvbythenumbers.com/2010/07/13/fox-announces-fall-premiere-dates-for-2010-11-season/56923 Fox Announces Fall Premiere Dates For 2010-11 Season]. TV By the Numbers (July 13, 2010). Проверено 13 июля 2010. [www.webcitation.org/6ADskzt1R Архивировано из первоисточника 27 августа 2012].
- ↑ [www.thefutoncritic.com/news/2010/05/17/fox-announces-primetime-slate-for-2010-2011-season/20100517fox01/ Fox Announces Primetime Slate for 2010-2011 Season]. The Futon Critic (May 17, 2010). Проверено 8 июня 2010. [www.webcitation.org/6ADslx7by Архивировано из первоисточника 27 августа 2012].
- ↑ Nguyen, Hanh [blog.zap2it.com/frominsidethebox/2010/05/foxs-2010-fall-tv-schedule-night-by-night.html FOX's 2010 Fall TV schedule, night by night]. Zap2it. Tribune Media Services (May 17, 2010). Проверено 18 мая 2010. [www.webcitation.org/6ADsnNPf3 Архивировано из первоисточника 27 августа 2012].
- ↑ Sullivan, Brian Ford [www.thefutoncritic.com/news/2011/01/10/exclusive-fox-gives-raising-hope-second-season-705002/9056/ Exclusive: FOX Gives "Raising Hope" Second Season]. The Futon Critic (January 10, 2011). Проверено 11 января 2011. [www.webcitation.org/6ADspWt4w Архивировано из первоисточника 27 августа 2012].
- ↑ [blogs.sites.post-gazette.com/index.php/arts-a-entertainment/tuned-in-journal/21313-new-fox-comedies-raising-hope-running-wilde New Fox Comedies: «Raising Hope» and «Running Wilde», Pittsburgh Post-Gazette]
- ↑ Kondolojy, Amanda [tvbythenumbers.zap2it.com/2014/03/10/raising-hope-canceled-after-four-seasons-by-fox/243440/ 'Raising Hope' Canceled After Four Seasons by FOX]. TV by the Numbers (March 10, 2014). Проверено 10 марта 2014.
- ↑ [raising-hope.wikia.com/wiki/Jimmy_Chance Jimmy Chance].
- ↑ [www.metacritic.com/tv/raising-hope Raising Hope — Season 1 Reviews, Ratings, Credits, and More at Metacritic]
- ↑ [www.metacritic.com/tv/raising-hope/season-1/critic-reviews Critic Reviews for Raising Hope Season 1 at Metacritic]
Ссылки
- [www.fox.com/raisinghope/ .com/raisinghope/] — официальный сайт Воспитывая Хоуп
- «Воспитывая Хоуп» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Воспитывая Хоуп
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
