Восстание на Чеджудо

Восстание на Чеджудо — вооружённое коммунистическое восстание на острове Чеджудо в Южной Корее, начавшееся 3 апреля 1948 года и продолжавшееся до мая 1949 года (последние стычки произошли в 1953 году). Восстание было жестоко подавлено правительственными силами. В боях и в начавшихся затем карательных акциях погибло, по разным оценкам, от 14 до 60 тысяч человек.

Предыстория

14 ноября 1947 года Организация Объединённых Наций проголосовала за принятие резолюции 112 Совета Безопасности, призывавшейй к проведению выборов в Корее под наблюдением ООН. Советский Союз отказался выполнять решение резолюции и предоставить доступ комиссии в северную часть страны. Выборы на севере были проведены при явке 99,6 %. 86,3 % избирателей проголосовали за кандидатов, поддерживаемых правительством. Коммунистическая Трудовая партия Кореи приняла решение бойкотировать выборы, проведённые на юге. По оценкам оккупационных властей США, около 60 000 (20 % от общего числа), жителей острова Чеджудо были членами коммунистической партии; после начала организованных действий на острове против коммунистов было арестовано 2500 активистов, из которых по крайней мере трое были убиты.

3 апреля 1948 года полиция на острове обстреляла людей, вышедших на демонстрацию в память борьбы корейцев с японскими оккупантами. Возмущённые люди напали на 12 полицейских участков. Этот день стал днём начала восстания.

Восстание

В боях погибло около 100 полицейских и гражданских лиц. Повстанцы сжигали избирательные участки. Правительством Южной Кореи было отправлено 3000 военнослужащих на помощь местной полиции, но 29 апреля несколько сотен солдат восстали против своих командиров, передав большое количество оружия повстанцам. Правительство в Сеуле организовало антикоммунистические отряды ополченцев, состоящие в основном из молодых людей, принадлежащих к крайне правым кругам. Ополченцы участвовали в убийствах мужской части населения острова, одновременно с этим присваивая земли, принадлежавшие жертвам.

Попытки разрешения конфликта

Генерал Ким Ик Рёль, командующий войсками Южной Кореи на острове, пытался положить конец восстанию путём мирных переговоров с повстанцами. Он несколько раз встречался с лидером мятежников Ким Далсамом (членом коммунистической партии), но ни одна из сторон не смогла принять выдвигавшиеся требования. Правительство требовало от повстанцев немедленно сложить оружие. Повстанцы же требовали разоружения местной полиции, отставки всех правящих чиновников на острове, запрета на острове военизированных молодёжных групп и воссоединения Корейского полуострова.

Партизанская война

Когда правительственные войска вторглись в прибрежную полосу, восставшие ушли в горы, где создали свои базовые лагеря. Сельскохозяйственные угодья между побережьем и холмами стали главным полем боёв. В октябре 1948 года повстанческая армия, состоявшая из приблизительно 4000 плохо вооружённых солдат, выиграла ряд сражений с регулярными войсками. Весной 1949 года на остров было отправлено четыре батальона войск Южной Кореи. Объединённые силы быстро одержали победу над повстанческими силами. 17 августа 1949 года командование повстанческих сил распалось после убийства их верховного лидера — И Тук-ку. Во время восстания на острове было небольшое число американцев; капитан Джимми Лич был единственным советником южнокорейских войск во время их похода против коммунистов на острове.

Сразу после наступления Северной Кореи на юг полуострова, с которого началась Корейская война, армия Южной Кореи провела «профилактические рейды» против подозреваемых активистов по всей стране. На Чеджудо были арестованы тысячи людей. Подозреваемые были разделены на четыре группы, обозначенные A, B, C и D. 30 августа 1950 года старший офицер южнокорейского отделения полиции на Чеджудо приказал казнить всех людей в группах С и D путём расстрела не позднее, чем до 6 сентября.

Отрывок, характеризующий Восстание на Чеджудо

Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.