Во имя прошлого
| Во имя прошлого | |
| Жанр |
уголовная драма |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Наталья Бахарева |
| В главных ролях |
В. Давыдов (Закревский, управляющим имением) |
| Оператор |
С. Карасик |
| Кинокомпания |
Товарищество «Художественная лента» |
| Длительность |
4 части, 1350 метров |
| Страна | |
| Год | |
«Во имя прошлого» (Трагедия отца) (1915) — немой художественный фильм Александра Пантелеева, уголовная драма из помещичьей жизни. Фильм рассказывает о трагедии отца, посвятившего свою жизнь воспитанию сына и узнавшего на склоне лет, что он прижимал к своей груди не родного сына, а чужого ему человека[1]. Вышёл на экраны 7 мая 1916 года. Фильм не сохранился.
Содержание
Сюжет
Граф Савойский, обожавший приемную дочь Асю, решает ей, а не распутному племяннику Аркадию, оставить своё состояние. Узнав об этом, управляющий имением Закревский крадет завещание: он уверен, что Аркадий— это его сын. Неожиданно выясняется, что от тайной связи Закревского с сестрой графа на самом деле родилась дочь, ею оказывается Ася. Раскаиваясь в содеянном, Закревский достает украденное им завещание графа, а сам оставляет все и уезжает. Через несколько лет, когда Ася с мужем уже счастливо живут в графском доме, около их дома появляется старый оборванный шарманщик. Увидев Асю, он сразу же умирает. Ася с мужем узнают в нём Закревского, но его тайна остается нераскрытой[2].
Критика
Маститый артист Импер. сцены дал верный сценический образ отца, жертвующего всем для блага своего сына. Остальные исполнители дают хороший ансамбль. Отметим четкую фотографию картины. Все эти данные говорят за то, что картина будет делать сборы.— (Сине-Фоно. 1916. № 5-6. С. 134—135.)[2]
Интересные факты
- Сценарий фильма был написан внучкой знаменитого писателя Николай Лескова[3].
- Последнее[1] (по другой версии — предпоследнее; после был учебный фильм «Урок мимики», 192?[4]) выступление в кино актёра В. Н. Давыдова.
Напишите отзыв о статье "Во имя прошлого"
Примечания
- ↑ 1 2 Вишневский Вен. Художественные фильмы дореволюционной России (1907-1916). — М.: Госкиноиздат, 1945. — С. 55.
- ↑ 1 2 Ковалова А. Внучка Лескова и дореволюционное кино. — Киноведческие записки. — 2003. — № 98, стр. 46
- ↑ Ковалова А. Внучка Лескова и дореволюционное кино. — Киноведческие записки. — 2003. — № 98, стр. 41
- ↑ Ковалова А. Внучка Лескова и дореволюционное кино. — Киноведческие записки. — 2003. — № 98, стр. 50
|
Это заготовка статьи о российском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Во имя прошлого
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
