Восточноморавские диалекты

Восточномора́вские диале́кты (моравско-словацкие диалекты, восточноморавская группа диалектов) (чеш. nářečí východomoravská, nářečí moravskoslovenská, východomoravská nářeční skupina, moravskoslovenská nářeční skupina) — группа диалектов чешского языка, распространённых в восточной и юго-восточной частях чешского языкового ареала (в восточных и южных районах исторической области Моравия). Является одной из четырёх традиционно выделяемых диалектных групп чешского языка наряду с собственно чешской, центральноморавской (ганацкой) и североморавской (силезской, или ляшской). В составе восточноморавской диалектной группы выделяют южный (словацкий) диалект, северный (валашский) диалект, западные периферийные восточноморавские говоры и копаничарские говоры.

Восточноморавские диалекты характеризуются такими языковыми чертами, как наличие старой системы долгих гласных, включая /ȳ/, /ū/ на месте *ȳ, *ū; высокая частотность мягких согласных /n’/, /t’/, /d’/ перед согласными и в конце слова; различение /l/ — /ł/; озвончение в группе /sh/; сочетание /šč/ на месте /st’/; отсутствие протетических /v/ и /j/; звонкий тип сандхи; формы существительных женского рода в именительном и винительном падежах типа ulica — ulicu; формы существительных мужского и среднего рода множественного числа в дательном и местном падежах с окончаниями -om и -och; формы глаголов 1-го лица единственного числа настоящего времени типа chcu и другие диалектные черты.

На основе местных говоров на территории распространения восточноморавской диалектной группы возникла наддиалектная форма — региональный восточноморавский (моравско-словацкий) интердиалект (чеш. východomoravský (moravskoslovenský) interdialekt) или общеморавско-словацкий язык (obecná moravská slovenština), используемый в повседневном общении населением восточной и южной Моравии. В настоящее время определённое влияние на восточноморавский интердиалект оказывает народно-обиходный чешский язык (obecná čeština).

Классификация

В состав восточноморавской диалектной группы входят:

• Южный (словацкий) диалект (чеш. jižní (slovácká) podskupina).
• Северный (валашский) диалект (severní (valašská) podskupina):
  • Северные пограничные говоры северного диалекта (severní pomezí severní podskupiny),
• Западные периферийные восточноморавские говоры (západní okrajové úseky východomoravských nářečí):
  • Границкие говоры (hranický úsek),
  • Кельчские говоры (nářečí kelečské),
  • Дольские говоры (nářečí dolská),
  • Дольский тип говоров с дифтонгами ej, ou (dolský typ s dvojhláskami ej, ou),
• Копаничарские говоры (kopaničářská nářečí).

Область распространения

Область распространения восточноморавских диалектов охватывает восточные и южные районы Моравии, главным образом территории исторических и этнографических областей Моравская Словакия и Моравская Валахия с исконно чешским (моравским) населением без новонаселённых районов. Данная территория охватывает полностью Злинский край, юго-восточную часть Южноморавского края и некоторые районы на востоке Оломоуцкого края.

На западе и северо-западе ареал восточноморавской диалектной группы граничит с центральноморавским диалектным ареалом (с говорами южного центральнословацкого диалекта, с коетинско-пршеровскими и славковско-бучовицкими говорами). С северо-востока к говорам восточноморавских диалектов примыкают говоры южного (моравского) диалекта североморавской диалектной группы. На востоке и юго-востоке восточноморавские диалекты граничат с областью распространения говоров западнословацкого диалекта (верхнетренчинских, нижнетренчинских, поважских и загорских). С севера и с юго-запада к восточноморавским диалектам примыкают новонаселённые области, в которых после второй мировой войны численно преобладавших носителей немецких диалектов сменили носители чешских диалектов, переселившихся из различных районов Чехии и отчасти Словакии. Также на небольшом участке граница восточноморавского ареала на юго-западе совпадает с государственной границей Чехии с Австрией, примыкая к области распространения немецкого языка.

Особенности диалектов

К языковым особенностям восточноморавских диалектов относят следующие фонетические и морфологические явления:

Фонетика

1. Наличие оппозиции долгих и кратких гласных, характерное также для чешских и центральноморавских диалектов, в североморавских диалектах отмечаются только краткие гласные.
2. Сохранение долгой /ȳ/: dobrý «хороший» в отличие от чешских диалектов, которым присуще дифтонгическое сочетание /ej/: dobrej; центральноморавских (с /ē/ на месте *ȳ): dobré и североморавских (с краткой /y/): dobry.
3. Сохранение долгой /ū/: nesú «(они) несут» в отличие от чешских диалектов, которым присущ дифтонг /ou̯/: nesou̯; центральноморавских (с /ō/ на месте *ū): nesó и североморавских (с краткой /u/): nesu.
4. Неразличение /i/ — /y/ как и в литературном языке и во всех диалектах, кроме североморавских.
5. Различение /l/ — /ł/ (либо мягкого /l’/ на месте /l/ и губно-губного /u̯/ на месте /ł/), как и в говорах североморавских диалектов, а также в некоторых периферийных (центральноморавских и чешских юго-западных и северо-восточных) говорах. Для литературного языка, большей части чешских и центральноморавских диалектов характерно неразличение /l/ — /ł/.

Примечания

Источники

Литература

1. Bělič J. Nástin české dialektologie. — Praha: SPN, 1972.
2. Short D. Czech // The Slavonic Languages / Edited by Comrie B., Corbett G. — London, New York: Routledge, 1993. — P. 455—532. — ISBN 0-415-04755-2.
3. Скорвид С. С. [ifi.rsuh.ru/files/kafslavist/Skorvid_CheshskijJazyk.pdf Чешский язык] // Языки мира: Славянские языки. — М., 2005. — 36 с. (Проверено 16 мая 2013)

Ссылки

• [multitree.linguistlist.org/codes/ces-cze Czecho-Moravian of Czech] (англ.). MultiTree: A Digital Library of Language Relationships. [www.webcitation.org/6Go8XzdYx Архивировано из первоисточника 22 мая 2013]. (Проверено 16 мая 2013)

Отрывок, характеризующий Восточноморавские диалекты

– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.