Время (лингвистика)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Время (грамматика)»)
Перейти к: навигация, поиск

Вре́мя — грамматическая категория глагола, выражающая отношение времени описываемой в речи ситуации к моменту произнесения высказывания (то есть к моменту речи или отрезку времени, который в языке обозначается словом «сейчас»), который принимается за точку отсчета (абсолютное время) или отношение времени к другой относительной временной точке отсчета (относительное время).





Абсолютное время

Выражает, насколько соотносится называемое действие с моментом речи, указывает на то, что действие происходит либо в момент речи, либо предшествует моменту речи, либо следует за ним. Обычно считается, что категория абсолютного времени имеет три основных значения:

  1. Настоящее время (презенс) — действие происходит в момент речи, «сейчас»: Гляжу, как безумный, на чёрную шаль.
  2. Прошедшее время (претерит) — действие предшествует моменту речи, то есть ситуация имела место или началась до момента речи, «раньше»: Жил на свете рыцарь бедный.
  3. Будущее время (футурум) — действие следует за моментом речи, то есть ситуация должна или может начаться после момента речи, «потом»: Россия вспрянет ото сна.

Таксис (относительное время)

Выражает, насколько соотносится называемое действие не с непосредственно моментом речи, а с другой временной точкой отсчета или с другим названным действием. Соответственно, основными таксисными значениями являются:

  • предшествование (Напившись, литераторы немедленно начали икать),
  • одновременность (Кругом гудела толпа, обсуждая невиданное происшествие)
  • более редкое следование (Придя к Христу, найдет он веру).

Таксис может выражаться особыми грамматическими средствами (например, формами деепричастий, как в приведенных примерах), но во многих языках одни и те же глагольные формы могут употребляться и в абсолютном, и в относительном значении. Так, в русском предложении Она видела, что со мной творится что-то неладное форма творится выражает не абсолютное значение презенса, а таксисное значение одновременности (соответствующая ситуация, безусловно, относится к прошлому, но совпадает по времени с другой прошлой ситуацией, а именно она видела).

Сочетаемость с частями речи

Показатели времени в большинстве языков присоединяются к формам глагола и образуют глагольную категорию. Это естественно, так как именно глагол обозначает ситуации, обладающие ограниченной длительностью и меняющиеся с течением времени. Существуют, однако, языки, в которых показатели времени (те же, что у глагола, или другие) присоединяются и к существительным — названиям конкретных объектов. В этом случае показатель прошедшего времени обозначает более не существующий объект (например, «разрушенный дом», «покойный вождь»), показатель настоящего времени — актуально существующий объект (например, «нынешний вождь»), а показатель будущего времени — объект, существование которого предполагается в будущем (например, «строящийся дом», «будущий вождь»).

Сопряжённость с другими категориями

В языках мира показатели времени часто (но не всегда) выражаются совместно с показателями других глагольных категорий, прежде всего, вида (аспекта). Выражение значений аспекта и времени с помощью единого («видо-временного») показателя настолько типично, что в европейской грамматической традиции вплоть до середины XX в. было принято называть «временем» (лат. tempus, фр. temps, англ. tense и т. п.) как значения собственно времени, так и совмещённые с ними значения относительного времени и аспекта; таким образом, к «временам» глагола относились имперфект, плюсквамперфект, аорист и т. п. В действительности эти формы имеют сложную семантику, выражая совокупно временны́е, таксисные и аспектуальные значения. Например:

  • имперфект греческого, латинского, романских и др. языков выражает прошедшее время совместно с аспектуальными значениями неограниченной длительности или регулярности;
  • аорист («простое», или «нарративное» прошедшее) многих языков мира выражает прошедшее время совместно с аспектуальным значением завершённости или ограниченной длительности;
  • плюсквамперфект латинского, романских, германских и др. языков выражает прошедшее время совместно с таксисным значением предшествования.

Типология временных систем

Глагольные системы языков мира существенно различаются в отношении того, какую роль в них играет грамматическое выражение категории времени. Так, в западноевропейских языках (прежде всего, романских и германских) представлена детализированная система выражения временных и таксисных противопоставлений, требующая практически от каждой глагольной формы обязательного указания на абсолютную или относительную временную отнесённость называемой глаголом ситуации, то есть на место этой ситуации в ряду других и на оси времени.

Далеко не все языки столь последовательны и столь детальны. Во-первых, не все временные противопоставления могут иметь специальное выражение. Это относится, прежде всего, к будущему времени (и к следованию), которое часто выражается временными формами настоящего (или одновременности), либо находит выражение вообще вне категории времени (например, с помощью модальных показателей необходимости или возможности). Во-вторых, грамматическая категория времени в языке может и полностью отсутствовать, и тогда временна́я отнесённость ситуаций определяется из контекста — например, с помощью лексических средств типа наречий «раньше», «вчера», «давно», «потом» и т. п. Языки такого типа в достаточном количестве встречаются в Юго-Восточной Азии и в других ареалах.

С другой стороны, встречаются системы, в которых выражение категории времени усложнено дополнительным грамматическим выражением так называемой временно́й дистанции, то есть более точным указанием на расстояние между описываемой ситуацией и моментном речи. Различаются:

  • близкие значения временной дистанции («в течение сегодняшнего дня»; «вчера или завтра»),
  • средние значения («в пределах недели или месяца»)
  • и отдаленные значения («в пределах года или нескольких лет»; «очень давно, в мифологическое или доисторическое время»).

Самые сложные системы выражения временной дистанции встречаются в языках Тропической Африки, где некоторые из языков банту способны различать до шести значений временной дистанции в рамках прошедшего и до пяти — в рамках будущего времени. Но эта категория свойственна также языкам Северной Америки, Новой Гвинеи и других ареалов.

В русском языке

Ломоносов в Российской грамматике (1755) насчитывал 10 временных форм глагола (§ 268):

  • 1 настоящее: трясу;
  • 6 прошлых:
    • прошедшее неопределенное (ср. англ. Past Simple): тряс;
    • прошедшее однократное: тряхнул;
    • давнопрошедшее (ср. плюсквамперфект) первое: тряхивал;
    • давнопрошедшее второе: бывало тряс;
    • давнопрошедшее третие: бывало трясывал;
    • прошедшее совершенное (ср. перфект): вытряс;
  • 3 будущих:
    • будущее неопределенное (ср. англ. Future simple): буду трясти;
    • будущее однократное: тряхну;
    • будущее совершенное (ср. англ. Future Perfect): вытряхну.

К настоящему времени число временных форм глагола в русском языке заметно сократилось[прояснить]. В современном русском литературном языке отмечается три противопоставленные друг другу временных формы: настоящее, прошедшее и будущее. Различают формы настоящего времени (глаголов несовершенного вида), прошедшего времени (глаголов несовершенного и совершенного вида), будущего сложного (глаголов несовершенного вида) и будущего простого (глаголов совершенного вида)[1] Например: делаю, делал, сделал, буду делать, и сделаю.

Напишите отзыв о статье "Время (лингвистика)"

Примечания

  1. [morfema.ru/publ/9-1-0-30 Категория наклонения глагола. Время глагола]

Литература

  • Зенков Г.С., Сапожникова И.А. Введение в языкознание. — Бишкек, 1998.
  • Comrie B. Tense. Cambridge, 1985.
  • Dahl Ö. Tense and aspect systems. Oxford, 1985.
  • Klein W. Time in language. London, 1994.
  • Аксёнова И. С. Категории вида, времени и наклонения в языках банту. М., 1997
  • Плунгян В. А. Общая морфология: введение в проблематику. М., 2000.
  • Маслов Ю. С. [tapemark.narod.ru/les/089a.html Время] // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: СЭ, 1990. — С. 89.
  • Пахотин, А.И. Все о временах в английском языке - Москва: издатель Карева А.К., 2006. ISBN 978-5-98035-013-0

Отрывок, характеризующий Время (лингвистика)

Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.