Восьмёрка (устройство)

Восьмёрка — приспособление для организации страховки и скоростного спуска (дюльфера) в альпинизме, скалолазании. Ранее использовалась и в спелеологии, но на данный момент ипользование её в пещерах запрещено из-за сильного перекрута веревки, недопустимого на навеске с промежуточными точками опоры.

Материалы и типы

Как правило, это металлическая (сплавы алюминия или сталь) литая деталь, повторяющая по форме цифру восемь. Два кольца неразрывно связаны друг с другом, одно меньше другого в полтора раза с диаметром внутренней окружности до 50 мм.

Согласно требованиям UIAA, восьмёрка должна выдерживать нагрузку 2500 кг.

В промышленном альпинизме удобнее использовать восьмёрку с усами (рогами, клыками) — по большему кольцу предусматриваются клыки, на которые можно обвязать верёвку в две-три петли. Это делается для фиксации на/по верёвке. Восьмёрки без клыков считаются спортивными (скоростными), восьмёрки с усами применяются повсеместно (альпинизм, промышленный альпинизм и в других областях).

Использование

Из-за большого трения восьмёрка увеличивает усилие на верёвке в 4-20 раз. Например, если удерживать верёвку руками перед восьмёркой с силой 25 кг, то за восьмёркой усилие будет 200 кг, при усилии захвата руками 50 кг — 300 кг.

Применение восьмёрки для страховки

Восьмёрка применяется для страховки при спуске и подъёме участника с тяжёлым рюкзаком, пострадавшего с сопровождающим и др.

При страховке восьмёрка закрепляется на верхнем пункте, малым кольцом к карабину базы. Верёвка проходит через большое кольцо и охватывает шейку (см. иллюстрацию 1). Участник на страховке стоит на самостраховке и удерживает верёвку по разные стороны от восьмёрки, выдавая или выбирая верёвку по мере движения и следя, чтобы карабин был напряжённым.

Применение восьмёрки для спуска (дюльфера)

Спуск по отвесным склонам дюльферованием на одной восьмерке без применения дополнительной страховки является нарушением техники безопасности, однако, согласно последним правилам для соревнований по технике спортивного туризма, иногда является допустимым.

1. При медленном спуске, спуске с рюкзаком или грузом или при спуске тяжёлого груза верёвка закидывается через шейку восьмёрки, что усиливает трение и замедляет спуск.
2. При скоростном (спортивном) спуске верёвка проводится через карабин. Самый безопасный метод страховки; безопасность обеспечивается пропусканием веревки и через восьмерку, и через карабин.
3. Можно использовать также метод спуска, при котором восьмёрка автоматически фиксируется. Для этого верёвка закручивается 180° против часовой стрелки и закидывается за шейку восьмёрки. При спуске одна рука участника должна постоянно удерживать нижнюю часть верёвки. Другой рукой участник выводит восьмёрку из фиксации, поворачивая её малое кольцо вниз. Если поднять кольцо или просто её отпустить, то верёвка защемится и спуск прекратится. Для большей безопасности и удобства можно встегнуть дополнительный карабин в малое кольцо восьмерки. Такой метод страховки принципиально опасен и не рекомендуется к применению. При отсутствии страховки соскакивание веревки с малого кольца приведет к полной потере контроля над веревкой и неконтролируемому падению.

Достоинства

• Простота конструкции.
• Высокая прочность.
• Совместно с зажимом или схватывающим узлом и педалью можно использовать для подъёма, хотя намного менее эффективно, чем с двумя зажимами.

Недостатки

• Перекручивание верёвки.
• Сложность фиксации верёвки (данная проблема решается применением рогатых восьмёрок).

См. также

• Страховка (в альпинизме)
• Дюльфер

Отрывок, характеризующий Восьмёрка (устройство)

– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.