Враницкий, Пауль

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Враницкий Пауль»)
Перейти к: навигация, поиск
Поль (Павел) Врани́цкий
Paul Wranitzky

Поль (Павел) Враницкий (1756 — 1808)
Основная информация
Полное имя

Пауль Враницкий

Дата рождения

30 декабря 1756(1756-12-30)

Место рождения

Нова - Ржише, Моравия

Дата смерти

26 декабря 1808(1808-12-26) (51 год)

Место смерти

Вена

Страна

Австрия

Профессии

композитор, дирижёр, общественный деятель

Инструменты

орган, скрипка, альт

Жанры

Инструментальная музыка

[www.wranitzky.com www.wranitzky.com]

Поль (Павел) Врани́цкий (нем. Paul Wranitzky; 30 декабря 1756, Нова - Ржише, Моравия, — 26 сентября 1808, Вена, Австрия) — Чешский композитор, дирижер, скрипач и общественный деятель Вены, брат Антона Враницкого.





Жизнь

Поль Враницкий родился в Нова - Ржише, Моравия в среднестатистической семье (владельца гостиницы). Вместе с его братом Антоном Враницким (1761-1820) учились в гимназии при Премонстратовском монастыре, где братья брали первые уроки музыки. Затем они продолжили своё обучение в городе Йиглава.

Поль учился играть на органе, скрипке, альте, а также обладал неплохими вокальными данными. В 1771 он прибывает в Оломоуц  для изучения теологии, которой заинтересовался, прибывая еще в Йиглаве. От музыки он не отказывается, а наоборот - именно в этот период времени он демонстрирует себя в качестве виртуозного скрипача. В 1776 году, в возрасте 20 лет он переезжает в Вену для продолжения изучения теологии, а также устраивается на работу кантором в местной церкви. Он продолжил своё музыкальное обучение у Йозефа Мартина Крауса ( Капельмейстер, учитель музыки при дворе Густава III, шведского короля). Возможно, брал уроки у Гайдна, но этому нет точного подтверждения.

Весной 1784 года Враницкий получает первое место работы в качестве придворного музыканта. Он начал служить музыкальным директором в имении Галанта, при дворе Йоханна Баптиста Эстергази. Тут у него состоялась встреча с Йозефом Гайдном, который тогда служил при дворе Принца Николая Эстергази в Айзенштадте( имение Галанта находилось неподалеку от главного дома поместья Айзенштадта).

В октябре 1875 был назначен директором в новый Кернтнертор (Kärntnertortheater) оркестр, в котором проработал до 1787, затем присоединился к оркестру Бургтеатра (Burgtheater) и работал там примерно до 1792-93 годов. . В 1786 году он начал писать симфонии; ему заказали написать симфонию по случаю коронации Франца II в 1792. Он также сочинил несколько симфоний для второй жены Франца II - Марии Терезии (1772-1801).Императрица Мария Терезия признала его своим любимым композитором. Это дало возможность Полю писать симфонии по заказу королевских особ для их мерроприятий. В 1790 году Враницкий дирижировал гала-концерт с его зингшпилем "Оберон" во время коронационных торжеств, посвященных Леопольду II во Франкфурте.

Он продолжил блистать в Вене, в городских театрах, музыкальных сообществах даже после смерти его королевских покровителей. Он был секретарем знаменитого Тонкюнстлероркестра (Tonkünstler-Sozietät), общества музыкантов. Именно он урегулировал множественные конфликты с персонами. Одной из таких персон явился Й. Гайдн. Также Враницкий был членом известного массонского общесва "Zur gekrönten Hoffnung" как и Моцарт, и после смерти Моцарта выступил в качестве юридического посредника Констанции, вдовы Моцарта, в переговорах с издательством Андре.  В 1808 году он умер, как показывают медицинские записи, от брюшного тифа.  Его популярность стремительно упала после его смерти. Взамен него в театрах стал работать его младший брат Антон.

Симфонист

Враницкий написал 51 симфонию, в большинстве которых 4 части, соответствующие классическим стандартам.

К тому времени, когда его первые симфонии дебютировали, жанр был настолько распространен, что симфонии украшали почти каждую программу музыкальных событий. Во время Великого поста, когда театры были закрыты, так называемые "академии" - музыкальные сообщества предлагали музыкантам (а часто и священниками) работу в оркестре вместо опер и выступлений. "Тонкюнстлероркестр" (Tonkünstler-Sozietät) был одной из такой академией, в которой состоял Враницкий. На таких концертах главенствующим жанром была симфония, поэтому Враницкий сочинил множество симфоний.

Вена имела множество музыкальных покровителей. Богатая, любящая музыку знать, тратила огромные суммы на музыку, либо покупала лучшие места в театрах (цены на билеты были завышены), либо знатные персоны становились покровителями. В Вене это были : посол России в Вене 1762 - 1792 князь Дмитрий Голицын (Галицын) и барон Готфрид ван Свейтен, которые спонсировали музыкальные вечера в их резиденциях. Именно любовь к музыке этих персон являлось вдохновлением для многих великих произведений. Их оркестры имели такой уровень игры, равносильный с современным оркестром студентов консерватории.

Городские оркестры имели более качественную игру в сравнении с другими оркестрами. По словам иностранного посетителя:

"Многие знатные дома имеют свои собственный состав музыкантов, а все публичные концерты говорят о высоком уровне музыкальности тут... Я слышал, как 30 или 40 инструментов играли в унисон, все они играли чисто и точно, можно подумать, что звучит один сверхъестественно-мощный инструмент. Единый взмах смычка, вдохновленных скрипок, одно дыхание всех духовых инструментов."

Оркестр, который описан выше, очень похож на оркестр Бургтеатра (Burgtheater), которым управлял Враницкий (1787 -1808). Ансамбль Бургтеатра (Burgtheater) считался одним из лучших в городе. В середине 1780-х годов оркестр состоял примерно 35 музыкантов: 12 скрипок (6 первых, 6 вторых), 5 альтов, 3 виолончели и 4 контрабаса. Остальные места были заняты попарно духовыми: гобои, кларнеты, фагоы, трубы и валторны. Литавры и другие инструменты были либо имитированы в оркесте, либо приглашались по мере необходимости. Предполагается, что многие симфонии Враницкого были сыграны именно этим оркестром.

Помимо Буртеатроркестра, существовал еще один огромнейший оркестр - Тонкюнстлероркестр (Tonkünstler-Sozietät), дававший два раза в год концерт, состоявший из 150 музыкантов. Враницкий состоял официально в этом обществе Tonkünstler-Sozietät, которое имело множество его симфоний, включая номера премьер, которые игрались в этих концертах, а также концертах для сирот погибших музыкантов.

После короткого, двухгодового правления Леопольда II, Враницкий получил коллосальный стаж на вершине музыкальных кругов Венского общества. С вступлением на престол Франца II как императора, а Марии Терезии, как императрицы карьера Враницкого завоевала новые высоты. Оба правителя были чрезвычайно музыкально одарены, потому они не жалели денег на их музыкальные вечера, но именно Мария Терезия взяла шествование над музыкальными делами. Враницкий был фаворитом императрицы, которая владела огромной коллекцией его музыки, включая и нумерованные симфонии. Она содержала кружок профессиональных музыкантов и виртуозов, которые могли предоставить ей с развлекательной программой, играя симфонии, концерты и множество вокальной музыки из духовного или оперного репертуара.

Количество человек в этом оркестре осталось неясным. Можно предположить сколько их было по архивным записям отдельных групп оркестра. Почти во всех произведениях: по две-три партии первых и вторых скрипок, один-два альта, от одной до трех партий контрабаса.Индивидуальные партии состоят из духовых, то есть первая и вторая волторна и т.д. Если предположить,что оркестр имел попарный состав, то это примерно 16 - 22 человека в оркестре, а это считался довольно-таки большой состав для камерных концертов. Духовые добавлялись по мере надобности, несмотря на то, что гобои, волторны, флейты, кларнеты и фаготы,а также трубы и  литавры звались так часто, что их считали основным составом этого оркестра.

По случаю также звали редкие, экзотические инструменты, в том числе и ударные. Враницкий был очень привередливым в написании симфоний; это особенно сказывалось на его программной и театральной работах. В его симфонии ре минор " La Tempesta" часто используются острые диссонансы,а также бас барабан, чтобы лучше описать картину шторма. В его духовной мелодраме "Макбет" он использовал шампура для мяса в качестве ударного инструмента.

Его дружеские отношения с Гайдном запечатлены в письме к Джону Бланду (12.12.1790) и в письмах Гайдна Враницкому (3.09.1800). Бетховенское отношение к братьями Враницким показаны в мемуарах Черни. Гайдн и Бетховен предпочитали отдавать дирижировать свои произведения именно ему. Гайдн настоял на том,чтобы премьеру Сотворения продирижировал именно он (1799, 1800), а по просьбе Бетховена, Враницкий продирижировал премьеру Первой симфонии (2.04.1800).

Публичное исполнение его большой симфонии " caractéristique pour la paix avec la République françoise "оп. 31 было запрещено царской резолюцией (20.12.1797), так как было сочтено, что название произведения слишком провакационно. Как и "Героическая" Бетховена, эта симфония содержит похоронный марш в медленной части, названная "Судьба и смерть Людовика XVI".

Музыка Враницкого была быстро забыта после его смерти, как отметил Фетис:

" Музыка Враницкого была популярна, потому что она была новой из-за его природных мелодий и великолепного стиля. Он обогатил оркестр, особенно в симфониях. Я помню, что его произведения развивались быстрее,чем у Гайдна. Их забытость вызвало у меня большое чувство удивления."

Творчество

Враницкий также опубликовал 56 струнных квартетов, преимущественно в трехчастной форме. В этих произведениях Поль исследовал складывающийся романтический стиль с его смелой гармонией, театральными жестами и виртуозной игрой. Враницкий также известен своей самой длинной из сохранившихся произведений, его первым зингшпилем Оберон. Успех этой постановки в Вене вдохновил Шикандера начать Волшебную флейту для Моцарта, в которой можно найти явные сходства с зингшпилем Враницкого. Гете считал Враницкого самым подходящим композитором для его "Zauberflöte zweiter Teil"  и хотел с ним сотрудничать (письма 1796). "Оберон" затмила только одноименная опера Вебера в 1826 году. Еще более популярными были балеты Враницкого, особенно "Das Waldmädchen" ( на тему Руссе из этого балета Бетховен написал 12 вариаций для фортепиано).

Творческое наследие

Симфонии:

опубликованные:

Symphony in C 'Joy of the Hungarian people', op 2 
Symphony in C minor, op 11 no 1 
Symphony in F, op 11 no 2
Symphony in A, op 11 no 3
Symphony in C, op 16 no 1
Symphony in A, op 16 no 2
Symphony in D, op 16 no 3
Symphony in C, op 17
Symphony in Bb, op 18
Symphony in C 'Coronation', op 19
Symphony in D 'La Chasse', op 25
Symphony in C minor 'La Paix', op 31 
Symphony in Bb, op 33 no 1
Symphony in C, op 33 no 2
Symphony in F, op 33 no 3
Symphony in C, op 35 no 1
Symphony in G, op 35 no 2
Symphony in Eb, op 35 no 3
Symphony in D, op 36 
Symphony in D, op 37
Symphony in G, op 50
Symphony in A, op 51
Symphony in D, op 52

неопубликованные:

Symphony in D с детскими игрушками
Symphony in D с эхо
Symphony in D 'Sinfonia Quodlibet'
Symphony in D minor 'La Tempesta'
Symphony in Eb 'Jagd-Sinfonie'
Symphony in G minor Со штормом, охотой и соло фортепиано.

Оперы и зингшпили:

Oberon, König der Elfen  1789
Der dreifache Liebhaber (lost) 1791
Walmir und Gertraud oder Man kann es ja probieren (lost) ?1791
Merkur der Heiratsstifter oder Der Geiz im Geldkasten 1793
Die Poststation oder Die unerwartete Zusammenkunft 1793
Das Fest der Lazzaroni 1794
Das Maroccanische Reich oder Die unterirdischen Schätze 1794
Die Gute Mutter 1795
Der Schreiner 1799
Das Mitgefühl (Liederspiel) 1804
Die drei Bucklingen (lost) 1808
Medea (Melodrama, Parody of Georg Benda: Medea und Jason) ~1796
Macbeth (Parody)

Балеты:

Die Weinlese 1794
Zephir und Flora 1795
Das Waldmädchen 1796
Die Luftfahrer (lost) 1797
Cyrus und Tomyris (lost) 1797
Zemire und Azor (lost) 1799
Die Waise der Höhle oder Der Zauber der beiden Bildnisse (Collaboration with Thadäus Weigl) 1800
Das Urtheil des Paris 1801
Der Raub der Sabinerinnen (L'enlèvement des Sabines) (lost) 1804
Zufriedenheit mehr als Reichtum oder Der Tyroler Jahrmarkt 

(Collaboration with Weigl et al)

1805
Zelina und Gorano oder Die Morlaken-Hochzeit (lost) 1806
Die Rache der Diana (lost) 1807
Die geraubte und wiedereroberte Braut
Das listige Bauernmädchen
L'Amore Paterno

Инструментальная музыка:

  • 24 струнных квинтетов;
  • 51 опубликованных струнных квартетов + 6 неопубликованных;
  • 24 струнных трио;
  • 3 сонаты для альта и скрипки;
  • 3 сонаты для фортепиано op.22;
  • 10 квинтетов для духовых;
  • 9 квартетов для духовых;
  • 7 трио для духовых;
  • октет для духовых;
  • 15 флейтовых дуэтов;
  • 6 дуэтом для гобоя и виолончелей.
  • 6 трио для фортепиано;
  • 3 квартета для фортепиано.

Концерты:

  • 4 Концерта для скрипки с оркестром;
  • Концерт для флейты op24;
  • Концерт для виолончели op27;
  • Концерт для гобоя.

А также вокальные произведения:

  • 13 дуэтов;
  • 40 терцетов;
  • 37 квартетов;
  • 109 канонов.

Источники:

Напишите отзыв о статье "Враницкий, Пауль"

Отрывок, характеризующий Враницкий, Пауль



На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.