Восточная Фризия
| |||
| Административный центр | |||
|---|---|---|---|
|
| |||
Примечания: 
Карта административно-территориального деления Восточной Фризии / Восточной ФрисландииВ левом нижнем углу: Восточная Фризия / Восточная Фрисландия на карте Нижней Саксонии | |||
Восто́чная Фри́зия (Восточная Фрисла́ндия, нем. Ostfriesland, в.-фриз. Aastfräislound, н.-нем. Oostfreesland) — регион (нем. Ostfriesische Landschaftsverband) в федеральной земле ФРГ Нижняя Саксония.
Состоит из районов (нем. Landkreisen) Аурих (нем. Aurich), Виттмунд (нем. Wittmund) и Лер (нем. Leer), а также не входящего ни в один из этих районов города Эмден (нем. Emden).
Старейшим городом региона является Норден, связанный с морем короткой (3 км.) автотрассой и железнодорожной линией со своим пригородом Нордайх — известным морским курортом и пристанью, откуда осуществляется паромная связь с островами Восточно-Фризского архипелага.
Основным занятием жителей региона являются сельское хозяйство и рыболовство. Общемировой известностью пользуется судостроительная верфь Мейера (нем. Meyerwerft), специализирующаяся на постройке крупных пассажирских и круизных судов[1]. В последние годы всё большее значение приобретает туризм.
Центр региона — город Аурих.
Содержание
История
Широкую известность получил король Радбод из Восточной Фризии, который в 716 со своим войском стоял перед Кёльном и был единственным, кто победил франкского майордома Карла Мартелла,[2].
В этом же веке началась христианизация региона, шедшая вначале с очень большим трудом. В 755 году здесь мученической смертью от руки фриза погиб Святой Бонифаций. В 785 году Карл Великий присоединил королевство фризов к своей империи.
В начале XII века на границе между саксами и фризами существовал граф Эгилмар Первый (de.Egilmar I). Его племянник Христиан вызвал гнев Генриха Льва и был вынужден искать убежища во фризских болотах. После того, как и Лев потерял своё влияние, род саксонских графов снова набрал к началу XIII века силу. Так Бурхард Ольденбургский (de. Burchard von Oldenburg) показал себя в 1215 году энергичным руководителем крестового похода против эстов на Балтике. Затем в 1233 году он, получив благословение от папы и поддержку от архиепископа Бремена, начал крестовый поход против крестьян-фризов. Однако они оказали, не в пример эстам, энергичное сопротивление, применив неизвестный ранее тип оружия — моргенштерн (снабжённый шипами шар на короткой цепи). Войско графа понесло потери, а сам он пал в битве. Такая же судьба постигла и его брата Генриха. Однако в конце концов колонизаторы одержали верх и в знак победы архиепископ велел создать самую большую в регионе церковь.
В XV веке территория Восточной Фризии была подчинена феодалами из рода Цирксена, получившими в 1464 году титул графов, а в 1662 году — имперских князей Восточной Фризии. После пресечения этого рода в 1744 году область была присоединена к Пруссии. Тильзитский мир отнял область у Пруссии, в 1808-1810 гг. она входила в Голландское королевство Луи Бонапарта, в 1810 вместе с этим королевством вошла непосредственно в состав наполеоновской империи. Венский конгресс включил территорию Восточной Фризии в состав Королевства Ганновер, после аннексии которого Пруссией в 1866 году она вновь оказалась в составе этого государства. Как часть Пруссии Восточная Фризия в 1871 году стала частью Германской империи. В 1946 году с образованием британскими оккупационными властями на части прусской территории новой земли Нижняя Саксония Восточная Фризия вошла в её состав.
Жители этого региона на протяжении более 1000 лет с переменным успехом вели борьбу с наступающим морем, сооружая дамбы (нем. Deich) и строя каналы (нем. Siel) для осушения отвоёванной у моря земли. Существует мнение, что проведённые при этом земляные работы относятся к числу самых грандиозных монументальных построек в истории человека. Выполнение этих работ требовало коллективного участия практически всего местного населения. И это способствовало возникновению специфической жизненной философии и коллективистской морали. Одним из местных обычаев населения было замуровывание в строящуюся дамбу живых людей. С этой целью использовались пленники или покупаемые у цыган сворованные ими маленькие девочки. «В дамбе должно быть что-нибудь живое» (нем."Es muss was Lebiges in der Deich")- таково было поверье людей, вынужденных постоянно возводить разрушаемые наводнением дамбы.[3]
См. также
Напишите отзыв о статье "Восточная Фризия"
Литература
- Baedecker. Deutschland. Verlag Karl Baedeker.2002. ISBN 3-8297-1004-6
- Schiffbau in Papenburg. Papenburg.MEYER WERFT GmbH.03.2011. (www.meyerwerft.de)
- Roland Hanewald. Nordweeküste Niedersachsens. 5 komplett aktualisierte Auflage. 2004. ISBN 3-8317-1241-7
Примечания
- ↑ Schiffbau in Papenburg. Papenburg.MEYER WERFT GmbH.03.2011. (www.meyerwerft.de)
- ↑ Rudolf Vierhaus: Deutsche biographische Enzyklopädie, Опубликовал Walter de Gruyter, 2., расширенное и исправленное издание, Мюнхен и Лейпциг, 2005 по 2008 г., ISBN 978-3-598-25030-9, стр. 157
- ↑ Roland Hanewald. Nordweeküste Niedersachsens. 5 komplett aktualisierte Auflage. 2004. Seite 65 ISBN 3-8317-1241-7
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Ostfriesland (нем.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
|
Это заготовка статьи по географии Нижней Саксонии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Восточная Фризия
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
