Всеизраильский водопровод

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Всеизраильский водопровод (ивр.המוביל הארצי‏‎ hа-Мови́ль hа-арци́; Трансизраильский водовод) — система инженерных сооружений, объединяющая в единое целое источники водоснабжения в Израиле. Его главная задача — транспортировка воды с севера страны, в основном из озера Кинерет, в сильно заселённый центр и засушливый юг, в том числе в северную часть пустыни Негев, где после его постройки стало возможным занятие интенсивным земледелием. Кроме того, он сильно повысил эффективность использования воды в стране.

Всеизраильский водопровод является самым большим объектом системы водоснабжения в Израиле. Состоит из трубопроводов, насосных станций, резервуаров, открытых каналов и туннелей. Общая длина магистральных водоводов — около 130 км. Пропускная способность — 72 тыс. кубометров воды в час, что соответствует примерно 1,7 млн кубометров в сутки. Строительство водопровода представляло собой сложную техническую задачу, поскольку он должен был проходить по участкам с разнородной почвой и неровным рельефом.





История

Предпосылки

Молодое еврейское государство, провозглашённое в 1948 году, в первые же годы своего существования столкнулось с проблемой водообеспечения сельскохозяйственных поселений. Население страны увеличивалось быстрыми темпами, главным образом за счёт притока беженцев из арабских стран и послевоенной Европы. За десять лет население Израиля возросло более чем в два раза, и в 1958 году составило 2 миллиона человек, по сравнению с 800 тысячами в момент его создания. Репатрианты размещались, в основном, в сельскохозяйственных поселениях — моша́вах и кибу́цах, и их деятельность требовала большого количества воды. От стабильного доступа к воде зависела продовольственная безопасность страны и возможность принять и расселить как можно большее количество репатриантов. Это, в свою очередь, считалось вопросом самого существования еврейского государства. Поскольку территория Израиля, как и всего Ближнего Востока, бедна водными ресурсами, проблема переброски воды в наиболее засушливые районы стояла со всей остротой. В качестве источника воды наиболее подходили единственное большое озеро страны Кинерет и впадающая в него река Иордан.

Ещё в 1902 году основоположник идеологии политического сионизма Теодор Герцль в своём романе на немецком языке «Altneuland» («Старая новая земля») предложил использовать реку Иордан в качестве основного источника воды для нужд сельского хозяйства нового государства. Идея создания всеизраильского водопровода была выдвинута позже, в 1939 году, американским учёным, одним из крупнейших специалистов по сельскохозяйственной экономике, доктором Уолтером Клеем Лаудермилком, в его книге «Страна обетованная». Вдохновлённые этой идеей, Хаим Вейцман, который тогда был председателем Еврейского агентства, совместно с американским инженером Джеймсом Биньямином Хайсом, разработали план переброски части вод Иордана для орошения южных сельскохозяйственных угодий. Фактически первые шаги по созданию всеизраильского водопровода стали предприниматься только после провозглашения независимости государства Израиль.

Проектирование и постройка

В 1950 году правительством Израиля во главе с премьер-министром Давидом Бен-Гурионом была сформирована комиссия по выработке плана строительства всеизраильского водопровода. Тогда же был создан профессиональный совет с участием мировых специалистов, который на всех этапах проводил консультацию комиссии. На ранних стадиях проект был известен под названием Мифа́ль а-Ярде́н (иорданский проект), но в государственных документах он упоминается как Мови́ль арци́ (Мови́ль ма́им арци́ — государственный водовод). В 1952 году был разработан первый национальный план развития водных ресурсов, рассчитанный на 7 лет вперёд. В рамках этого плана предполагалось объединение всех источников воды в единую государственную систему, и распределение воды по всем районам страны, где она требовалась. В конце 1952 года его одобрило правительство Израиля.

Планировался отвод воды из реки Иордан с помощью канала от моста Бнот Яаков, примерно в десяти километрах выше по течению от озера Кинерет. Канал должен был заканчиваться в районе Коразим. Также предполагалось организовать искусственный водопад от Коразим до Кинерета для выработки электричества. На юг вода поступала бы самотёком через каналы и трубы. Всего планировалось выкачивать из Иордана примерно 420 млн кубометров воды в год.

В 1953 году компания «Мекорот» — государственная компания водоснабжения, приступила к реализации проекта. Прокладка отводного канала происходила вблизи сирийской границы, и частично — в демилитаризованной зоне. Сразу после начала строительных работ сирийцы стали им противодействовать как военными (артобстрелы и минирование), так и дипломатическими способами (обращение в ООН и комиссию по прекращению огня). В конце октября 1953 года Совет Безопасности ООН запретил прокладку отводного канала. Тогда компания «Мекорот» разработала альтернативный план, согласно которому основная часть воды для водовода должна забираться из озера Кинерет.

Окончательный вариант нового проекта был готов в 1956 году. Тогда же его одобрило правительство Израиля. Проект был гигантским по масштабам Израиля того времени, и был закончен только через восемь лет. В июне 1964 года, без лишнего шума и церемоний, чтобы не провоцировать арабские страны, всеизраильский водопровод был введён в эксплуатацию. С тех пор он ежегодно доставляет около 400 млн кубометров воды в засушливые районы страны.

«Война за воду»

В сентябре 1964 года, вскоре после открытия всеизраильского водопровода, в Каире собралась Лига арабских государств. Основным вопросом на повестке дня было лишение Израиля возможности откачки воды из Кинерета и Иордана, и её дальнейшей переброски на юг. Ещё в 1953 году Сирия предлагала вырыть отводной канал, собирающий воды рек Хацбани, Баниас и меньших ручьёв, стекающих с Голанских высот и питающих реку Иордан и озеро Кинерет. Полученную таким образом воду предполагалось через семьдесят километров сбросить самотёком в реку Ярмук и поделить между Сирией и Иорданией. На этот раз план был принят Лигой, и были выделены необходимые для этого деньги. В начале ноября начались строительные работы.

Реализация сирийской программы угрожала самому существованию Израиля, поскольку предполагала отвод 60 % вод Иордана и, как следствие, резкое падение уровня воды в озере Кинерет. Это означало существенное сокращение количества питьевой воды в стране. Поэтому правительство Израиля приняло решение любой ценой предотвратить осуществление этой программы.

Этот конфликт впоследствии привёл к так называемой «Войне за воду» между Сирией и Израилем. Сирией было сделано три попытки строительства отводного канала. Все три были предотвращены военными операциями Армии Обороны Израиля. После каждой неудавшейся попытки строительство отдалялось от израильско-сирийской границы. Для того, чтобы Израиль не был обвинён в агрессии по отношению к Сирии и нарушении соглашений о прекращении огня, операциям предшествовали вылазки патрулей или распашка земель в демилитаризованных зонах, которые сирийцы считали запрещёнными для посещения израильтянами. На это сирийские войска неизменно отвечали обстрелом израильской территории. Операции представлялись как ответы на такие обстрелы. В 1967 году в ходе шестидневной войны Израиль оккупировал Голанские высоты, и угроза отвода притоков Иордана исчезла.

Диверсии и теракты

1 января 1965 года боевики ФАТХ попытались взорвать водопровод. Это была первая боевая операция этой организации. Террористы должны были проникнуть на территорию Израиля из Египта и Иордании. Попытка оказалась неудачной, в основном из-за плохой подготовки боевиков. Часть из них была схвачена египетскими и иорданскими пограничниками, часть — израильскими службами безопасности. После войны 1967 года попытки диверсий на объектах водопровода участились, и стали возникать опасения, что террористы могут отравить транспортируемую воду. Детальная проверка сооружений водопровода показала, что такая возможность практически отсутствует по чисто техническим причинам.

Описание

Маршрут

Вода поступает во всеизраильский водопровод через трубу, погруженную в озеро Кинерет в северной его части. По этой трубе вода идёт на насосную станцию Сапир, расположенную возле Табхи. Станция перекачивает воду с 213 метров ниже уровня моря на 257 метров вверх, до высоты 44 метра выше уровня моря. Для перекачки воды используется 3 насоса, мощностью 30 тысяч лошадиных сил каждый. Далее вода стекает в семнадцатикилометровый Иорданский канал, а оттуда — в канал долины Цалмон, являющийся действующим резервуаром вместимостью 1 млн кубометров. Насосная станция Цалмон перекачивает воду ещё на 115 метров вверх, в тоннель «Яаков» и далее в канал долины Бейт-Нетофа. Длина канала — 17 километров. По нему вода доставляется в резервуары Эшколь. Здесь вода очищается от осадка и хлорируется. Также здесь берётся проба воды для оценки качества. Потом вода поступает в 86-километровый трубопровод, идущий до города Рош-hа-Аин, откуда попадает в водопровод Яркон-Негев. Здесь же от главной магистрали всеизраильского водопровода отходит боковая ветка, снабжающая водой Иерусалим.

Статистика

  • Строительство всеизраильского водопровода обошлось государству в 420 млн израильских лир (в ценах 1964 года).
  • Сразу после введения водопровода в эксплуатацию в 1964 году, 80 % транспортируемой им воды предназначалось для использования в сельском хозяйстве. В начале 1990-х на нужды сельского хозяйства отводилась уже только половина воды из водопровода, в то время как другая половина использовалась в качестве питьевой.
  • Общая протяжённость магистральных линий водопровода — 130 км.
  • Пропускная способность водопровода — 450 млн кубометров в год.

Альтернативные проекты

План Герцля

В своей книге «Старая новая земля», изданной в 1902 году, Теодор Герцль предложил, помимо использования реки Иордан в качестве основного источника пресной воды для орошения, прорыть канал от Средиземного моря к Мёртвому, и таким образом получить возможность использовать перепад высот между Мёртвым морем и мировым океаном для выработки электричества. Канал должен был начинаться недалеко от Хайфы, проходить через Бейт-Шеан в долину Иордана и дальше идти параллельно Иордану до Мёртвого моря.

План Хайса

Другой проект был разработан американским инженером Джеймсом Биньямином Хайсом и известным деятелем сионизма Хаимом Вейцманом. Он был основан на идеях, опубликованных в книге Уолтера Клея Лаудермилка «Страна обетованная». В рамках проекта предполагалось организовать использование всех водных ресурсов Израиля — около 2 млрд кубометров воды в год — для нужд сельского хозяйства и для получения электричества.

Основные идеи проекта — отвести часть потока реки Литани в реку Хацбани, которую планировалось перенаправить с помощью дамб и каналов в район южнее Тель-Хая, и там организовать искусственный водопад для выработки электроэнергии. Планировалось также переправлять воду из Тель-Хая в долину Бейт-Нетофа, которая стала бы государственным водохранилищем вместимостью около 1 млрд кубометров (четверть объёма озера Кинерет). На выходе из водохранилища, согласно проекту, должна была находиться гидроэлектростанция. Оттуда воду предполагалось пустить по открытому каналу к Рафиаху. По пути на юг канал собирал бы воду локальных потоков и т. н. вади — русел сухих рек, заполняющихся водой во время ливней. Реализация плана могла привести к значительному увеличению солёности озера Кинерет. Чтобы это предотвратить, предполагалось перенаправить в озеро сток реки Ярмук.

Проект предполагал реализацию в два шага общим сроком в десять лет. Он не был принят ввиду неподъёмности для экономики Израиля того времени.

План Джонстона

В 1953 году, для разрешения водного конфликта между Сирией и Израилем, президент США Эйзенхауэр направил на Ближний Восток специального посланника Эрика Джонстона во главе команды специалистов по вопросам использования водных ресурсов. Джонстон предложил установить фиксированные квоты для каждой из стран района на использование воды бассейна реки Иордан. Израилю выделялось 31 % вод рек Иордан и Ярмук. В конце концов предложение было отвергнуто как Израилем, так и арабскими странами.

Напишите отзыв о статье "Всеизраильский водопровод"

Ссылки

  • [www.mekorot.co.il/Eng Официальный сайт государственной компании по водоснабжению]  (англ.)
  • [research.haifa.ac.il/~eshkol/kantorb.html Всеизраильский водопровод — описание системы сооружений]  (англ.)
  • [izrus.co.il/weekly_news/379.html Статья «Потому что без воды…» на izrus.co.il]
  • [www.waronline.org/IDF/Articles/water_battle.htm Статья «Битва за воду» на www.waronline.org]
  • [www.humanities.edu.ru/db/msg/37096 Дипломная работа «Проблема водных ресурсов в отношениях Израиля и соседних арабских стран во второй половине XX — начале XXI вв.»]
  • [www.mignews.com/news/politic/world/160612_124157_10120.html Израиль дает палестинцам больше воды, чем должен] mignews, 16.06.2012
  • [www.cogat.idf.il/Sip_Storage/FILES/4/3274.pdf Factsheet // Water in the West Bank] The Civil Administration of Judea and Samaria, 2012

Отрывок, характеризующий Всеизраильский водопровод

Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.