Восход-2

<tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Эмблема</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
</td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Фотография экипажа</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
Экипаж «Восхода-2»
Беляев, Леонов </td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Связанные экспедиции</th></tr> <tr><td colspan="2">

Восход-2
Общие сведения
Полётные данные корабля
Ракета-носитель	Восход
Стартовая площадка	Площадка № 1 (Гагаринский старт) Байконур, Казахстан, СССР
Запуск	18 марта, 1965 07:00 UTC
Посадка	19 марта, 1965 09:02 UTC 59°37′ с. ш. 55°28′ в. д.59.617° с. ш. 55.467° в. д. / 59.617; 55.467
Длительность полёта	1 день 2 часа 2 мин
Масса	5682 кг
NSSDC ID	[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1965-022A 1965-022A]
SCN	[www.n2yo.com/satellite/?s=01274 01274]
Полётные данные экипажа
Членов экипажа	2
Позывной	Алмаз

Предыдущая	Следующая
Восход-1	Космос-110

</td></tr>

Восход-2 — советский пилотируемый космический корабль серии «Восход», запущен 18 марта 1965 г. с космодрома Байконур. Длительность полёта 26 часов 2 минуты. Впервые в мире космонавт вышел из кабины космического корабля в открытый космос.

Экипаж

• Павел Иванович Беляев, командир
• Алексей Архипович Леонов, пилот

Подготовка к полёту

После первого успешного полёта многоместного космического корабля «Восход-1» была поставлена следующая цель — осуществление выхода космонавта в открытое космическое пространство. Миссия была важной вехой советской лунной программы.

Корабль «Восход-2» был модифицирован по сравнению с кораблём «Восход-1». В корабле «Восход-1» находился экипаж из трёх космонавтов. Кабина корабля была настолько тесной, что космонавты осуществили этот полёт без скафандров. В корабле «Восход-2» было два места для космонавтов, и на корабле была установлена надувная шлюзовая камера «Волга». Во время старта шлюзовая камера была в сложенном состоянии, в космосе шлюзовая камера надувалась, перед сходом корабля с орбиты и приземлением шлюзовая камера отстреливалась от корабля.

В июле 1964 года был назначен экипаж для выполнения полёта на корабле «Восход-2». Основной экипаж: Павел Беляев — командир и Алексей Леонов — пилот, дублирующий экипаж: Виктор Горбатко и Евгений Хрунов. Позже к подготовке к полёту был привлечён и Дмитрий Заикин.

Для выхода в открытый космос в НПО «Звезда» был создан специальный скафандр «Беркут». Тренировки выхода в открытый космос проводились в самолёте Ту-104. В салоне Ту-104 был установлен макет корабля «Восход-2» в натуральную величину. Тренировки проходили во время короткого состояния невесомости, которое возникало во время полёта по параболической траектории. 9 февраля 1965 года было окончательно решено, что в космос отправятся Беляев и Леонов, дублёрами будут Заикин и Хрунов. Горбатко считался запасным.

Перед стартом скафандры надели только Беляев, Леонов и Хрунов. То есть фактически перед самым стартом дублёром был только Евгений Хрунов, который был подготовлен к выполнению функции как командира, так и пилота, и, в случае необходимости, смог бы заменить или Беляева, или Леонова.

Технические данные

• Масса корабля: 5682 кг
• Перигей: 167 км
• Апогей: 475 км
• Наклонение орбиты: 64,8°
• Период обращения: 90,9 мин
• Пройденное расстояние: 717 300 км

Шлюзовая камера. В сложенном состоянии: диаметр — 70 см, длина — 77 см. В надутом состоянии: внешний диаметр — 1,2 метра, внутренний диаметр — 1,0 метр, длина — 2,5 метра. Вес шлюзовой камеры 250 кг.

Внешние изображения
Схема КК «Восход-2»
	[www.pretich.narod.ru/Spase-astro/Spase-tecno/image/ssh_voshod-2.jpg Схема КК «Восход-2»]. 1,4,9, 11 — антенны; 2 — телевизионная камера; 3 — баллоны со сжатым воздухом и кислородом; 5 — телевизионная камера; 6 — шлюз до наполнения; 7 — спускаемый аппарат; 8 — агрегатный отсек; 10 — двигатель системы торможения.

Полёт

«Восход-2» (ЗКД № 4) стартовал 18 марта 1965 года ровно в 10 часов московского времени (07:00:00 по Гринвичу) с космодрома Байконур.

Сразу после выхода на орбиту, уже на первом витке, была надута шлюзовая камера, состоящая из 12 «пневморебер». Перед выходом оба космонавта были в скафандрах. Беляев был готов в случае непредвиденных обстоятельств помочь Леонову вернуться в корабль. Выход в открытый космос начался на втором витке. Беляев с пульта управления открыл люк в шлюзовую камеру. Леонов в скафандре перебрался в неё. Беляев закрыл за ним люк и начал разгерметизацию камеры. В это время корабль находился над Египтом (вне зоны радиосвязи с наземными пунктами слежения на территории СССР). В 11:32:54 Беляев открыл наружный люк шлюзовой камеры, Алексей Леонов оказался в космическом вакууме. В 11:34:51 Леонов выплыл в безвоздушное пространство. Пять раз Леонов удалялся от корабля и возвращался к нему. Леонов был связан с кораблём фалом, длина которого составляла 5,35 метра. После отхождения от корабля Леонов проплывал над Чёрным морем, Кавказским хребтом, Волгой, Иртышом, Енисеем. Во время выхода космонавт страдал от тахикардии, тахипноэ вдвое выше нормы, гипертермии до +38 °C и гипергидроза. С большим трудом удалось смотать фал и вернуться к кораблю.

На внешней поверхности корабля были установлены две телевизионные камеры, которые передавали изображение на Землю, космонавт вел съёмку спецкамерой С-97. В момент выхода Леонова в открытый космос Беляев передал сообщение в эфир: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство!».

В 11:47:00 Леонов вернулся в шлюзовую камеру, втянув себя руками в люк. В 11:48:40 был закрыт наружный люк шлюзовой камеры, и через три минуты начался наддув воздуха. Выход закончился во время пролёта корабля над Якутией. В свободном полёте Леонов находился 12 минут и 9 секунд. Возвращение в шлюзовую камеру было осложнено тем, что скафандр Леонова сильно раздулся. Только после того как Леонов снизил дважды давление воздуха внутри скафандра (с 0,4 до 0,27 атм), он смог пройти в шлюзовую камеру. Вхождение должно было осуществляться «ногами вперёд», Леонов же зашёл, ввиду раздутия скафандра и несения камеры, «головой вперёд». В связи с тем, что диаметр шлюзовой камеры был всего 1 метр, космонавту стоило больших усилий совершить кувырок внутри пневмошлюза для того чтобы вернуться на борт корабля. Вопреки инструкциям до заполнения шлюза воздухом Леонов открыл шлем и протёр глаза от заливавшего их пота.

Шлюзовая камера была штатно отстрелена. Однако в результате температурных деформаций в люке образовалась щель, и началась разгерметизация. Автоматическая система увеличила подачу кислорода, что создало угрозу взрыва, аналогичную причине гибели Бондаренко и экипажа Аполлон-1. Леонов в состоянии кислородного отравления случайно шлангом включил подачу воздуха из резервных баллонов, и через 7 часов утечка была устранена выдавливанием элементов корпуса изнутри избыточным давлением, концентрация кислорода начала снижаться.

Посадка корабля «Восход-2» должна была состояться после 17 витков в автоматическом режиме, но автоматика отказала. Корабль совершил ещё один виток вокруг Земли. На следующем витке командир корабля Павел Беляев перевёл корабль на ручное управление. Из-за того, что кресла космонавтов в кораблях «Восход» были повёрнуты на 90 градусов относительно пульта (и относительно исходного положения на корабле «Восток»), ручное управление кораблём было невозможно, если космонавты были пристёгнуты в кресле «по-посадочному». Поэтому Павлу Беляеву пришлось отстегнуться, сориентировать корабль, подготовить включение тормозной двигательной установки (ТДУ), вернуться в кресло, пристегнуться и включить ТДУ. На то, чтобы вернуться в кресло и пристегнуться, ушло 22 секунды, что дало перелёт приблизительно на 165 км к северо-востоку. В результате корабль приземлился в нерасчётной точке, приблизительно, в 75 километрах северо-западнее города Березники (Пермская область). Координаты места приземления, указанные в Акте Федерации авиационного спорта СССР от 19 марта 1965 года (59°34’03" с. ш., 55°28’00" в. д.), впоследствии были уточнены и составляют 59°34’21,5" с. ш., 55°29’35,1" в. д.

Посадка произошла в заснеженной тайге в 200 км от Перми, далеко от населённых пунктов. Космонавты пробыли двое суток в тайге, пока их не обнаружили спасатели («На третьи сутки нас оттуда вытащили.»). Это произошло из-за того, что вертолёт не мог приземлиться поблизости. Место посадки для вертолёта было оборудовано на следующий день в 9 км от места, где приземлились космонавты. Ночёвка осуществлялась в построенном на месте посадки бревенчатом доме. Космонавты и спасатели добирались до вертолёта на лыжах. На вертолёте Ми-6 космонавты были доставлены в Большое Савино. Дорога, ведущая от аэропорта в город позже была переименована в «шоссе Космонавтов». Вечером 21 марта 1965 года космонавты прилетели на Байконур.

В полёте произошло семь аварий. И три или четыре из них по словам Леонова - смертельные. Самая тяжёлая из них произошла, когда отказала система управления: была выключена вся автоматическая программа, и не было связи с Землёй.

Совершив первый выход в открытый космос, советские космонавты опередили планы США. Через два с половиной месяца выход в космос совершил американский астронавт Эдвард Уайт.

Полёт корабля «Восход-2» был последним пилотируемым полётом кораблей типа «Восход». Ранее планировался длительный, до 15 суток, пилотируемый полёт на корабле «Восход-3», но этот полёт был отменен. Был осуществлён длительный полёт корабля «Восход» («Космос-110») с собаками Ветерок и Уголёк на борту. Этот полёт начался 22 февраля 1966 года и продолжался 20 суток. Это был последний полёт кораблей «Восход».

В это время в Советском Союзе разрабатывался новый пилотируемый корабль «Союз», который совершил первый полёт с космонавтом на борту в апреле 1967 года.

Из сообщения ТАСС 18 марта 1965 года

Сегодня, 18 марта 1965 года, в 11 часов 30 минут по московскому времени при полете космического корабля «Восход-2» впервые осуществлен выход человека в космическое пространство. На втором витке полёта второй пилот лётчик-космонавт подполковник Леонов Алексей Архипович в специальном скафандре с автономной системой жизнеобеспечения совершил выход в космическое пространство, удалился от корабля на расстоянии до пяти метров, успешно провёл комплекс намеченных исследований и наблюдений и благополучно возвратился в корабль. С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода товарища Леонова в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов. Самочувствие товарища Леонова Алексея Архиповича в период его нахождения вне корабля и после возвращения в корабль хорошее. Командир корабля товарищ Беляев Павел Иванович чувствует себя также хорошо.

Литература

• Владимир Наумкин Незапланированная посадка. Воспоминания участника обеспечения посадки спускаемого аппарата космического корабля "Восход-2" (рус.) // Авиация и космонавтика. — М., 2010. — № 3. — С. 32-34.

Ссылки

• [www.svengrahn.pp.se/histind/Voskhod2/Voskhod2.htm Sven Grahn Voskhod 2 mission revisited] (англ.)
• [space.kursknet.ru/cosmos/russian/machines/vkh2.sht Космический корабль «Восход-2»]
• Гудилин В. Е., Слабкий Л. И. Первые пилотируемые космические корабли "Восток" и "Восход" // [www.buran.ru/htm/gud%2018.htm Ракетно-космические системы (История. Развитие. Перспективы)]. — М., 1996. — 326 с.
• [www.rg.ru/2005/03/18/leonov-kosmos.html «Три или четыре ситуации были смертельными…»]
• [epizodsspace.testpilot.ru/bibl/borisenko/na_kosm/07.html Человек в открытом космосе]
• [avia.biz.ua/content/view/255/22/ Восход-2 на сайте СиТ]
• [www.novosti-kosmonavtiki.ru/content/numbers/208/48.shtml]

Отрывок, характеризующий Восход-2

– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.