Во все тяжкие (1-й сезон)
| Во все тяжкие (1 сезон) | |
|---|---|
 Обложка DVD первого сезона | |
| Страна |  США
|
| ТВ-канал | AMC |
| Первый показ | 20 января 2008 — 9 марта 2008 |
| Количество эпизодов | 7 |
| Хронология сезонов | |
| ← Предыдущий | Следующий → |
| — | 2 сезон |
Премьера первого сезона американской телевизионной драмы «Во все тяжкие» состоялась 20 января 2008 года. Выход новых эпизодов продолжался до 9 марта 2008 года. Он состоял из 7 эпизодов, каждый длительностью 47 минут, за исключением пилотного выпуска, он длился 57 минут. Новые эпизоды транслировались на территории США каждое воскресенье в 10 вечера на кабельном телеканале AMC. Изначально планировалось выпустить 9 эпизодов, но в связи с забастовкой сценаристов их количество было урезано до семи.
Сюжет
Уолтер Уайт (Брайан Кренстон) живёт Альбукерке (штат Нью-Мексико) со своей женой Скайлер (Анна Ганн) и сыном Уолтером младшим (Ар Джей Митт), который болен детским параличом. Уолтер, в прошлом - подающий большие надежды учёный, работает учителем химии в местной средней школе. Его жизнь сильно меняется после того как у него обнаруживают рак лёгкого в третьей стадии. Уолтер решает заняться производством наркотиков, чтобы заработать на дорогостоящее лечение своего недуга и оставить достаточное наследство своей семье. Он использует свои недюжинные знания, чтобы вместе со своим бывшим учеником, Джесси Пинкманом (Аарон Пол), варить метамфетамин.
Они пытаются продать свой товар наркодилеру по кличке «Крейзи-8», но тот подозревает, что Уолтер полицейский, и решает убить его и Джесси. Подельникам чудом удаётся спастись. Уолтер глубоко обеспокоен произошедшим и решает порвать связи с Джесси. Мистер Уайт возвращается домой, где участвует в семейном совете относительно его заболевания. Поначалу он отказывается лечиться, однако вскоре меняет своё решение и соглашается пройти курс радио- и химиотерапии.
Уолтер отклоняет предложения финансовой помощи от своего свояка Хэнка (Дин Норрис), который является агентом управления по борьбе с наркотиками, а также своих бывших коллег и компаньонов Эллиота и Гретхен Шварц. Он решает, что должен справиться со своими финансовыми проблемами самостоятельно, и возвращается к незаконной деятельности по производству метамфетамина, а свою семью убеждает, что деньги на лечение он получает от Гретхен. Уолтер и Джесси начинают продавать свой товар крупному дистрибьютору Туко. Чтобы скрыть свою личность, Уолтер берёт псевдоним — Гейзенберг. Однако у свежеиспечённых «варщиков» заканчивается основной элемент метамфетамина — псевдоэфедрин. Тогда Уолтер решает изменить технологию и в качестве альтернативного сырья использовать метиламин, целую бочку которого им с Джесси удаётся похитить со склада химикатов. Так и появляется «синий мет».
В ролях
Основной состав
- Брайан Кренстон — Уолтер Уайт
- Аарон Пол — Джесси Пинкман
- Анна Ганн — Скайлер Уайт
- Ар Джей Митт — Уолтер Уайт-мл.
- Дин Норрис — Хэнк Шрейдер
- Бетси Брандт — Мари Шрейдер
Приглашённые звезды
- Стивен Майкл Кесада[en] — Стивен Гомес
- Кармен Серано[en] — директор Кармен Молина
- Максимино Арсиниега — "Крэйзи 8" Молина
- Чарльз Бейкер[en] — тощий Пит
- Рэймонд Крус — Туко Саламанка
- Джессика Хект — Гретхен Шварц
- Тесс Харпер — мисс Пинкман
- Мэтт Л. Джонс[en] — Барсук
- Родни Раш — Комбо
- Мариус Стэн[en] — Богдан
Эпизоды
| № | # | Название | Режиссёр | Сценарий | Дата премьеры |
|---|
Напишите отзыв о статье "Во все тяжкие (1-й сезон)"
Ссылки
| |||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Во все тяжкие (1-й сезон)
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
