Воццек (опера)
| Воццек | |
| нем. Wozzeck | |
| Композитор | |
|---|---|
| Автор(ы) либретто |
Альбан Берг |
| Источник сюжета |
незавершённая драма Георга Бюхнера "Войцек" |
| Жанр | |
| Действий |
3 |
| Год создания | |
| Первая постановка | |
| Место первой постановки | |
«Воццек» (нем. Wozzeck) — экспрессионистская опера австрийского композитора Альбана Берга в трёх действиях (15 картинах), признающаяся одной из вершин оперного искусства XX века[1].
Премьера оперы состоялась 14 декабря 1925 года в Берлинской государственной опере.
Содержание
История создания
Первая опера Альбана Берга, работа над которой началась в 1914 году и продолжалась до апреля 1922 года (первый акт был закончен лишь летом 1919), основана на незавершённой драме Георга Бюхнера «Войцек», но также и на личных впечатлениях композитора от военной службы в годы Первой мировой войны. «„Войцек“ Бюхнера и „Воццек“ Берга, — писала В. Конен, — отделены друг от друга не только столетним периодом — между ними эстетическая пропасть: революционно-гражданский подтекст пьесы полностью растворяется и исчезает в беспросветном мраке музыки оперы»[2].
Опера является характерным экспрессионистским сочинением. Музыка её атональна, в ней использованы особо острые выразительные средства темброво-ритмического порядка, напряжённые сценические ситуации и поэтические тексты[3].
Сам композитор говорил: «Я никогда не ставил себе задачу реформировать структуру оперы через посредство „Воццека“… Я просто хотел написать хорошую музыку»[4].
Премьера оперы состоялась 14 декабря 1925 года в Берлинской государственной опере.
До конца 1936 года «Воццек» был поставлен в 29 городах 166 раз на немецком, чешском, русском и французском языках.
Впервые в СССР «Воццек» был поставлен в 1927 году. Главную партию исполнял бас-баритон Михаил Бочаров, чья работа получила высокую оценку специалистов. Например, Борис Асафьев писал: «Воццек в передаче Бочарова — артиста чуткого и вдумчивого — фигура незабываемая… Отдельные удачные подробности в роли — повороты, жесты, ходьба, интонации — немыслимо перечислять, но из них-то и складывается, как из „бросков“ и „клочков“, меткий и характерно нервный облик Воццека — Бочарова»[5].
Действующие лица
| Партия | Голос | Исполнитель на премьере 14 декабря 1925 (Дирижёр Эрих Клайбер) |
|---|---|---|
| Воццек | баритон | Лео Шютцендорф |
| Мари | сопрано | Сигрид Йохансон |
| Капитан | тенор | Вальдемар Хенке |
| Доктор | бас | Мартин Абендрот |
| Тамбурмажор | тенор | Фриц Зут |
| Андрес | тенор | Герхард Виттинг |
| Маргрет | контральто | Джессика Коетрик |
| Первый ученик-ремесленник | бас | |
| Второй ученик-ремесленник | баритон | |
| Дурак | тенор | |
| Сын Мари | разговорная роль | |
| Солдаты, ученики-ремесленники, женщины, дети | ||
Содержание
Действие оперы происходит в Германии в 1836 году.
Воццек — бедный и бесправный солдат. У него есть внебрачный сын от Мари, за связь с которой его упрекает офицер. У Воццека случаются страшные галлюцинации — ему видятся отрубленные человеческие головы и адский огонь. Честолюбивый врач, заинтересовавшись его случаем и признав Воццека душевнобольным, предлагает ему деньги за участие в исследованиях.
Тем временем у Мари начинается роман с тамбурмажором. Вернувшись от врача, Воццек застаёт Мари с новыми подаренными серьгами, но она рассказывает ему, будто нашла их. Всё же ему намекают на измену Мари, и он пытается добиться от неё признания. Отрицая всё, она произносит: «Уж лучше нож в грудь…» Воццек укрепился в своих подозрениях, к тому же его начинает преследовать мысль о ноже.
Как-то около трактира он видит, как Мари и тамбурмажор танцуют, и Воццеком овладевают ревность и отчаяние. Он слышит выкрики местного дурака «Я чую кровь… я чую кровь!» Той же ночью в казарме пьяный тамбурмажор дразнит его, и начинается драка. Воццек ранен, он не появляется у Мари несколько дней.
Спустя некоторое время Воццек и Мари в сумерках идут по лесной дороге, ведущей к пруду, ими владеет напряжённое и мрачное состояние. Воццек неожиданно ударяет Мари ножом и убегает. Он появляется в трактире, но люди замечают кровь на его одежде, и Воццек снова убегает. Он бросает нож далеко в пруд, и заходит в воду сам, чтобы отмыться. Ему видится, будто вода стала кровью. Воццек начинает тонуть, его крики слышит проходящий мимо капитан, но спешит поскорее убраться.
На следующее утро дети кричат, что у пруда найден труп женщины. Они бегут туда, и сын Мари и Воццека, не понимая происходящего, бежит вместе с ними.
Дискография
- 1951: Димитрис Митропулос
- 1965: Карл Бём
- 1966: Пьер Булез
- 1970: Карлос Клайбер ("живая" пиратская запись)
- 1973: Герберт Кегель ("живая" запись)
- 1979: Кристоф фон Донаньи
- 1987: Клаудио Аббадо ("живая" запись)
- 2013 (p): Даниель Баренбойм (DVD)
Напишите отзыв о статье "Воццек (опера)"
Примечания
- ↑ [www.classic-music.ru/wozzeck.html А. А. Гозенпуд. «Воццек»]
- ↑ Конен В. Д. Театр и симфония. — М.: Музыка, 1975. — С. 13. — 376 с.
- ↑ Атональная музыка — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ Сергей Ходнев. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1272971 Труп делает свободным]. Коммерсантъ-Weekend № 45 (141) (20 ноября 2009). Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/672mu3u8y Архивировано из первоисточника 19 апреля 2012].
- ↑ Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — Изд. 2-е испр. и доп. — М., 2008.
См. также
Литература
- E. Forneberg: Wozzeck von Alban Berg. Verlag Robert Lienau, Berlin 1963.
- H.-U. Fuß: Musikalisch-dramatische Prozesse in den Opern Bergs. Verlag der Musikalienhandlung, Hamburg/Eisenach 1991.
- B. Regler-Bellinger/W. Schenck/H. Winking: "Knaurs großer Opernführer. Droemersche Verlagsanstalt, München 1983.
- O. Schumann: Der große Opern- und Operettenführer. Heinrichshofen`s Verlag, Wilhelmhavn 1983.
- W.Willaschek: 50 Klassiker der Oper — Die wichtigsten musikalischen Bühnenwerke. Gerstenberg Verlag, Auflage 3, Hildesheim 2005, ISBN 3-8067-2510-1.
Ссылки
- [www.belcanto.ru/wozzeck.html Об опере «Воццек» на сайте belcanto.ru]
- [eed.udm.ru/artists/staruho/berg/alban+berg.htm Подробное содержание музыкальных номеров]
- Текст пьесы Г. Бюхнера [www.theatre-studio.ru/library/catalog.php?author=buchner на русском языке], [de.wikisource.org/wiki/Wozzeck на немецком языке]
Отрывок, характеризующий Воццек (опера)
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
