Врангель, Егор Егорович
| Егор Егорович Врангель | |
| Georg von Wrangel | |
| Имя при рождении: |
Georg von Wrangel |
|---|---|
| Род деятельности: |
правовед |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
барон Егор Врангель |
| Мать: |
Прасковья Ильинична, урожд. Яковкина |
| Супруга: |
Наталья Николаевна Евреинова |
| Дети: |
Егор, Наталья, Василий, Пётр |
Барон Его́р Его́рович Вра́нгель (нем. Georg von Wrangel; 21 апреля 1827, Царское Село — 22 января 1875, Петербург) — российский государственный деятель, тайный советник, сенатор.
Сын Егора Васильевича Врангеля и Прасковьи Яковкиной (1794—1858), дочери Ильи Фёдоровича Яковкина.
Окончив курс в Императорском училище правоведения, служил в Сенате и Министерстве юстиции, где был сначала вице-директором, а потом директором департамента, в каковой должности оставался и после назначения его в сенаторы в 1867 году. Он участвовал в трудах особой комиссии по судебной реформе, состоял делопроизводителем в следственной комиссии по делу о покушении Д. В. Каракозова на Александра II, принимал особое участие в кодификации распоряжений, касающихся судебной реформы, а затем и в совещаниях после введения её в Царстве Польском.
Был женат на Наталье Николаевне Евреиновой (1837—1916), дочери статского советника.
Источники
- (нем.) Wrangell // Genealogisches Handbuch der baltischen Ritterschaften. — Görlitz, 1930.. — Т. 2, 1.2: Estland. — С. 534—602.
Напишите отзыв о статье "Врангель, Егор Егорович"
Отрывок, характеризующий Врангель, Егор Егорович
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
