Враждебные воды

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Враждебные воды
Hostile Waters
Жанр

триллер

Режиссёр

Дэвид Друри

Продюсер

Тони Гарнетт

Автор
сценария

Трой Кеннеди Мартин

В главных
ролях

Рутгер Хауэр
Мартин Шин
Кольм Феоре
Роб Кэмпбелл
Харрис Юлин
Макс фон Сюдов
Майкл Эттуэлл

Оператор

Алек Кёртис

Композитор

Дэвид Фергюсон

Оригинальный телеканал

BBC One

Студия

HBO
BBC

Длительность

94 мин.

Страна

Германия Германия
США США
Франция Франция
Великобритания Великобритания

Язык

английский

Дата выхода

1997

Первый показ

26 июля 1997

IMDb

ID 0119320

«Враждебные воды» (англ. Hostile Waters) — американо-британский художественный телефильм 1997 года, основанный на реальных событиях, произошедших с советской атомной подводной лодкой К-219 в 1986 году, накануне первой встречи Михаила Горбачёва и Рональда Рейгана в Рейкьявике.

Премьера фильма состоялась 26 июля 1997 года на канале BBC One.





Структура фильма и сюжет

Советская атомная подводная лодка столкнулась с американской АПЛ типа Аврора (прототип — Лос-Анджелес) в территориальных водах США. В результате полученных повреждений начинается пожар и возникает реальная угроза детонации ядерных боеприпасов. Восточному побережью США угрожает опасность полного уничтожения. Капитан принимает единственно верное решение — затопить лодку и предотвратить взрыв.

В ролях

Реакция участников событий

Настоящий командир К-219 Игорь Британов выступил против этого фильма с судебным иском и заявил, что не давал разрешение использовать факты своей биографии в фильме. В результате, в августе 2004 года Британов выиграл процесс и получил нераскрываемую публично неустойку от киностудии[1].

См. также

Напишите отзыв о статье "Враждебные воды"

Примечания

  1. англ. [english.pravda.ru/russia/18-08-2004/6590-0 Russian submariner, 'Hostile Waters' blockbuster prototype, makes Hollywood producers pay him] газета «Правда» от 18 августа 2004 года

Ссылки

Отрывок, характеризующий Враждебные воды

– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.