Вострухов, Владимир Иванович

Владимир Иванович Вострухов
Дата рождения	12 июня 1895(1895-06-12)
Место рождения	станция Новки, Владимирская губерния, Российская империя (ныне — посёлок в Камешковском районе Владимирской области, Россия)
Дата смерти	18 ноября 1971(1971-11-18) (76 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1916—1953
Звание	Генерал-полковник
Командовал	22-я армия, 31-я армия
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды:
В отставке	с 1953 года

Влади́мир Ива́нович Во́струхов (12 июня 1895, станция Новки — 18 ноября 1971, Москва, СССР) — советский военачальник, генерал-полковник (1945).

Биография

Родился на станции Новки, ныне Камешковского района Владимирской области.

Служил в Русской императорской армии с 1916 года по 1918 год: курсант 3-й Московской школы прапорщиков, прапорщик. Сражался в боях Первой мировой войны на Западном фронте, начальник пулемётной команды.

В Красной Армии с 1919 года. В годы Гражданской войны В. И. Вострухов участвовал в ликвидации бандитизма на Украине и в боях на Южном фронте, адъютант стрелкового полка.

В межвоенный период В. И. Вострухов — начальник хозяйственной команды стрелкового полка, командир роты караульного батальона Московского военного округа, командир запасного полка, помощник командира стрелкового полка. С 1923 года — командир стрелкового полка. В 1925 году окончил Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» им. Коминтерна, по окончании назначен старшим преподавателем этих курсов. С 1932 года — начальник Стрелково-тактического института «Выстрел». В 1933 году окончил вечернее отделение Военной академии имени М. В. Фрунзе. С 1934 года — помощник инспектора пехоты и стрелковой подготовки РККА, старший помощник инспектора пехоты РККА. С 1940 года В. И. Вострухов — инспектор 1-го отдела Управления боевой подготовки Красной Армии, 4 июня того же года ему было присвоено звание генерал-майор.

С начала Великой Отечественной войны генерал-майор В. И. Вострухов в должности заместителя командующего 22-й армии Западного фронта по тылу. С 20 октября 1941 года временно был допущен к исполнению должности командующего этой армией, которая вела тяжёлые оборонительные бои в составе Калининского фронта на рубеже Идрица — Дрисса — Витебск. Под натиском превосходящих сил противника армия отходила на восток, и на рубеже Осташков — Селижарово войскам удалось закрепиться и приостановить наступление противника. Из выписки телеграммы № 655 от 23 ноября 1941 года товарищу Сталину:

…Допущенный к исполнению должности командарма 22, генерал-майор В. И. Вострухов с обязанностями не справился. По опыту проведения Селижаровской операции выявилось, что В. И. Вострухов нуждается в подсказывании решений в мелочах и требует держать его все время на поводу. В сложной обстановке растеряется и не обеспечит управления армией. Конев, Леонов.

В феврале 1942 года В. И. Вострухов — в распоряжении Главного управления кадров. С марта по апрель 1942 года — командующий 31-й армией Калининского фронта, оборонявшейся на рубеже населённых пунктов Родня — Погорелово — Городище (Калининская область). С 10 апреля 1942 года — начальник тыла — заместитель командующего по тылу Калининского фронта. С ноября 1942 года — заместитель командующего по тылу 30-й армии Западного фронта. С апреля 1943 года — начальник тыла — заместитель командующего по тылу Степного военного округа (9 июля 1943 года преобразован в Степной фронт, с 20 октября — во 2-й Украинский фронт). 25 сентября 1943 года В. И. Вострухову присвоено звание генерал-лейтенант. С 1945 года — заместитель командующего по тылу войсками Забайкальского фронта. 29 мая 1945 года — генерал-полковник.

После войны В. И. Вострухов — заместитель командующего войсками по тылу Забайкальско-Амурского военного округа. С 1946 года — начальник Военной академии тыла и снабжения им. В. М. Молотова. С 1949 года — начальник тыла ВВС СССР. С 1953 года — в запасе. Скончался 18 ноября 1971 года в Москве.

Награды

• Орден Ленина
• Два ордена Красного Знамени
• Орден Суворова I степени
• Орден Кутузова I степени (13.09.1944)
• Орден Богдана Хмельницкого I степени
• Орден Отечественной войны I степени

Иностранные награды:

• Орден Михая Храброго (Румыния)
• Орден Красного Знамени (МНР)
• Медаль «За Победу над Японией» (МНР)

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 36—37. — ISBN 5-86090-113-5.

Отрывок, характеризующий Вострухов, Владимир Иванович

Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)