Восход солнца (фильм)
| Восход солнца | |
| Sunrise: A Song of Two Humans | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария |
Карл Майер по роману "Путешествие в Тильзит" Германа Зудермана |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
95 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Восход солнца» (англ. Sunrise: A Song of Two Humans, 1927) — классический немой художественный фильм Фридриха Вильгельма Мурнау, снятый в США. Первая картина с музыкальным и шумовым оформлением, записанным по технологии «Мувитон». Фильм получил «Оскар» на первой церемонии вручения этой премии с формулировкой «За выдающиеся постановочные достоинства».
Содержание
Литературная основа
Сценарий фильма основывается на вышедшем в 1917 году романе Германа Зудермана «Путешествие в Тильзит». Также сюжет фильма напоминает один из эпизодов вышедшего годом ранее романа Теодора Драйзера «Американская трагедия»[1].
Сюжет
В основе сюжета — классический любовный треугольник. В интертитрах персонажи названы просто Мужчина, Жена, Женщина Из Города.
Мужчина влюбляется в Женщину Из Города, которая подговаривает его устроить его жене «несчастный случай» и переехать к ней в город. Они договариваются, что Мужчина вывезет Жену якобы на лодочную прогулку и утопит её. Однако уже в лодке Мужчина понимает, что не сможет этого сделать. Жена, догадавшись о его намерениях, испугана, и убегает от него, когда они пристают к городской пристани. Мужчина бросается за ней, надеясь вымолить прощение. Они ходят по городу, постепенно и очень трогательно восстанавливая отношения. В церкви они оказываются одновременно с началом свадебной церемонии, которая становится их символическим окончательным воссоединением.
Они отправляются на лодке обратно, но на полпути попадают в шторм. Жена оказывается за бортом лодки, и Мужчина бросает ей вязанку камыша, которую первоначально приготовил для маскировки готовившегося преступления. Ветер уносит их друг от друга. Доплыв до берега, Мужчина организует поиски, но Жену найти не могут.
В это время появляется Женщина Из Города, которая уверена, что Мужчина выполнил задуманное. Мужчина в ярости нападает на неё и пытается задушить, однако в этот момент у берега находят Жену, и он, отбросив любовницу, бежит к Жене. Мужчина и его Жена обнимаются на фоне восходящего солнца.
В ролях
- Джордж О’Брайен — Мужчина (Anses)
- Дженет Гейнор — Жена (Indre)
- Маргарет Ливингстон — Женщина из города
- Бодил Росинг — сиделка
- Дж. Фаррел Макдональд — фотограф
- Ральф Сипперли (англ. Ralph Sipperly) — парикмахер
- Джейн Уинтон (англ. Jane Winton) — маникюрша
- Артур Хаусмэн (англ. Arthur Housman) — навязчивый джентльмен
- Эдди Боланд (англ. Eddie Boland) — любезный джентльмен
- Гибсон Гоуленд — водитель
Признание
- Дженет Гейнор получила «Оскар» как лучшая актриса за роли в фильмах 1927 года, в том числе за роль в «Восходе солнца».
- Операторы Чарлз Рошер и Карл Штрусс получили за этот фильм «Оскар» в номинации «Лучшая операторская работа».
- Картина Мурнау была включена в Национальный реестр фильмов ещё при его создании в 1989 году.
- В 2012 году по итогам самого масштабного в истории опроса кинокритиков «Восход солнца» был признан величайшим из всех немых фильмов[2].
Напишите отзыв о статье "Восход солнца (фильм)"
Примечания
- ↑ American Film Criticism, from the Beginnings to Citizen Kane (ed. Stanley Kauffmann). Liveright, 1972. ISBN 978-0-87140-077-2. Page 195.
- ↑ [www.bfi.org.uk/news/50-greatest-films-all-time The Top 50 Greatest Films of All Time | British Film Institute]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Восход солнца (фильм)
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
