Восточноафриканская кампания (Первая мировая война)

Восточно-Африканская кампания
Основной конфликт: Африканский театр военных действий Первой мировой войны
Восточная Африка в 1914-1918 годах
Дата	1914 — 1918
Место	Танганьика, Мозамбик, Замбия, Руанда, Бурунди, Кения
Итог	победа Антанты
Противники
Германская империя Британская империя Бельгия Португалия
Командующие
Пауль фон Леттов-Форбек неизвестно
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Восточноафриканская кампания Первой мировой войны — боевые действия в Германской Восточной Африке и прилегающих районах.

Предыстория

Ещё в 1885 году был подписан Конголезский акт, в соответствии с которым колониальные владения должны были сохранять нейтралитет в случае войны в Европе. Поэтому губернатор Британской Восточной Африки сэр Хенри Конуэй Белфилд и губернатор Германской Восточной Африки Хайнрих Шне надеялись, что им не придётся воевать друг с другом, тем более, что и особых войск в колониях не было — лишь по паре тысяч африканских солдат под командованием европейских офицеров, служащих для охраны границ и подавления местных восстаний.

Ход событий

1914—1915

8 августа два британских крейсера обстреляли Дар-эс-Салам, нарушив тем самым нейтралитет колоний. Командующий войсками Германской Восточной Африки Пауль фон Леттов-Форбек решил, что его основной задачей в войне будет оттягивание на себя как можно большего количества войск, которые в противном случае могут быть переброшены на европейский театр военных действий. Так как было очевидно, что, благодаря господству Антанты в Индийском океане, колония будет рано или поздно оккупирована противником, то он решил, что необходимо принять за основу тактику партизанской войны, а чтобы как можно дольше оттянуть появление войск неприятеля на своей территории — сразу перенести войну за границы колонии, тем более, что довольно близко к границе проходила основная транспортная артерия британцев — Угандийская железная дорога.

Уже 15 августа 1914 года германские колониальные войска вторглись на британскую территорию и заняли Тавету в районе горы Килиманджаро. Британцы, пользуясь господством на море, начали блокировать побережье и спешно перевозить в Африку индийские войска, что как раз и отвечало намерениям немцев оттянуть их от участия в Европейской войне. 3-5 ноября британцы попытались захватить Тангу (начальный пункт Северной железной дороги Танганьики), но десант был разбит и его пришлось эвакуировать.

После начала войны в Индийском океане развернул крейсерскую войну германский рейдер «Кёнигсберг», база для которого была устроена в устье реки Руфиджи. После того, как она была обнаружена британцами, они её блокировали, но разветвлённая дельта с заросшими джунглями островами предоставила германцам прекрасные возможности для обороны, и британцам для уничтожения рейдера пришлось провести в 1915 году длительную военную операцию.

1916

В 1916 году британские войска в Восточной Африке получили значительные подкрепления и перешли в наступление. После нескольких боёв германские части были вынуждены оставить район Северной железной дороги и отступить к Центральной железной дороге. В течение лета британцы заняли и Центральную железную дорогу, и германские части отступили к реке Руфиджи, где оборонялись несколько месяцев несмотря на британский десант в устье реки и попытку португальцев атаковать с юга. На западе колонии германские части успешно оборонялись против британцев и бельгийцев, и лишь в конце года отошли в район Махенге.

1917—1918

Так как основная часть Германской Восточной Африки была потеряна, Пауль фон Леттов-Форбек решил перенести войну в Португальскую Африку, где надеялся встретить слабое сопротивление и найти большие запасы продовольствия. Во второй половине года германские войска переправились через реку Ровума и вступили на португальскую территорию.

К февралю 1918 года германские части дошли до Нанунгну в центре Мозамбика, и оттуда стали совершать рейды за продовольствием и боеприпасами. Под давлением британских войск от побережья и от озера Ньяса германским войскам пришлось отступать всё дальше на юг, отбрасывая по пути немногочисленные португальские отряды. В начале июля 1918 года германские войска одержали над англо-португальскими войсками победу у Намакурру на крайнем юге колонии. Отсюда германские войска двинулись на северо-восток, а затем, пройдя в сентябре восточнее озера Ньяса, 28 сентября вернулись к реке Ровума, вновь оказавшись в Германской Восточной Африке. Обойдя озеро Ньяса с севера 31 октября германские войска вторглись в британскую Северную Родезию, и 9 ноября захватили Казаму, где и получили вскоре известие о заключении перемирия.

Итоги и последствия

В целом германские войска в Восточной Африке выполнили поставленную перед ними фон Леттов-Форбеком задачу, оттянув на себя до 300 тысяч войск противника. Умелые действия фон Леттов-Форбека принесли ему уважение противника и сделали полковника на родине национальным героем. Он оказался одним из немногих офицеров, оставшихся в рядах урезанной германской армии, однако в марте 1920 года был уволен за участие в Капповском путче.

Источники

• А. М. Зайончковский «Первая мировая война» — СПб: ООО «Издательство Полигон», 2000. ISBN 5-89173-082-0
• П.фон Леттов-Форбек «Мои воспоминания о Восточной Африке»/ в сб. «Заморские театры Первой мировой войны» — ООО «Издательство АСТ», 2003. ISBN 5-17-018624-X

Отрывок, характеризующий Восточноафриканская кампания (Первая мировая война)

– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.