Восточные говоры восточнословацкого диалекта

Восто́чные го́воры восточнослова́цкого диале́кта (словацк. východná skupina východoslovenských nárečí, východný región východoslovenských nárečí, východná skupina východoslovenského dialektu) — говоры восточнословацкого диалекта, распространённые в восточной части восточнословацкого языкового ареала, объединённые общими для них чертами. Противопоставляются в одних классификациях западным, в других — юго-западным и центральным говорам.

К числу восточных говоров восточнословацкого диалекта относят земплинские, сотацкие и ужские говоры.
По классификации, опубликованной в «Атласе словацкого языка» (Atlas slovenského jazyka) в число восточных говоров восточнословацкого диалекта включены только сотацкие и ужские говоры (земплинские отнесены к центральным восточнословацким говорам).

Ряд диалектных черт говоров восточного ареала восточнословацкого диалекта встречается в говорах словаков украинского Закарпатья.

Классификация

В работах по словацкой диалектологии раннего периода все говоры восточного ареала восточнословацкого диалекта (размещённые главным образом в пределах бывшего Земплинского комитата (Земплинской жупы) — административной единицы Венгерского королевства) относили по территориальному принципу к земплинским говорам. В частности, сотацкие и ужские говоры отмечают в составе земплинской группы говоров П. Ондрус (P. Ondrus), 1961, и Ф. Буффа (F. Buffa), 1962. В то же время Ф. Буффа описывает некоторые диалектные особенности, присущие сотацким и ужским говорам, отличающие их от земплинских. Ш. Тобик (Š. Tóbik), 1965, выделял ужские говоры как отдельную диалектную единицу, рассматривая при этом сотацкие говоры в составе земплинских.

В классификациях Ф. Буффы; И. Котулича (I. Kotulič), 1962; М. Семяновой (M. Semjanová), 1976; К. Палковича (K. Palkovič), 1981; Р. Крайчовича (R. Krajčovič), 1988, восточные говоры противопоставляются западным — спишским, шаришским и абовским. Подобным образом показано членение восточнословацкого диалекта на карте И. Рипки (I. Ripka), 2001, представленной в «Атласе населения Словакии» (Atlas obyvatel’stva Slovenska).
В классификации, опубликованной в «Атласе словацкого языка» (Atlas slovenského jazyka), 1968, к восточным говорам восточнословацкого диалекта относятся только сотацкие и ужские, они противопоставляются центральным восточнословацким говорам, к которым отнесены земплинские вместе с шаришскими (северными и центральными без юго-западных), и юго-западным, включающим спишские, абовские и юго-западные шаришские говоры. Подобную классификацию Й. Штольц (J. Štolc) приводил позднее в «Словацкой диалектологии» (Slovenska dialektologia) 1994 года.

М. Семяновой была предложена внутренняя дифференциация восточных говоров, выделяющая в них две ветви — земплинскую и сотацко-ужскую, в частности она выделила в земплинских говорах, представленных в большинстве исследований по словацкой диалектологии как однородный ареал, более мелкие ареалы, каждому из которых присущ свой круг местных диалектных черт:

• Земплинские говоры
  • Верхнеземплинские говоры
  • Среднеземплинские говоры
  • Нижнеземплинские говоры
• Сотацко-ужские говоры
  • Сотацкие говоры
  • Ужские говоры

Область распространения

Основной территорией распространения восточных говоров восточнословацкого диалекта являются прежде всего исторические области Земплин и Уг (северо-западные районы бывшего венгерского комитата Унг) — в восточных частях современных Кошицкого и Прешовского краёв восточной Словакии.

На западе восточные говоры восточнословацкого диалекта граничат с остальными восточнословацкими говорами — западными: спишскими, шаришскими и абовскими (по карте Й. Штольца — с земплинскими). Значительная часть территории распространения восточных говоров (на севере, востоке и юго-востоке) граничит с ареалом русинских говоров лемковского диалекта (островные говоры лемков встречаются и в самом восточном ареале восточнословацких говоров). С юга к восточным говорам примыкают районы словацких диалектно разнородных говоров, распространённых чересполосно с говорами венгерского языка, либо непосредственно примыкают районы распространения венгерского языка.

В ряде говоров словаков, населяющих сёла Закарпатской области Украины, отмечаются черты тех или иных говоров восточного ареала восточнословацкого диалекта (сформировавшихся в основном в результате переселения словаков из восточной Словакии в XVIII—XIX веках). Так, говоры с преобладанием земплинских черт (наряду с шаришскими и абовскими) отмечаются в сёлах Анталовцы, Среднее и Забродь; смешанные абовско-шаришско-земплинские говоры распространены в сёлах Долгое, Кольчино, Лисичово, Турьи Реметы, Великий Березный и в городе Перечин; смешанные земплинско-ужские говоры известны в сёлах Доманинцы (Domanynci) и Сторожница; смешанные ужско-сотацкие говоры распространены в селе Камяницка Гута (Kamianycka Huta).

Особенности говоров

F. Buffa относил к диалектным различиям, выделяющим восточные говоры, наличие гласной /o/ в словах типа pisok, statočni; произношение неслогового [u̯] на месте согласной /v/ в конце слога перед согласной и в конце слова; наличие предлогов gu, medźi, u; произношение согласного [ś] в сочетании /str/; окончание -oj у одушевлённых существительных мужского рода единственного числа в дательном и местном падежах; окончания -omu, -oho у прилагательных мужского и среднего рода в формах родительного и дательного падежей единственного числа.

В целом восточные говоры противопоставляются западным по следующим признакам:

1. Наличие гласной /o/ в словах типа pisok, statočni и т. п. В западных говорах — гласная /e/: pisek, statečni и т. п.
2. Произношение билабиального [u̯] на месте согласной /v/ в конце слога перед согласной и в конце слова: stau̯, ou̯ca и т. п. В западных говорах — оглушение согласной /v/ в данной позиции: staf, ofca и т. п.
3. Произношение [ś] в группе /str/: śtreda, śtriblo и т. п. В западных говорах — произношение [s] в группе /str/: streda, striblo и т. п.
4. Наличие /j/ перед /sc/: bol’ejsc, ňejsc и т. п. В западных говорах — отсутствие /j/ перед /sc/: bol’esc, ňesc и т. п.
5. Произношение слов gu, medźi, vun, противопоставленное западным ku, medzi, on.
6. Окончание -oj у одушевлённых существительных мужского рода единственного числа в дательном и местном падежах: sinoj, chlapcoj и т. п. В западных говорах распространено окончание -ovi: sinovi, chlapcovi и т. п.
7. Формы существительных женского рода единственного числа в дательном и местном падежах с окончанием -oj: na lukoj, na rukoj и т. п. В западных говорах — формы существительных с окончанием -e: na luce, na ruce или na luke, na ruke и т. п.
8. Окончания -omu, -oho у прилагательных мужского и среднего рода в формах родительного и дательного падежей единственного числа: dobromu, dobroho. В западных говорах — окончания -emu, -eho: dobremu, dobreho.

Примечания

Источники

Литература

1. Bartko L., Dzendzelivska N. J., Lipták Š. [ilonas.net/valal/pdf/Bartko+Dzendzelivska+Liptak1998_Sl_narecia_ZakU.pdf K charakteristike slovenských nárečí na Zakarpatskej Ukrajine] // Slavica Slovaca, roč. 33. — Bratislava, 1998. — № 1. — С. 3—17. (Проверено 13 мая 2013)
2. Karpinský P. [www.unipo.sk/public/media/11314/Slovo%20o%20slove%2015%20-%202009.pdf Východoslovenská nárečia (výsledky výskumu v období 1960—2000)] // Slovo o slove. Zborník Katedry komunikačnej a literárnej výchovy Pedagogickej fakulty Prešovskej univerzity, ročník 15. — Prešov, 2009. — С. 20—35. — ISBN 978-80-8068-972-8. (Проверено 13 мая 2013)
3. Semjanová M. [ilonas.net/valal/pdf/Semjanova1976_Zemplin_izoglosy.pdf Pokus o vnútornú diferenciáciu zemplínskych nárečí] // Nové Obzory. — Prešov, 1976. — № 18. — С. 371—378. (Проверено 13 мая 2013)

Ссылки

• [www.pitt.edu/~armata/dialects.htm Pitt.edu] (англ.). — Map of Slovak Dialects. [www.webcitation.org/6GY04TJf2 Архивировано из первоисточника 12 мая 2013]. (Проверено 13 мая 2013)

Отрывок, характеризующий Восточные говоры восточнословацкого диалекта

– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.