Санаев, Всеволод Васильевич

Всеволод Санаев
Профессия:	актёр, театральный педагог
Карьера:	1938—1995
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Всеволод Васильевич Санаев (12 (25) февраля 1912, Тула, Российская империя — 27 января 1996, Москва, Россия) —  советский и российский актёр театра и кино, педагог. Народный артист СССР (1969).

Биография

В. В. Санаев родился 12 (25) февраля 1912 года в Туле.

В 1926—1930 годах работал сборщиком гармоней на Тульской гармонной фабрике. В 1930—1931 годах — артист вспомогательного состава Тульского театра при Патронном заводе, в 1931—1932 годах — актёр Тульского театра драмы имени М. Горького.

После окончания ГИТИСа в 1937 году Санаев стал работать во МХАТе. Однако работы в театре было немного, да и корифеи театра неохотно делились ролями. С кино же дело обстояло лучше. В кино актёр дебютировал в 1938 году, в фильме «Волга, Волга», сыграв две маленькие роли: бородатого лесоруба и безбородого музыканта, а первая крупная работа состоялась в картине «Любимая девушка» (1940) — роль рабочего Добрякова.

С 1943 года — артист академического театра имени Моссовета. С 1946 года по 1994 год — актёр Театра-студии киноактёра. В 1952-1956 годах играл во МХАТе. В этот период в жизни актёра заболела жена, и молодому актёру пришлось бросить театр и сниматься в кино, чтобы прокормить семью. Печали добавляло предательское отношение бывших коллег. В частности, актёр Сергей Лукьянов просил совершенно серьёзно: «Зачем тебе больная жена, не бросай театр, а брось её».

В 1949—1950 годах — педагог ВГИКа. Член КПСС с 1955 года.

В 1966—1986 годах — секретарь Союза кинематографистов СССР.

Всеволод Васильевич Санаев скончался 27 января 1996 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 10).

Творчество

Среди заметных ролей Всеволода Санаева — директор МТС Кантауров в «Возвращении Василия Бортникова» (1952), Донцов в «Первом эшелоне» (1955), старшина Козлов в «Пять дней, пять ночей» (1960), Сиплый в «Оптимистической трагедии» (1962), полковник Лукин в киноэпопее «Освобождение» (1968).

Интересны его актёрские работы в фильмах, поставленных Василием Шукшиным, — Ермолай Воеводин в «Вашем сыне и брате» (1965), Матвей Рязанцев в «Странных людях» (1969) и Степан Фёдорович в «Печках-лавочках» (1972). Всесоюзную известность принесла Санаеву роль полковника Зорина в детективной трилогии о милиции — Возвращение «Святого Луки» (1970), «Чёрный принц» (1973) и «Версия полковника Зорина» (1978).

Из последних киноработ Всеволода Санаева стоит отметить блистательный дуэт с Б. К. Новиковым в мелодраме «Белые росы» (1983) и роль начальника в министерстве из картины Э. А. Рязанова «Забытая мелодия для флейты» (1988). Убеждённый коммунист, долго избирался секретарём парткома «Мосфильма». В последние годы актёр сетовал, что ему так и не дали попеть в кино и сыграть комедийную роль. Когда Всеволода Санаева спрашивали, кем бы он стал, если бы не был актёром, он отвечал: «Я был бы замечательным гармонных дел мастером».

Семья

• Жена Лидия Антоновна Санаева (1918—1995).
• Сын Алексей — умер в возрасте 2 лет, заболев во время войны корью и дифтеритом.
• Дочь Елена Санаева — актриса, вдова актёра и кинорежиссёра Р. А. Быкова.
• Первый зять Владимир Конузин — инженер, отец единственного внука Павла.
• Второй зять Ролан Быков (1929—1998) — советский и российский актёр, театральный режиссёр, кинорежиссёр, сценарист.
• Внук Павел Санаев — российский актёр, сценарист и режиссёр.
• Сестра Людмила (Шемякина) Санаева — жила в Карелии, город Сегежа.

Отношения в семье В. В. Санаева описаны его внуком Павлом Санаевым, по воспоминаниям о бабушке, у которой он прожил несколько лет, в то время как его мать начинала свои отношения с Роланом Быковым, в повести «Похороните меня за плинтусом», по которой в 2009 году был снят одноимённый фильм.

Награды и премии

• Заслуженный артист РСФСР (1958)
• Народный артист РСФСР (1964)
• Народный артист СССР (1969)
• Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1967) — за исполнение роли Ермолая Воеводина в фильме «Ваш сын и брат» (1965)
• Орден Трудового Красного Знамени (1967)
• Орден Ленина (1971)
• Орден Октябрьской Революции (1981)
• Медаль «За трудовое отличие» (1950)
• Медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина» (1971)
• Медаль «За освобождение Болгарии. К 90–летию со дня рождения Георгия Димитрова» (1978)
• Нагрудный знак «Отличник кинематографии СССР» (1980)
• МКФ в Варне (Диплом, фильм «Украденный поезд», 1972)
• XVII Всесоюзный кинофестиваль в Киеве (Премия за лучшую мужскую роль, фильм «Белые росы», 1984)
• Благодарность Президента Российской Федерации (25 декабря 1995) — в связи со 100-летием мирового и российского кинематографа за заслуги перед государством и большой вклад в отечественную культуру

Фильмография

1. 1934 — Частная жизнь Петра Виноградова — краснофлотец (нет в титрах)
2. 1938 — Волга, Волга — лесоруб
3. 1938 — Если завтра война — грамотный боец
4. 1939 — Девушка с характером — лейтенант милиции Сурков
5. 1939 — Юность командиров — полковник Гришаев (нет в титрах)
6. 1940 — Любимая девушка — Василий Добряков
7. 1941 — Первая конная — Кулик (нет в титрах)
8. 1941 — Первопечатник Иван Фёдоров — Пётр Тимофеев
9. 1941 — Сердца четырёх — Еремеев, красноармеец
10. 1944 — Иван Никулин — русский матрос — Алёха
11. 1946 — В горах Югославии — Алексей Губанов, красноармеец
12. 1947 — Алмазы — Сергей Нестеров, геолог
13. 1948 — Молодая гвардия — коммунист-подпольщик (нет в титрах)
14. 1948 — Страницы жизни — радиодиктор (нет в титрах)
15. 1949 — Падение Берлина — оратор (нет в титрах)
16. 1949 — У них есть Родина — Всеволод Васильевич Сорокин
17. 1951 — В степи (к/м) — Тужиков, секретарь райкома
18. 1951 — Жуковский — студент (нет в титрах)
19. 1951 — Незабываемый 1919 год — Борис Викторович Савинков (нет в титрах)
20. 1951 — Пржевальский — протоиерей (нет в титрах)
21. 1951 — Сельский врач — Николай Петрович Коротков
22. 1951 — Тарас Шевченко — эпизод
23. 1953 — Беззаконие (к/м) — Ермолай, дворник
24. 1953 — Вихри враждебные — эпизод (нет в титрах)
25. 1953 — Возвращение Василия Бортникова — Кантауров, директор МТС
26. 1954 — Верные друзья — посетитель Неходы (нет в титрах)
27. 1955 — Первый эшелон — Алексей Егорович Донцов, директор совхоза
28. 1956 — Полюшко-поле — Николай Фёдорович Холин, директор МТС
29. 1956 — Разные судьбы — Владимир Сергеевич Жуков, парторг ЦК
30. 1957 — Ласточка — Мельгунов
31. 1957 — Рассказы о Ленине — Николай Александрович Емельянов
32. 1957 — Страницы былого — Скворцов
33. 1958 — На дорогах войны — Иван Фёдорович Уваров
34. 1958 — Очередной рейс — эпизод (нет в титрах)
35. 1959 — Баллада о солдате — эпизод
36. 1959 — В степной тиши — Ветров
37. 1959 — Неоплаченный долг — Алексей Окунчиков
38. 1959 — Песня о Кольцове — отец Кольцова
39. 1959 — Тоже люди (к/м) — пожилой солдат
40. 1960 — Пять дней, пять ночей — старшина Ефим Козлов
41. 1960 — Трижды воскресший — Иван Александрович Стародуб
42. 1961 — В пути (к/м) — старик
43. 1961 — Взрослые дети — Василий Васильевич
44. 1963 — Встреча на переправе (к/м) — председатель колхоза
45. 1963 — Оптимистическая трагедия — Сиплый
46. 1963 — Это случилось в милиции — майор Сазонов
47. 1964 — Большая руда — Мацуев
48. 1964 — Зелёный огонёк — пенсионер
49. 1965 — Ваш сын и брат — Ермолай Воеводин
50. 1965 — Первый день свободы — полковник Давыдов
51. 1965 — Перекличка — Варенцов
52. 1966 — В западне — Ковач
53. 1967 — За нами Москва — генерал Панфилов
54. 1967 — Скуки ради — Тимофей Петрович Гомозов
55. 1968 — Освобождение — полковник Лукин
56. 1968 — Стреляные гильзы (к/м) — отец
57. 1969 — Главный свидетель — Дюдя
58. 1969 — Странные люди — Матвей Рязанцев
59. 1969 — Я его невеста — Антон Григорьевич Митрохин
60. 1970 — Возвращение «Святого Луки» — полковник Зорин
61. 1970 — Кремлёвские куранты — старый рабочий
62. 1970 — Украденный поезд — генерал Иван Васильевич
63. 1971 — Ни дня без приключений — дед Данилюк
64. 1971 — Нюркина жизнь — Борис Гаврилович
65. 1972 — Эоломея (ГДР) — Кун, пилот
66. 1972 — Печки-лавочки — Сергей Фёдорович Степанов, профессор
67. 1973 — Здесь наш дом — Александр Евгеньевич Плужин
68. 1973 — Чёрный принц — полковник Зорин
69. 1975 — Там, за горизонтом — Викентий Кириллович
70. 1976 — Время московское — Назар Лукич Григоренко
71. 1976 — …И другие официальные лица — Олег Максимович Астахов
72. 1978 — Близкая даль — Андрей Захарович Погодин
73. 1978 — Версия полковника Зорина — полковник Зорин
74. 1978 — Любовь моя, печаль моя — отец Фархада
75. 1980 — Незваный друг — Владимир Абдуллаевич Шлепянов
76. 1980 — Тегеран-43 — Инкепер, хозяин кабачка
77. 1981 — От зимы до зимы — Павел Михайлович, министр
78. 1981 — С вечера до полудня — Андрей Жарков, писатель
79. 1982 — Надежда и опора — Кирилл Львович Ротов
80. 1982 — Частная жизнь — эпизод
81. 1983 — Белые Росы — Федос Ходас
82. 1983 — Тайна «Чёрных дроздов» — мистер Джордж Фортескью
83. 1984 — Мёртвые души — Иван Григорьевич, председатель судебной палаты
84. 1986 — В распутицу — Строгов
85. 1986 — Первый парень — Иван Иванович
86. 1987 — Апелляция — Иван Степанович Миронов
87. 1987 — Забытая мелодия для флейты — Ярослав Степанович
88. 1993 — Трагедия века — Лукин
89. 1995 — Ширли-мырли — меломан

Телеспектакли

1. 1976 — Ну, публика! — обер-кондуктор
2. 1978 — Месяц длинных дней — Павел Степанович Каширин

Озвучивание

1. 1975 — Верните Рекса — озвучивание

Память

• 21 декабря 2011 года, к 100-летию со дня рождения Всеволода Васильевича Санаева, выпущен почтовый художественный маркированный конверт тиражом 500 тысяч экземпляров.

Литература

• Кваснецкая М. Г. Всеволод Санаев. — М.: Искусство, 1987. — 208, [44] с. — (Мастера советского театра и кино). — 25 000 экз.

Ссылки

• [www.peoples.ru/art/cinema/actor/sanaev/ Всеволод Санаев на peoples.ru]
• [actors.khv.ru/s/sanaevv.htm Всеволод Санаев на actors.khv.ru]
• [www.krugosvet.ru/articles/87/1008777/1008777a1.htm Всеволод Санаев на krugosvet.ru] (недоступная ссылка — история, копия)

Отрывок, характеризующий Санаев, Всеволод Васильевич

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.