Восс, Исаак

Исаак Восс

Исаак Восс (лат. Isaac Vossius, 1618, Лейден — 21 февраля 1689, Виндзор) — нидерландский филолог и библиофил, собиратель рукописей.

Биография

Пятый из шести сыновей гуманиста Герхарда Йоханнеса Восса. Первоначальное образование получил в Лейдене у отца и старшего брата, далее обучался в Амстердаме. С ранних лет обучался не только латинскому, но и греческому и арабскому языкам, заинтересовался античной географией. В 1641—1644 годах путешествовал по Англии, Франции и Италии, посетил Флоренцию, Рим, Неаполь, Венецию и Милан. Именно в Италии он стал известным коллекционером древних рукописей. В Париже он познакомился с Гуго Гроцием (бывшего другом его отца) и Джеймсом Ашшером. В 1644 году Исаак Восс был назначен городским библиотекарем Амстердама, а в 1646 году унаследовал от старшего брата Матфея звание официального историографа Голландии и Зеландии. Однако собственно историческая наука его интересовала мало, и в 1671 году он лишился этой должности. С 1644 года был членом Королевского общества в Лондоне.

В 1648 году Восс был приглашён работать в библиотеке королевы Христины Шведской, он также давал ей уроки греческого языка. Уже тогда Исаак Восс прославился беспокойным характером и поссорился с собственным учителем и знаменитыми учёными при стокгольмском дворе (включая Декарта). В 1651 году Восс вновь отправился в путешествие в Италию и Францию. После отречения королевы в 1655 году, он сопровождал её в Брюссель и Амстердам, но в Рим не поехал, и обосновался в Гааге.

В Гааге он большей частью занимался философией и богословием, получая содержание от французского короля Людовика XIV, благодаря чему смог заняться изданием сочинений покойного отца. В 1670 году Восс переехал в Англию, где пользовался поддержкой короля Карла II. В том же году он получил докторскую степень по праву в Оксфордском университете. В 1673 году получил большое наследство и должность каноника в придворной капелле Виндзорского замка, которые сделали его финансово независимым. В 1673 году опубликовал свою наиболее известную работу De poematum cantu et viribus rhythmi, в которой представил обзор стихотворного ритма в античных языках и разработал теорию античной метрики. В 1688 году отказался от должности каноника в Виндзоре и вскоре скончался. Известность получил его отказ исповедаться и покаяться перед кончиной. Его библиотека, включавшая уникальные рукописи (например, «Лейденский Арат» и «Серебряный кодекс», полученный от королевы Христины в счёт задолженного жалованья), после смерти была продана Лейденскому университету.

Критики утверждали, что творчество И. Восса всегда находилось в тени его отца. С молодости он занимался изданием и комментированием древних литературных памятников, для чего собирал богатую библиотеку рукописей. Несмотря на сложный характер, он охотно помогал исследователям и позволял пользоваться своим книжным собранием. И. Восс никогда не был женат и вёл свободный образ жизни, шокировавший его окружение в протестантских Англии и Нидерландах.

Труды

• De septuaginta interpretibus. 1661.
• De Nili et aliorum fluminum origine. Den Haag 1666.
• De poematum cantu et viribus rhythmi. Oxford 1673.
• De Sibyllinis oraculis. 1679.
• Variarum observationum liber. 1685.

Литература

• Friedrich Koldewey: Vossius, Isaak. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 40, Duncker & Humblot, Leipzig 1896, S. 370—372.
• Frans F. Blok: Isaac Vossius and his Circle. His Life until his Farewell to Queen Christina of Sweden, 1618—1655. Brill, Leiden 2000, ISBN 90-6980-132-9
• Malte Helfberend: Vossius, Isaac. In: Peter Kuhlmann, Helmuth Schneider (Hrsg.): Geschichte der Altertumswissenschaften. Biographisches Lexikon (= Der Neue Pauly. Supplemente Bd. 6). Metzler, Stuttgart u. a. 2012, ISBN 978-3-476-02033-8, Sp. 1281—1282.
• Eric Jorink, Dirk van Miert (Herausgeber): Isaac Vossius (1618—1689) between Science and Scholarship. Brill, Leiden 2012, ISBN 978-90-04-18670-5 (Brill’s Studies in Intellectual History, Band 214)

Отрывок, характеризующий Восс, Исаак

Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.