Батавское восстание

Восстание батавов — восстание германского племени батавов под предводительством Юлия Цивилиса против Римской империи в 70 году н. э.

Когда при императоре Вителлии среди батавов производился набор в армию и при этом совершалось много злоупотреблений, их поднял к восстанию некий Юлий Цивилис — человек, по свидетельству Тацита, царского рода, который был ранее обвинён в заговоре и вместе с Юлием Павлом в цепях отправлен к Нерону.

Первоначально Цивилис (освобождённый из-под стражи Гальбой) объявил, что он восстает лишь против Вителлия, а не против римского владычества вообще. Не исключено, что он действовал сообща со сторонниками Веспасиана, мечтавшими о свержении Вителлия. Довольно скоро он привлек к своему мятежу также каннинефатов и фризов.

Цивилис напал на римский флот, стоявший на Рейне. Матросы батавского происхождения перешли на его сторону, римляне были перебиты, и весь флот в 24 корабля попал в его руки. Вскоре к восстанию примкнули германские племена с правого берега Рейна. Римляне стали терпеть поражения.

Когда батавы со своими союзниками осадили Ветеру (Castra Vetera), Цивилис потребовал от укрывшихся там двух легионов присяги Веспасиану. Однако вскоре пришло известие, что и германские легионы провозгласили Веспасиана императором. Тогда Цивилис объявил, что действительная цель его — освобождение германцев от римского владычества.

Победа римлян при Гельдубе привела к освобождению гарнизона Ветеры, который, вместе с другими войсками, занял Новезий. Цивилис взял Гельдубу и снова осадил Ветеру. Тогда и галлы также отложились от Рима. Ветера сдалась восставшим, вслед за ней — Новезий и Могонциак. Перешедшие на сторону восстания римские аристократы Юлий Классик и Юлий Тутор провозгласили образование галльского государства, которое возглавил Юлий Сабин. Впрочем, позиция галльской аристократии делала предприятие уязвимым — опасаясь восстания низших слоёв во главе с неким Мариком, она скорее предпочитала сохранить римское господство.

Известие о батавском восстании вызвало переполох в Риме. Римляне двинули большие силы на Рейн. Цивилис сделал нападение на Трир; германцы ворвались было уже в римский лагерь, но были отбиты Цериалом. Цивилис должен был укрыться в Ветере, упорно сопротивлялся там, но, наконец, поздней осенью 70 года сдался римлянам. Восстание было окончательно усмирено, когда Рим пообещал снизить подати.

Литература

• [www.livius.org/ba-bd/batavians/revolt01.html Livius.org: The Batavian revolt]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Батавское восстание

Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.