Враговице

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Микрорайон
Враговице
чеш. Vrahovice
Страна
Чехия
Статус
Кадастровая часть города Простеёв
Край
Оломоуцкий
Район
Координаты
Первое упоминание
Площадь
6,22 км²
Высота центра
215 м
Население
3402 человека (2001)
Плотность
547 чел./км²
Почтовый индекс
798 11 [1]
Официальный сайт
[www.vrahovice.eu hovice.eu]
Показать/скрыть карты

Враговице (чеш. Vrahovice) — кадастровая часть (микрорайон) города Простеёв Оломоуцкого края Чехии. Насчитывает около 3400 жителей.





История

Первое упоминание о городе датируется 1337 годом. Упоминание о первой церкви во Враговице принадлежит до 1370 года. Однако, она полностью сгорела во время пожара в 1587 году. Вскоре была построена другая церковь. Она использовалась до 1831 года, когда была разрушена и на её месте в течение 1831—1836 годов была построена новая, средства на которую предоставил граф Ян Йосеф Сейлерн, владелец Кралицкого панства.

Вблизи Враговице располагалось другое село — Трпеновице (сейчас район Трпинкы). В 1466 году оно было присоединено к Враговице и по сегодняшний день является его частью.

За свою историю посёлок изменил многих владельцев. Последними были Сейлерны, представитель которых Ян Бедржих Сейлерн купил Враговице в 1725 году.

В 1848 году мэром Враговице становится Ян Фреборт. Однако, крупнейшие преобразования посёлок претерпел в межвоенный период, когда мэром был Йозеф Штриц. За это время он построил дорогу к Простеёву и Врбаткам. Также была построена городская ратуша. Во время Второй мировой войны нацисты построили на холме поблизости Враговице наблюдательный пункт, из которого можно было контролировать движение на железной дороге. После войны во Враговице находился концентрационный лагерь для немцев из Простеёва, которые ожидали переселения в Германию. В период между 1950—1954 годами и после 1973 года Враговице является частью Простеёва. Сейчас идет речь об отделении от города[2].

В посёлке работает много обществ: Сокол, Ассоциация волонтеров-пожарных, Общество за старое Враговице (Spolek za staré Vrahovice) и другие.

Достопримечательности

Персоналии

В посёлке родились музыканты Зденек Тилшар и Бедрих Тилшар, а лингвист Франтишек Копечный долгое время здесь жил.

Напишите отзыв о статье "Враговице"

Примечания

  1. [www.vrahovice.eu/info/zakladni Информация с официального веб-сайта]  (чешск.)
  2. [www.vrahovice.eu/historie/1 История на официальном веб-сайте]  (чешск.)

Литература

  • Historický místopis Moravy a Slezska 1848–1960. Svazek 5. Ostrava 1976, s. 71-72.
  • Hosák, Ladislav, Šrámek, Rudolf: Místní jména na Moravě a ve Slezsku II. M-Ž. Praha 1980, s. 740–741.
  • Janoušek, Vojtěch: Vlastivěda moravská. Prostějovský okres. Brno 1938, s. 251–260.
  • Odložil, Pavel, Odložilová, Milena: Vrahovice. Přírodní poměry, historie a současnost.Vrahovice 1994.
  • Prostějov. Dějiny města I. Prostějov 2000, s. 259–266.
  • Wolny, Gregor: Die Markgraftschaft Mähren, topographisch, statistisch und historisch geschildert.V. Band. Olmützer Kreis. Brno 1839, s. 536–537.

Ссылки

  • [www.vrahovice.eu/ Официальный веб-сайт Враговице]  (чешск.)
  • [sgi.nahlizenidokn.cuzk.cz/marushka/default.aspx?themeid=3&&MarQueryId=6D2BCEB5&MarQParamCount=1&MarWindowName=Marushka&MarQParam0=785237 Карта Враговице]
  • [www.vrahovice.eu/foto Фотографии посёлка]  (чешск.)
  • [www.flickr.com/groups/vrahovice/ Фотографии Враговице на Flickr.com]

Отрывок, характеризующий Враговице

Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.