Вроблевский, Эдуард Викентий Антонович

Вроблевский, Эдуард Викентий Антонович
Edward Wincenty Wróblewski
Дата рождения:	3 февраля 1848(1848-02-03)
Место рождения:	Гродно, Российская империя
Дата смерти:	4 февраля 1892(1892-02-04) (44 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская империя
Научная сфера:	органическая химия
Учёная степень:	доктор химии
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Санкт-Петербургский практический технологический институт
Научный руководитель:	Ф.Ф. Бейльштейн
Известен как:	один из основателей Русского химического общества

Вроблевский, Эдуард Викентий Антонович (польск. Edward Wincenty Wróblewski, 3 февраля 1848, Гродно — 4 февраля 1892, Санкт-Петербург) — российский химик-органик, профессор Санкт-Петербургского практического технологического института, один из основателей Русского химического (с 1878 — физико-химического) общества.

Брат Витольда Адольфа Антоновича, Сигизмунда Флорентия Антоновича и Станислава Федора Антоновича Врублевских.

Биография

Родился в семье секретаря Совестного суда Гродненской губернии потомственного дворянина Антона Анастасия Казимировича и Каролины ур. Маньковской Врублевских. В 1864 году окончил Гродненскую гимназию. Этот период стал переломным в судьбе юноши. Неожиданно суровое наказание, постигшее старшего брата Сигизмунда Антоновича, студента Киевского университета, оказавшегося замешанным в смуте 1863 года, и связанная с этим преждевременная смерть отца оказали огромное влияние на всю его дальнейшую жизнь. Заботы о младших брате и сестрах взял на себя старший брат Витольд Антонович. Выполняя волю отца, Эдуард Антонович поступил в Санкт-Петербургский практический технологический институт (СПТИ). Студентом изучал курс органической химии у Федора Федоровича Бейльштейна и Дмитрия Ивановича Менделеева.

После окончания СПТИ в 1868 году начал службу в качестве лаборанта при химической лаборатории института под руководством Ф. Ф. Бейльштейна, считавшего Эдуарда Антоновича своим учеником.

В том же году принял активное участие не только в создании Русского химического общества, Устав которого 20-летнему ученому доверили подписать в качестве члена-учредителя, но и в его деятельности. Он наравне с П. П. Алексеевым, Ф. Ф. Бейльштейном, Н. Н. Бекетовым, А. П. Бородиным, Ф. Р. Вреденом, Н. Н. Зининым, А. П. Кульбергом, П. А. Лачиновым, Д. И. Менделеевым, Н. А. Меншуткиным, Н. В. Соколовым, Г. А. Шмидтом, А. Н. Энгельгардтом и другими участвует в ежемесячных заседаниях общества, выступает с сообщениями. В «Журнале Русского химического общества» печатаются его статьи. Так, в 1-м томе «Журнала…» под рубрикой «Из лаборатории Технологического института в С.-Петербурге» молодым ученым опубликовано три статьи: «Исследование некоторых соединений толуолового ряда», «О действии первого хлорангидрида серной кислоты на бромистый этилен и йодистый этил», «Об изомерных хлоротолуидинах».

В 1870 году молодой ученый открыл реакцию замещения диазогруппы этоксигруппой и опубликовал во 2-м томе «Журнала Русского химического общества» ряд статей: «О некоторых соединениях толуолового ряда», «Двубромтолуол и нитробромотолуолы», «Нитробромотолуолы и бромтолуидины» (в соавторстве с А. И. Курбатовым) и «Двухлортолуидин» (в соавторстве с И. Пироговым).

В 1872 году Эдуард Антонович стал преподавателем: читал студентам СПТИ лекции по аналитической химии. И продолжал работать над своей диссертацией «Синтез бромопроизводных толуола» (СПб.: тип. В. Демакова, 1872. - 49 с.). В 1873 году по её защите на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского университета был удостоен степени магистра химии.

С 1875 года Эдуард Антонович Вроблевский — профессор Санкт-Петербургского практического технологического института. В 1876 году по защите диссертации «Гипотеза Кекуле о строении ароматических соединений и ея проверка» (СПб.: тип. Императорской Академии Наук, 1876. - 67 с. черт.) в Санкт-Петербургском университете был удостоен ученой степени доктора химии. Исследуя строение производных толуола, Эдуард Антонович доказал правильность циклической структурной формулы бензола, предложенной Фридрихом Августом Кекуле. Установил равноценность атомов водорода в бензольном ядре.

В этот период активная научная и преподавательская деятельность Эдуарда Антоновича сочеталась и с заботой об образовании подросшего младшего брата: в течение четырех лет (1875—1879) Станислав Антонович Врублевский обучался на механическом отделении Санкт-Петербургского практического технологического института по специальности «инженер-технолог», став впоследствии инженером-железнодорожником, крупным промышленником, одним из создателей Московского промышленного района. На страницах периодических печатных изданий ученый продолжал знакомить научную общественность с результатами своих исследований. Так, «Известиями Технологического института…» в 1878 году были опубликованы его статьи «Об изомерных ксилидинах» и «Новые кавказские минеральные воды», в 1880-м — «Формулы для изображения строения бензоловых производных» и «Об отделении орто-ксилола от своих изомеров и о новом ксилидине»; «Журналом Русского физико-химического общества» в 1878 году — статья «К вопросу о строении бензоловых производных» (Т. 10, отд. 1. С. 35") и в 1885-м — «К вопросу о разложении диазосоединений спиртом» (Т. 17, отд. 1. С. 43).

В 1888 году пришла печальная весть из Кракова о трагической гибели старшего брата — профессора Ягеллонского университета Сигизмунда Антоновича Врублевского. Интенсивная научная деятельность, горькие удары судьбы сказались на здоровье ученого, и в начале 1892 года его жизнь оборвалась. Эдуард Антонович был похоронен в Санкт-Петербурге на Выборгском римско-католическом кладбище в некрополе Врублевских.

Научный вклад

Основной областью исследований Эдуарда Антоновича Вроблевского являлась органическая химия. Он провел исследования соединений бензольного ряда, которые способствовали установлению строения бензола, а также изучению изомерии и правил замещения у его производных; синтезировал и изучил большое число производных толуола. Проверяя в 1876 году правильность структурной формулы бензола, предложенной Ф. А. Кекуле, Эдуард Антонович синтезировал оба ортоизомера толуидина (1,2 и 1,6) и оба метаизомера бромтолуола (1,3 и 1,5) и установил их тождество, а также показал возможность существования лишь одного параизомера и таким образом доказал правильность формулы строения бензола. Аналогичным путём он показал равноценность атомов водорода в бензольном ядре (для пяти различных положений заместителя). В 1870 году открыл реакцию замещения диазогруппы этоксигруппой, обнаружив при диазотировании 2-амино- и 3-амино-4-хлор-толуолов и кипячении продуктов реакции с этиловым спиртом образование соответствующих фенетолов.

Был одним из основателей и активных членов Русского физико-химического общества.

Основные научные работы

В 1901 году в «Известиях Технологического института Императора Николая I» профессор Александр Александрович Яковкин, отдавая дань заслугам ученого, в статье «Краткий исторический очерк деятельности химической лаборатории Технологического института» опубликовал список всех работ Эдуарда Антоновича Вроблевского. Наиболее значимые из них: «О действии первого хлорангидрида серной кислоты на С₂Н₄Вr₂ и C₂H₅J»; «О некоторых соединениях толуолового ряда»; «Об изомерных хлоротолуидинах»; «Ортобромметатолуол и ортобромметакрезол»; «Двубромтолуолы»; «Трибромтолуол и трибромтолуидин»; «Метабромтолуол»; «Образование трибромбензола»; «Получение этилтолуола»; «Новый бромоксилол»; «Замещение водорода в бензоле»; «О новом нитроксилоле, ксилидине и его производных»; «К вопросу о строении бензоловых производных»; «Новые кавказские минеральные воды»; «К вопросу о структурных формулах ароматических соединений»; «Об отделении рядового ксилола от его изомеров»; «Об окислении и восстановлении нитроксилола»; «Об окислении симметрического нитроксилола»; «О формуле бензола»; «О противоречии в применении призматической формулы бензола Ладенбурга»; «К вопросу о разложении диазосоединений спиртом»; «Об одном из смежных ксилидинов»; «Правильность распределения галоидов и нитрогрупп при замещении водорода в бензоле и его гомологах»; «Синтез бромопроизводных толуола» (дисс.); «Гипотеза Кекуле и её проверка» (дисс.).

Литература

• НИАБ г. Гродно. Ф. 332. Оп. 2. Д. 1 Л. 141—143.
• Семидесятипятилетний юбилей Санкт-Петербургского практического технологического института Императора Николая I. — СПб. — 1903.
• Вроблевский Эдуард Антонович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Вроблевский Эдуард Антонович// Новая российская энциклопедия: В 12 т./Редкол.: А. Д. Некипелов, В. И. Данилов-Данильян и др. — М: ООО «Издательство „Энциклопедия“»: ИД «ИНФРА-М», 2003- . Т.4(1): Винч — Гамб. — 2011.- 480 с.: ил. — С. 260.

Отрывок, характеризующий Вроблевский, Эдуард Викентий Антонович

Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…