Восстание Эскамбрай

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Восстание Эскамбрай (война с бандитами)
Дата	1959 — 1965
Место	Куба
Итог	победа правительственных сил
Противники
Куба Куба Повстанцы
Командующие
Рауль Менендес Томашевич Освальдо Рамирес
Силы сторон
до 250 тысяч неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Восстание Эскамбрай 1959—1965 (также известное как «Lucha Contra Bandidos», «война с бандитами») — это вооруженное выступление против кубинского правительства Фиделя Кастро в горах Эскамбрай, впоследствии переросшее в продолжительную партизанско-повстанческую войну. В восстании принимали участие бывшие сторонники Ф. Кастро из «Движения 13 марта», а также противники кубинской революции (в том числе, военнослужащие армии Ф. Батисты), имевшие поддержку со стороны местного населения.

История

10 ноября 1957 г. в Банао, провинции Лас Вильяс был открыт Второй Национальный Фронт в горах Эскамбрай, возглавляемый Элоем Гутьерресом Менойо, Уильямом Морганом, Хесусом Каррера, Доминго Ортего Гомесом, Эварадо Саласом Вальдесом и др. Уильям Морган был американским военнослужащим, плохо говорившим по-испански, но отчаянно сражавшимся в горах Эскамбрай за свободу и справедливость кубинского народа. «За последние годы мы, американцы, поняли, что диктаторы и коммунисты — это не те люди, с которыми удобно иметь дела. А здесь мы столкнулись с диктатором, опирающимся на поддержку коммунистов. Но завтра он оставит свой пост, благодаря американской помощи» — говорил Морган в интервью одному корреспонденту. В 1958 г., вместе со своим сподвижниками Гутьеррес Менойо принял первую группу солдат и вооружения из Майами и объединился с местными повстанцами. Оставшееся после нападения на дворец оружие и машины были также распределены среди партизан. После нескольких стычек с кубинской армией был опубликован «Манифест Эскамбрая», требовавший вернуть Конституцию 1940 г. и социалистическую революцию. Второй Фронт быстро рос в размерах, получая подкрепление от университетов, антикоммунистических партий и прочих демократических элементов, пока не достиг численности 3000 человек к декабрю 1958 г. Примечательно, что в отличие от «Движения 26 июля», фронт был почти свободен от коммунистического влияния, чем его участники впоследствии чрезвычайно гордились. 1 января 1959 г. бойцы Гутьерреса Менойо был одним из первых партизанских отрядов, вошедших в Гавану, после победы Революции.

Как и 98% кубинского народа, партизаны Второго Фронта поддержали установившееся правительство Кастро и вернулись к повседневной мирной жизни. Однако Революция не собиралась снижать свои темпы. Сам Элой Гутьеррес Менойо часто выражал тревогу по поводу возможного развития революции влево и «опасности» для Кубы глубоких социально-экономических преобразований. Но по мере того, как тесное сотрудничество правительства с коммунистами становилось всё более очевидным, связи между Фронтом и администрацией таяли, пока, наконец, Фронт Эскамбрай не превратился в оппозиционную силу. В среде кубинских диссидентов положительно отзывались о деятельности Менойо и с уважением вспоминали его заслуги во времена повстанческой войны. К. Монтанер описывал один эпизод, когда «Элой Гутьеррес Менойо совершил немыслимое: переодевшись в форму офицера армии Батисты, он пробрался в одну из войсковых казарм и, разоружив командира, принудил его к сдаче крепости». Но такая оценка была скорее исключением. Все кубинские источники наравне с советскими незамедлительно окрестили его «эскамбрайским оборотнем». К середине 1960-х Эскамбрай оказался в центре готовящегося заговора. Его участники по-прежнему занимали ответственные посты в Повстанческой армии и государственном аппарате, но уже не были сторонниками режима Ф. Кастро. Среди участников антикастровского объединения,помимо выше упомянутых, были команданте Армандо Флеитес, Хенаро Арройо, Лазаро Артола, Хесус Каррера, Лазаро Аскансио, капитаны Анхел Баньос, Рохер Редондо, Рамиро Лоренсо и многие другие. Газета «Нотисиас де Ой» (Noticias de Hoy) утверждала, что «контрреволюция действует сейчас в тени. Она предпринимает попытки создать препятствия правительству, подорвать его экономически и тем самым задушить революцию».

Главной опорой Фронта стало кубинское крестьянство, поэтому данное движение можно было классифицировать как крестьянскую оппозицию. Среди объединений, появившихся сразу после победы Революции, Фронт Эскамбрай просуществовал дольше всех. Газета «Гранма» почти 10 лет спустя писала о нём: «По приказу Эйзенхауэра… спустя несколько дней после победы Революции, ЦРУ начало организовывать в наших горах контрреволюционные банды. В провинциях действовали…179 банд, в которых сражалось 3591 человек, собранных и вооружённых ЦРУ». Эти цифры действительно верны, но вопрос, было ли это делом рук США, остается открытым. В глазах кубинских властей любые народные выступления против официальной позиции были спровоцированы и организованы северным соседом. «Оппортунистские и реакционные элементы» Эскамбрая, предположительно, готовились создать плацдарм для проникновения «империалистических заговорщиков». Правительство Ф. Кастро не могло позволить другим руководителям партизанских отрядов проводить пропагандистскую работу среди населения, а тем более установить какой-либо военный или политический контроль даже над отдельной частью острова — вот в чём могла заключаться реальная причина начавшейся правительственной чистки.

Два команданте (Хесус Каррера и Уильям Морган) были арестованы правительством в октябре 1960 г. и вскоре расстреляны (11 марта 1961 г.), однако большинству участников удалось сбежать. Долгое время они укрывались в Ки-Уэсте, а затем перебрались в США, штат Техас. Там они были арестованы местными властями, но уже 8 июня 1961 г. оказались на свободе. В это время тысячи повстанцев, возвратившихся в горы Эскамбрай, были планомерно уничтожены Кастро. Оставшиеся в живых были вынуждены бежать в Соединённые Штаты. После освобождения, лидеры организации собрались в Майами, чтобы реорганизовать Второй Фронт, поддерживая связь с немногими уцелевшими на острове. 10 ноября 1961 г. было объявлено о том, что Второй Национальный фронт в горах Эскамбрай начинает функционировать в качестве военной группировки. Военные столкновения повстанцев и правительственных войск Ф. Кастро с 1959 по 1965 гг. получили названия «Война против бандитов» (Lucha contra banditos). По некоторым данным, партизаны получали помощь от ЦРУ. Президент Эйзенхауэр разработал специальный план по подготовке кубинских диссидентов для свержения правительства Кастро. Эти вооруженные группировки должны были оказать помощь вторгнувшимся американским войскам. Когда Фидель получил разведывательные данные о неизбежном вторжении, он принял решение немедленно уничтожить очаг контрреволюционных сил в горах Эскамбрай, направив туда 70 000 солдат под командованием Дермидио Эскалона. Большинство командующих Второго Фронта были захвачены в плен, другие убиты. Эта операция получила название «La limpia» (Чистка). Третий команданте Эверадо Салос был расстрелян 19 июля 1962 г., несколько командиров погибли во время военных акций 1963 г.. К 1965 г. Второй Фронт уже в действительности не представлял собой ничего, кроме разрозненных групп бандитов, скрывавшихся от правительственных сил.

Правительственные войска использовали советские танки и вертолеты для подавления восстания.

26 июля 1965 года Кастро объявил о ликвидации всех бандитов на Кубе.

Литература

• De la Cova, Antonio Rafael. 2007. The Moncada Attack: Birth of the Cuban Revolution. University of South Carolina Press. ISBN 978-1-57003-672-9, p. 314 note 47.
• Dreke, Victor (Edited by Mary-Alice Waters) 2002. From el Escambray to the Congo. Pathfinder Press, New York. ISBN 0-87348-947-0, ISBN 0-87348-948-9.
• Encinosa, Enrique G. 1989. El Escopetero Chapter in Escambray: La Guerra Olvidada, Un Libro Historico de Los Combatientes Anticastristas en Cuba (1960–1966). Editorial SIBI, Miami.
• Encinosa, Enrique G. 2004. Unvanquished — Cuba's Resistance to Fidel Castro, Pureplay Press, Los Angeles, pp. 73–86. ISBN 0-9714366-6-5.
• Faria, Miguel A. Cuba in Revolution — Escape from a Lost Paradise. Hacienda Publishing, Macon, GA, pp. 88–93. ISBN 0-9641077-3-2.
• Fermoselle, Rafael 1992. Cuban Leadership after Castro: Biographies of Cuba's Top Commanders, North-South Center, University of Miami, Research Institute for Cuban Studies; 2nd ed (paperback) ISBN 0-935501-35-5.
• Franqui, Carlos 1984 (foreword by G. Cabrera Infante and translated by Alfred MacAdam from Spanish 1981 version). Family portrait with Fidel, Random House First Vintage Books, New York. ISBN 0-394-72620-0 .
• Priestland, Jane (editor) 2003. British Archives on Cuba: Cuba under Castro 1959–1962. Archival Publications International Limited, 2003, London ISBN 1-903008-20-4.
• Puebla, Teté (Brigadier General of the Cuban Armed Forces) 2003. Marianas in Combat: the Mariana Grajales Women's Platoon in Cuba's Revolutionary War 1956–58, New York Pathfinder (Paperback) ISBN 0-87348-957-8.
• Ros, Enrique 2006. El Clandestinaje y la Lucha Armada Contra Castro (The clandestinity and the armed fight against Castro), Ediciones Universal, Miami ISBN 1-59388-079-0.
• Volkman, Ernest 1995. "Our man in Havana. Cuban double agents 1961–1987" in Espionage: The Greatest Spy Operations of the Twentieth Century, Wiley, New York ISBN 0-471-16157-8.

Отрывок, характеризующий Восстание Эскамбрай

– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.